Главкомат ВМФ просит Кремль лечь на обратный курс

ГПВ-2025 сделает флот «бедным родственником», но моряки анонсируют два аналога «Мистралей»

 Глава «Ростеха» Сергей Чемезов попросил президента России Владимира Путина сохранить объем финансирования госпрограммы вооружений (ГПВ) на 2018?2025 годы. Эту тему руководитель госкорпорации поднял 28 июня на заседании бюро Союза машиностроителей России и ассоциации «Лига содействия оборонным предприятиям».

«Просим вас, уважаемый Владимир Владимирович, дать указание о сохранении запланированных объемов финансирования (госпрограммы вооружений на 2018?2015 годы)», — обратился Чемезов к президенту, предупредив о рисках для предприятий в случае сокращения заказов. «Или хотя бы, чтобы они (размеры финансирования) не так сильно колебались — в пределах 10?15 процентов мы еще можем выдержать: увеличить долю гражданской продукции, с помощью ВТС и так далее», — отметил глава «Ростеха».

Чемезов также добавил, что общей проблемой выполнения мероприятий ГПВ 2018—2025 годов является обеспечение ритмичности загрузки предприятий ОПК, что особенно характерно для авиационной отрасли и морского судостроения. «Бывают скачки: в один год очень большие заказы, а в другой — падение в два-три раза. В результате возникает целый комплекс проблем, в том числе необходимость выделения средств для поддержания незадействованных производственных мощностей», — сказал он.

Отметим, что в настоящее время завершается согласование проекта новой ГПВ на 2018?2025 годы. По данным СМИ, бюджет программы составит около 17 триллионов рублей — компромиссная рамочная сумма, которая, по идее, должна устроить и Минфин, и Минобороны. Как сообщал «Коммерсантъ», 9 сентября 2016 года на закрытом совещании у президента в Кремле министр обороны России Сергей Шойгу поругался с главой Минфина Антоном Силуановым как раз из-за ГПВ: Силуанов считал, что на программу необходимо выделить 12 триллионов рублей, а Шойгу говорил о 22 триллионах.

17 мая СМИ сообщили о том, что в новой госпрограмме вооружения повышенное внимание будет уделено силам общего назначения. Так, на перевооружение сухопутных и воздушно-десантных войск «могут пустить до четверти всех заложенных в ГПВ средств», в отличие от действующей госпрограммы, где акцент делается на авиационной технике, средствах ВКО, перевооружении флота.

В то же время 28 июня заместитель главкома ВМФ России Виктор Бурсук сообщил, что Военно-морской флот России до 2025 года получит два универсальных десантных корабля «Прибой», которые превосходят по показателям французские вертолетоносцы «Мистрали».

Бывший руководитель Информационно-аналитического центра Минобороны России, заместитель директора Института США и Канады РАН генерал-майор в отставке Павел Золотарев говорит, что основная проблема российской оборонки заключается в том, что после распада СССР конверсия оборонных предприятий так и не была проведена.

— Понятно, что это требовало средств, которых в 90-е просто не было, а когда они появились, то сначала решались другие задачи, а затем перешли к перевооружению. В итоге в настоящее время наши оборонные предприятия кроме военной продукции мало что умеют делать. Пока все успехи на этом направлении слишком маленькие.

Поэтому логично, что в период снижения оборонного заказа у предприятий возникнут проблемы — чем платить рабочим? Единственный способ исправить положение — параллельно решать вопросы по конверсии, иначе оборонщики так и будут ставить условия правительству и всему народу, мол, давайте нам военные заказы, иначе все остановится. В итоге снова будут страдать образование, здравоохранение и т. д. Скажем, на китайских предприятиях, работающих на оборонку, основная часть заказов — гражданского назначения. По сути, для них гособоронзаказ — престиж, а не средство для выживания.

Научный сотрудник Центра анализа стратегий и технологий, главный редактор журнала «Экспорт вооружений» Андрей Фролов отмечает, что разработка ГПВ вышла на финальную стадию, поэтому сейчас остался «последний шанс» внести изменения в ее объем и наполнение.

— Насколько можно судить, бюджет новой госпрограммы будет меньше действующей ГПВ-2020 (19,5 триллионов). В ней акцент с флота будет смещен на ВКС и Сухопутные войска в силу тех задач, которые в последние годы решают российские Вооруженные силы. Упор будет сделан на технику для ВДВ, закупку MRAP (бронемашин с усиленной противоминной защитой), новых систем связи, РЭБ и т. д. При этом стратегические ядерные силы — это та «священная корова», которую никто трогать не будет, хотя запланировано не только обновление арсенала, но и введение новых систем — ракеты «Рубеж», боевого железнодорожного ракетного комплекса «Баргузин». Плюс стоят задачи по совершенствованию спутниковой системы предупреждения о ракетном нападении (СПРН), а также системы спутников связи и дистанционного зондирования.

Что касается заявления о сохранении объема финансирования, то, возможно, месседж следующий — увеличьте объем программы и прибавку направьте на нужды судостроительной промышленности. Но вряд ли оно на что-то повлияет — я с трудом себе представляю, что кто-то будет перекраивать проект ГПВ и менять пропорции из-за просьбы.

— Сокращение может отразиться на импортозамещении?

— К этому как раз оно имеет опосредованное отношение. В рамках программы, скорее всего, будет снижен объем закупки кораблей и на какие-то радужные дали отложены всякие громкие проекты типа авианосца, эсминцев «Лидер» и прочее. Что касается танка «Армата» и ПАК ФА, то с этими системами не все так просто: наверное, они будут, но вопрос — в каком количестве (ранее замминистра обороны России по вопросам вооружения Юрий Борисов заявлял о закупке ведомством сотни новейших танков «Армата», отметив, что этим закупки пока и ограничатся).

Есть чисто субъективные вещи — хотели строить фрегаты проекта 11356, но из-за разрыва кооперации с Украиной сложилось непростое положение с газотурбинными установками. Объединенная двигателестроительная корпорация (ОДК, входит в «Ростех») начала испытания газотурбинных двигателей морского назначения М90ФР и первые агрегаты ждут к 2018 году. Но здесь вопрос — хватит ли мощностей? Поскольку на стапелях турбины ждут четыре фрегаты и один корвет. Это может отразиться на закладке новых фрегатов проекта 22350. Поэтому логичнее было бы отложить большие проекты типа строительства новых УДК и эсминцев и сконцентрироваться на более мелких кораблях.

— Заместитель главкома ВМФ России Виктор Бурсук анонсировал строительство двух УДК к 2025 году. Это заявление — лоббизм или такое возможно?

— Проекта новых универсальных десантных кораблей пока еще нет — его подготовка займет, наверное, год, и в лучшем случае первый корабль заложат в 2018-ом. Но напомню, что БДК «Иван Грен» был заложен в 2004 году, но до сих пор в состав флота не вошел. Та же самая ситуация с фрегатами, которые в среднем у нас строятся по 5?6 лет. Поэтому как к 2025 году ВМФ планирует получить два УДК — загадка, тем более в России таких кораблей еще не строили.

— А что касается ритмичности загрузки предприятий?

— Напомню, что еще в 2013 году, то есть до введения санкций, российский президент заявлял, что с 2020 года расходы на оборону будут снижаться, а значит — оборонной промышленности надо искать возможности зарабатывать не только гособоронзаказом. Такие задачи никто не отменял, тем более объем гособоронзаказа не всегда означает рентабельность. То есть можно иметь большой заказ, но с учетом разных схем и расходов, в итоге сумма реализации проекта становится чуть ли не убыточной. Поэтому я бы здесь не сильно преувеличивал важность гособоронзаказа.

Кстати

В начале мая глава Центра стратегических разработок, экс-министр финансов Алексей Кудрин заявил, что в программе стратегического развития России на 2018?2024 годы, которую ЦСР представил президенту в мае, содержится увеличение расходов на здравоохранение на 0,7% ВВП и на образование на 0,8% ВВП за шесть лет к 2024 году. По его словам, эти расходы предлагается увеличить за счет изменения структуры бюджета, в частности, за счет сдерживания роста оборонных расходов и сокращения общегосударственных трат.

Антон Мардасов

Фото: Михаил Климентьев/пресс-служба президента РФ/ТАСС