В последнее время после некоторого затишья возобновились разговоры о каталонском сепаратизме, не исключая и некоторых практических действий. Согласно недавним опросам, не менее 40% испанских каталонцев выступают за независимость своего региона, чему как минимум сочувствуют соотечественники во Франции и Андорре. Таким образом, не исключено, что возможная «каталонская весна» может прийти… из карликового княжества, входящего в «двадцатку» самых маленьких государств мира.
«В тех случаях, когда нация, являясь частью более крупного государства считает, что ей в этом государстве не комфортно, и что она хочет самоопределиться в соответствии с Уставом ООН, большое государство обязано этому не противодействовать. Не так как испанцы в Каталонии поступили, не так как с Шотландией поступают. Если нация как часть другого государства выказывает такое стремление, она может воспользоваться своим правом», – заметил министр иностранных дел РФ Сергей Лавров в ходе пресс-конференции по итогам деятельности российской дипломатии в 2024 году. Утверждение закона об амнистии, по которому были помилованы выступающие за независимость каталонские лидеры, а также успех на досрочных парламентских выборах в регионе в мае 2024 г. Социалистической партии Каталонии (сторонники отделения региона от Испании впервые за последние сорок лет получили меньше половины депутатских мест) могут означать некоторый спад сепаратистского движения, однако не исключено, что «маятник» вновь качнётся в противоположную сторону.
10 лет назад сообщалось о роспуске радикального «Национального альянса каталанских стран», однако некоторые французские и испанские источники сомневались в фактическом роспуске данной структуры. В конце октября 2017 г. тогдашний глава Каталонии Карлес Пучдемон провозгласил независимость региона, за что вскоре лишился своего поста и попал под уголовное преследование. Между тем вроде бы спортивный портал в это время «обнаружил», что «фактически независимое государство у каталонцев уже есть: это Андорра. Там каталонский является государственным. Хотя это карликовое государство Европы территориально (примерно 500 кв. км. – Прим. ред.) не составляет и 10% всех каталонских земель». При этом «в соседнем французском департаменте Восточные Пиренеи каталанский язык также имеет официальный статус». Одной из причин нежелания Мадрида включать Андорру в свои владения являлось сочувствие с её стороны каталонцам во время постоянных восстаний, что предостерегало испанскую корону от риска начала гражданской войны. Примечательна оценка андоррского фактора и туркомпанией ТеzТур (РФ): «Официальный язык в Андорре – каталанский, и княжество является единственной каталаноязычной страной мира. Во всяком случае, до тех пор, пока Каталония не добилась выхода из состава Испанского королевства».
Периодически в Андорре обретаются некоторые лидеры каталонского сепаратизма. Более того, согласно некоторым источникам, баскские сепаратисты из группировки ЕТА (о которых в последнее время слышно не так чтобы очень много), их каталонские союзники и некоторые политики Андорры вынашивали в конце 1970-х гг. и позже проект региональной «Пиренейской конфедерации» в составе Каталонии, Андорры, баскских районов Испании и Франции, включая её «Восточные Пиренеи», некоторые другие районы и близкий Андорре испанский эксклав Льивия (13 кв. км) с преобладанием каталонцев, известный «своей сильной каталонской идентичностью», что «особенно ярко проявилось во время референдума о независимости 2017 года, когда 561 из 591 проголосовавших жителей Льивии поддержали идею независимости Каталонии. В отличие от остальной Каталонии, где полиция препятствовала проведению голосования, а правительство блокировало доступ к Интернету, в Льивии референдум прошел в праздничной атмосфере». Оно и понятно: как-никак вокруг Льивии – французская территория.
Радикально меняющаяся расстановка сил в Европы, явный рост популярности правых политиков на фоне ослабления брюссельской бюрократии закономерно ведут к росту региональной идентичности с перспективой формирования альтернативных политических альянсов. Помимо Каталонии, проблема отделения может вновь обрести актуальность в Стране Басков, Шотландии, Ольстере, Южном Тироле, Фландрии, в районах расселения венгров в соседних странах и не только. А пока власти дистанцирующейся от Лондона Шотландской автономии, где традиционно сильны настроения в пользу независимости, вполне себе поддерживают идею свободной Каталонии; аналогичную позицию высказывали «Ирландская республиканская армия», сепаратисты Корсики, Бретани и не только. Осенью 2017 г. о готовности признать независимость испанского края официально заявляли в Сухуме и Цхинвале.
Андорра издавна претендует на приграничный с Испанией небольшой район (около 30 кв. км) вблизи горной гряды Монтмалюс. Полвека назад Андорра отказалась участвовать в Хельсинкском совещании по безопасности в Европе (конец июля – начало августа 1975 г.) по причине отказа Мадрида от переговоров по статусу этого района. Попытки княжества получить поддержку своей позиции у других стран успехом не увенчались хотя бы потому, чтобы не «отвратить» франкистский режим от участия в этом совещании (зато андоррцев поддержала официально сталинистская Албания, не участвовавшая в Хельсинкском процессе). Таким образом, территориальный спор с Испанией – главная причина неучастия Андорры в Евросоюзе. Соответственно, граница Испании с Андоррой не входит в послевоенные европейские границы, зафиксированные Хельсинкским актом.
Ещё большей неприязни со стороны франкистов способствовало выданное ещё в 1939 г. властями Андорры разрешение республиканским политикам, военным и беженцам из Испании, а также каталонским сепаратистам эмигрировать на территорию княжества или транзитом через него во Францию. Мадрид «мирился» с этим, ибо не решился обострять отношения с Францией и даже с «вишистскими» властями по данному вопросу (1). А в 1942-43 гг., по имеющейся информации, в Андорре (и Португалии) имели место неофициальные контакты испанских политиков с эмиссарами Лондона и Вашингтона по вопросу сохранения британского статуса Гибралтара, а также нейтралитета Испании в ходе военных действий союзников – в «вишистских» в те годы Марокко и Алжире (операция «Факел») (2).
В послевоенный период, по некоторым данным, в Андорре предлагали водные грузо- и пассажирские перевозки (от столицы) с испанской Каталонией по реке Валира, для чего предлагалось расширение её русла и дноуглубление на юго-востоке княжества и в сопредельных районах. Предлагалось также строительство железной дороги от столицы до сопредельной испанской станции Ла Побла де Сигур (примерно 200 км). Но эти проекты не были реализованы: похоже, в Мадриде предпочли не «перебарщивать» в развитии транспортных связей с пусть и карликовой, но всё-таки полноценной «каталонской» Андоррой… Нет железнодорожного сообщения и с каталонским департаментом юго-восточной Франции (Восточные Приренеи), хотя лишь около 15 км отделяют Андорру от близлежащей линии в этом департаменте.
По сути, само наличие небольшого княжества психологически, да и географически стимулирует каталонский сепаратизм, напоминая об идеологии каталонского ирредентизма, восходящей ко временам «каталонского ренессанса» XIX века и предполагающей ту или иную степень общности собственно Каталонии, Валенсии, Балеарских островов, так называемой «Западной полосы Арагона», вышеупомянутых Восточных Пиренеев («Северная Каталония»), Андорры и города Альгеро на итальянском острове Сардиния. На фоне столь крепких традиций полнейшим абсурдом смотрится так называемое «дело» о предполагаемых связях каталонских сепаратистов с Россией, закрытое под занавес 2024 года Высшим судом Барселоны как «мошенничество с законом» и «процессуальная уловка». От неуёмного судьи Агирре потребовали воздержаться от «творческих альтернативных процессуальных решений, не предусмотренных должным образом в законах». Намеки Агирре на «гибридную войну и российское вмешательство» основаны на «цитатах из публицистики» и приправлены его «сугубо личным мнением».
Примечания
(1) См. Г. Матвеев, «У карты мира: Андорра, Лихтенштейн, Монако, Сан-Марино», М., Географгиз, 1959
(2) Взамен союзники гарантировали Испании сохранение за ней Канарских островов, 6 приморских анклавов на севере Марокко, приморского эксклава Ифни (юго-запад Марокко), Западной Сахары и Экваториальной Гвинеи. Стороны добились этих договоренностей вопреки просьбам Германии к Испании помешать военным операциям союзников в Магрибе или хотя бы блокировать британский Гибралтар.