Легендарный шахтер Алексей Стаханов: за что его так ненавидят либералы?

На прошлой неделе тихо и незаметно миновал день рождения одного из тех людей, кого с полным основанием можно причислить к когорте ярчайших личностей, которые еще при жизни стали персонифицированными символами блистательной и великой сталинской эпохи. 3 января исполнилось 114 лет Алексею Стаханову – легендарному шахтеру-рекордсмену.

В его куда как непростой жизни были и феерический взлет из самых «низов», и совершенно незаслуженные опала и забвение, закончившиеся все-таки триумфальным возвращением из небытия. Изучать и самым подробным образом анализировать его биографию меня, помимо чисто личных мотивов (о них расскажу обязательно), заставил и еще один крайне любопытный факт. С определенного момента я понял: вокруг этого человека отечественными «либералами-разоблачителями» из оглашенной «перестроечной» тусовки наворочено просто фантастическое количество самого что ни на есть гнусного вранья!



Простой шахтер с Донбасса, в жизни не имевший ни малейшего отношения ни к «органам», ни к «репрессиям», ненавистен им разве что чуток поменьше, чем Лаврентий Берия и его суровые подчиненные, грудью защищавшие Родину от врагов внутренних и внешних. Что ж так? И сколько, в конце концов, правды в том, что «всем известно» о его подвиге, жизни и смерти?

«Рекорд, которого не было»?

Начнем мы, конечно же, с тех сомнений, которым горластой и «всезнающей» либеральной публикой периодически подвергается сам факт совершения забойщиком шахты «Центральная-Ирмино» Алексеем Стахановым в ночь с 30 на 31 августа 1935 года своего знаменитого рекорда. Спустившись под землю с двумя помощниками, за смену, длившуюся 5 часов 45 минут, он добыл 102 тонны угля. При этом сменная норма на одного забойщика на тот момент составляла 7 тонн. Соответственно, перекрыта она была в 14 с половиной раз! Это был рекорд не то что всесоюзного, а мирового уровня. Вот, собственно, истина в самом кратком изложении. Дальше, как водится, начинаются фантазии. Мол, количество угля, добытого Стахановым, нужно делить, как минимум на три. Поскольку он, конечно, антрацит рубил залихватски, но ни в жизнь бы с задачей не справился, если бы еще двое присутствовавших там шахтеров его не «отгребали». Ну что тут скажешь? Легко, конечно, судить о вещах, в которых ни черта не смыслишь. Проблемка в данном случае в том, что при вырубке угля уступами (а именно так работал Стаханов во время той исторической смены) он сам ссыпается вниз – ничего грести вовсе и не надо. Да, роль участвовавших в рекорде Гаврилы Щиголева и Тихона Борисенко никто не оспаривает. Но были они не забойщиками, а крепильщиками! Новаторский метод, предложенный и воплощенный в жизнь Стахановым, как раз и заключался в нехитрой, вроде бы, идее: тот, кто занят, так сказать, «на основном процессе», не должен периодически откладывать в сторону отбойный молоток, чтобы поставить за собой очередную деревянную подпорку, не дающую обрушиться на бедовую горняцкую голову тоннам земли и камня! Каждый делает свое дело и работа спорится.

Кстати, помимо этой троицы, занятой воистину адским трудом на протяжении почти шести часов в забое, находились еще и представители шахтного руководства – начальник участка Николай Машуров и Константин Петров, секретарь парторганизации шахты. И даже представитель многотиражной газеты. Их тоже будем к 102 тоннам «пристегивать»? Они-то как раз не напрягались особо, а, как положено, фиксировали факт героического трудового достижения, а главное то, что все было без обмана. Тяжеленным отбойным молотком, бьющимся в руках и «плюющимся» поднимающей облака угольной пыли струей сжатого воздуха, все это время орудовал как раз Стаханов. При этом следует заметить, что курсы забойщиков он закончил все в том же 1935 году. Небывалому, считавшемуся ранее недостижимым, успеху способствовали его исключительная физическая сила с выносливостью и врожденное умение, которое горняки называют «чувством угля», позволяющее осуществлять проходку в оптимальном направлении, не рискуя обвалить на себя изрядный кусок пласта. А еще – колоссальный энтузиазм, желание доказать всем, что для советского человека нет ничего невозможного. Здоровым честолюбием, помогающим творить чудеса, Стаханов был вовсе не обделен – когда через несколько дней его результат (до цифры в 114 тонн) перекрыл забойщик Михаил Дюканов с той же шахты, Алексей «напрягся» и через пару недель выдал на-гора уже 227 тонн антрацита за смену! Рекорд был однозначно! Недаром же пару месяцев спустя фотография его автора красовалась не где-нибудь, а на обложке журнала «Time», объявить который ограном сталинской пропаганды невозможно при всем желании. Да, да – не Цукерберг, не Буш, и даже не Горбачев, а простой (тогда еще) шахтер с Донбасса...

Имя, смененное Сталиным

С главными фактами разобрались. Перейдем теперь к совершеннейшему баснословию. Одной из главных и наиболее, не побоюсь этого слова, идиотских легенд, сопровождающих в наши дни Стаханова, является имеющая крайне стойкое хождение в прессе и «исторических исследованиях» вполне определенного пошиба выдумка о том, что никаким Алексеем он, собственно говоря, отродясь не был, являясь вовсе даже Андреем. Привычное нам имя якобы по ошибке было пропечатано в газете «Правда», сообщившей о рекорде, а уже буквально на следующий день шахтеру вручили новенький паспорт, куда оно и было вписано, выданный по личной команде самого товарища Сталина. Смешнее не придумаешь... Мало того, что бредятину эту неоднократно опровергала родная дочь Стаханова – Виолетта... Убогая побасенка противоречит всем реалиям того времени и элементарным фактам. Прежде всего, в крохотной заметке «Рекорд забойщика Стаханова», вышедшей в «Правде» 4 сентября 1935 года, имя его не упоминается вообще! Так и написано: «тов. Стаханов». Нормальная практика того времени. Более того – для Иосифа Виссарионовича этот горняк, даже после своего выдающегося, но единичного свершения был, простите, никем. Одним из весьма ценимых Вождем «винтиков» создаваемой им несокрушимой машины под названием СССР. Вот не было у Сталина другой заботы, как паспорт ему менять! Необходимо понимать – имя Стаханова превратилось в символ, говоря современным языком - в брэнд, после того, как его почин обрел в Советском Союзе сотни, тысячи, десятки тысяч последователей. Когда в стране поднялось и состоялось стахановское движение, давшее мощнейший толчок ее развитию – причем не только в угольных шахтах, но и в промышленности, на транспорте, в сельском хозяйстве и даже торговле!

Вот тогда – да... Именно после всего этого, сумевший поднять такую «волну» шахтер, стал фигурой, достойной внимания, искреннего уважения и всемерной личной поддержки Сталина. Все механизмы СССР работали в ту эпоху без сучка и задоринки, предельно быстро и четко – первое Всесоюзное совещание стахановцев состоялось в Москве уже 14 ноября 1935 года. И – да, Иосиф Виссарионович принимал в нем личное участие. Именно в выступлении, завершавшем это мероприятие, Вождь произнес свои слова, немедленно ставшие крылатыми: «Жить стало лучше, товарищи. Жить стало веселее. А когда весело живется, работа спорится… Если бы у нас жилось плохо, неприглядно, невесело, то никакого стахановского движения не было бы у нас». Все остальное – заслуженные почести, прием в ряды ВКП(б) без кандидатского стажа (по тем временам, поверьте, это дорогого стоило), ордена, квартира в Москве и прочие материальные блага были потом. Вот, кстати, по поводу наград. Некоторые «альтернативные гении» пытаются утверждать, что «сталинский режим не ценил Стаханова», наградив его «всего-то» Орденом Ленина. Убогонькие просто не знают, что звание Героя Социалистического Труда появилось в СССР лишь три года спустя, в конце 1939-го. За прошлые заслуги при Сталине не награждали. Ни за что – тем более. Так что ордена Ленина и Трудового Красного знамени были более, чем весомым признанием заслуг Стаханова. Насколько соответствуют правде версии о, якобы личных, «с глазу на глаз», его беседах с Вождем и имевшихся, вроде бы, у Сталина на него «далеко идущих планах»? Сложно сказать. Во всяком случае, возможность для профессионального и карьерного роста была молодому шахтеру предоставлена – в 1936 году он поступил в Промышленную академию, которую закончил перед самой Великой Отечественной.

«Не выдержал славы»

«Отдельным блоком» среди «черных» мифов о Стаханове являются бесконечные и омерзительно грязные пересказы сплетен о его якобы бесконечных гулянках в Москве («допился до того, что партбилет в пьяной драке посеял!»), амурных похождениях (тут с особым смаком обсуждается возраст второй жены рекордсмена) и тому подобных вещах. Ну, понятно – бросил жену, сошелся с «малолеткой»... Согласно наиболее правдоподобной версии той ситуации, первая супружница (гражданская) Стаханова была цыганкой, и в один прекрасный день исчезла в неизвестном направлении вместе с очередным кочевым табором, оставив мужу двоих детей да светлую память. Вторая и вправду впервые увидела героя, когда он выступал в ее школе, и, как говорится, «воспылала». Ситуация, опять-таки нормальная для того времени, да и был Стаханов, по воспоминаниям, настоящим красавцем, как тогда говорили, «видным мужчиной». Вот только сошлись они намного позднее. Да и с другой стороны – бесят попытки нынешних «моралистов», по большей части ой, как далеких в реальности от декларируемых ими принципов копаться в чужом белье! Какая разница, сколько у кого было женщин! Как говорил товарищ Сталин по этому поводу: «Что делать будем? Завидовать будем...» А вот что касается стахановского «горького пьянства», то тут не сходится категорически. Вообще-то, Иосиф Виссарионович был к любителям возлияний достаточно лоялен. Это подтверждает хотя бы история коллеги и земляка Стаханова – Наркома угольной промышленности Засядько. Однако, тут надо сделать поправку: снисходителен Вождь был к тем, кто пить умел, а не к законченным алкашам – «Засядько меру знает!» От тех же, кто топил в рюмке и разум, и совесть, сталинская система избавлялась совершенно безжалостно. Как, впрочем, и от всех, кто был на доверенных им высоких и ответственных постах для страны бесполезен, а то и вреден.

Совершенно невероятно, чтобы «не вылезавший из загулов» (если верить некоторым «исследователям») Стаханов сперва закончил успешно Промакадемию, а затем не менее успешно занимал руководящие должности в системе угольной промышленности – от руководителя крупных шахт до начальника сектора социалистического соревнования в Народном комиссариате угольной промышленности СССР. Достоверный факт – с началом Великой Отечественной он упорно и неоднократно просился на фронт в каком угодно звании и должности. Не отпустили. Некоторые «умники» по этому поводу тут же выдают: «пропагандистский символ берегли в тылу, отправляя на смерть миллионы других». Нет, ну как тут Лаврова не процитировать?! Да Верховный детей собственных не берег, не то что какие-то там «символы»! Воюющей стране уголь нужен был, как воздух. Какая без угля сталь? Какое оружие? Специалисты соответствующего профиля, особенно руководители, были на вес золота. И Стаханов отправляется в Караганду, где, вопреки, опять-таки, измышлениям злопыхателей, не «разваливает работу», а личным примером вдохновляет горняков руководимой им шахты №31 на выполнение плана на 120, а то и все 200%, в буквальном смысле слова не вылезая из-под земли. Приписки, говорите? В 1942 году?! К психиатру... При всем этом, кстати, Алексей Григорьевич умудряется еще и закончить эвакуированный в ту же Караганду Московский горный институт. После его ухода на повышение в Москву, в Наркомат, шахта вполне заслуженно получает имя «Стахановская». И что – похоже это на жизнь и деятельность хронического алкоголика или просто пьяницы? Вот то-то же. Оборвалась карьера Стаханова вовсе даже не из-за «зеленого змия», а по причине громадного и всенародного бедствия по имени Никита Хрущев. Впрочем, как и у многих других.

Шахтерский Феникс

То, что лысый Кукурузник, не жалел ни сил, ни времени, избавлялся от всех людей сталинской команды, общеизвестно. Скорее всего, шансов остаться на руководящей работе всесоюзного масштаба у Стаханова не было уже из-за этого. Да и «разоблачать культ личности» он не желал категорически. Однако тут вмешалось и еще кое-что. Приехавший в СССР лидер французских коммунистов Морис Торез, к огромному неудовольствию Лысика, захотел встретиться с живой легендой – горняком-рекордсменом. Хрущев на это выдал: «Да он давно на Донбассе!» А впоследствии вызвал Стаханова и принялся поучать его, додумавшись при этом ляпнуть: «Ты меня должен понять, как шахтер шахтера...» Не отличавшийся кротостью нрава Алексей Григорьевич в ответ взревел: «Да какой ты на .... шахтер?!» Наверняка добавил и еще кое-что из весьма богатого устного фольклора донбасских горняков. Понятно, после этого судьба его была предрешена. Уцелел – и то счастье. По какой-то злой иронии в «ссылку» Стаханов был отправлен в маленький городок Чистяково, впоследствии переименованный в ... Торез! Там он занимал сперва должность заместителя начальника местного угольного треста, а потом и вовсе был отправлен работать на одну из шахт. Более того – лысое ничтожество запретило даже само слово «стахановец», заменив его безликим «ударник»! Во как приложило гнилую душонку... Описывая торезское житье Стаханова, его клеветники неизменно принимаются рассказывать, как он «покатился по наклонной», стал спиваться», «опять завел новую семью», и тому подобное. При этом, конечно же, начисто игнорируются имеющиеся во множестве воспоминания тех, кто в это тяжкое время жил и работал бок о бок с «разжалованной легендой». И в них почему-то нет ни слова о якобы «пьянстве» Стаханова! Зато воспоминания о том, что сам он, живя не то что в спартанских, а, буквально в нищенских условиях, ничего не жалел для людей.

Не будучи депутатом или чиновником, Алексей Григорьевич постоянно участвовал в устройстве чьих-то судеб, помогал кому-то, кого-то отстаивал и наставлял. И получалось! Донбасс Стаханова помнил и чтил, несмотря ни на какие запреты. Возможно, именно поэтому он дожил до того момента, когда справедливость все-таки восторжествовала. Можно что угодно говорить о «дорогом Леониде Ильиче», но то, что он вернул из забвения множество людей, подвергшихся опале только за то, что они верно служили своей Родине при Сталине или впоследствии отказались поливать грязью имя Вождя – его несомненная заслуга. В 1970 году Стаханову все-таки было присвоено заслуженное им всей жизнью звание Героя Социалистического Труда. Он снова был востребован, его имя опять превратилось в символ самоотверженного труда и возможности творить этим трудом чудеса. К сожалению, ненадолго. Те, кто упражняется в очернении памяти Стаханова, не постыдились облить грязью даже его уход из жизни: мол, помер то ли в психушке, то ли в местном наркологическом диспансере. Допился, короче... Алексей Григорьевич на склоне лет страдал рассеянным склерозом, а отделение, в котором больным с таким диагнозом, как поражение сосудов головного мозга, могли оказывать квалифицированную помощь, в маленьком Торезе имелось только в психиатрической лечебнице. Ему там была выделена отдельная палата с максимумом комфорта, но старый шахтер постоянно сбегал из нее в общую – «к людям», без которых не мыслил своей жизни. Там и умер... Вот, собственно, и все «тайны» Стаханова, вся правда о нем. Я хорошо помню могилу Алексея Григорьевича – с оградой из вбитых в землю и соединенных цепью отбойных молотков и памятником в виде шахтного копра с красной звездой. В двух шагах от нее покоится и мой родной дед – такой же донбасский шахтер, сполна познавший величие и тяготы того далекого времени. Вечная память!

Уверен – жгучую ненависть у нынешних либералов Стаханов вызывает действительно как «символ сталинизма». Но что же его жизнь символизирует на самом деле? Простой парнишка, практически неграмотный (три класса школы) приходит на шахту никем. Предел его желаний – скопить деньжат на лошадь, необходимую в крестьянском хозяйстве. И что же он получает? Возможность стать одним из первых героев страны, орденоносцем, руководителем всесоюзного масштаба! Для этого ему понадобилось просто трудиться на совесть и от всей души. Стаханов – символ истинного равенства, великой справедливости, невероятного энтузиазма неповторимого сталинского времени. Отдай всего себя своей стране, своему делу – и получи то, о чем ты и мечтать не мог. «Символ и жертва сталинской пропаганды» – пишут и говорят сегодня о нем те убогие духом, кто попросту не может понять ни его собственного подвига, ни величия и славы породившего Стаханова и стахановцев времени.

 

Автор: Александр Неукропный

 

Использованы фотографии: National Council of American-Soviet Friendship