Вещи хищного века. В Эрмитаже показывают моду и искусство эпохи ар-деко
«В двадцатые годы пили, чтобы забыть, в тридцатые — чтобы не думать о будущем» (это выражение, среди прочего, можно прочитать на одной из стен выставочного зала). Мирный промежуток между Первой и Второй мировыми войнами (чуть больше двадцати лет формально, фактически — и того меньше) подарил западному миру уникальный визуальный почерк и эстетическое направление. Это было время, когда начиналась экономическая глобализация, в полный рост расцветшая к началу XXI века и ныне претерпевающая сложные времена (для интересующихся на одной из стен есть таблица, в которой сопоставляются вехи развития этого процесса, тогдашние и нынешние… сопоставляются, разумеется, через примеры из области модной индустрии). Тогда же родились многие тенденции в области стиля и красоты, которые — в разных отражениях — актуальны до сих пор.
«Вообще я коллекционер обуви, в моей коллекции — две с половиной тысячи пар, начиная с XVII века. Недавно я подарил 300 пряжек XVIII века Эрмитажу. А платья появились специально для иллюстрации обуви, потому что в какой-то момент мы поняли, что показывать просто обувь — это значит делать горизонтальную выступку. Но, как говорит моя супруга, нужны вертикали. Мы стали покупать по одному-два платья из каждого десятилетия истории, но на двадцатых, когда дошли до бисерных нарядов, мы влюбились, застряли, переболели… и теперь у нас около сотни бисерных платьев двадцатых годов. Ар-деко сложилось так, что это один из самых ярких периодов в моде, и поэтому для нас оно шло по накоплению: то есть сначала туфли, потом платья, потом каблуки, аксессуары и всё-всё-всё. В этом году мы, например, пригласили [к сотрудничеству] Наталью Бакину, коллекционера кимоно. Как оказалось, в Японии ар-деко («арудеко», как они говорят) было очень популярно, и мы решили показать это влияние ар-деко на Японию и влияние Японии на ар-деко. У нас есть платья в стиле японизм, в стиле шинуазри, то есть это такие взаимные влияния», — рассказал коллекционер Назим Мустафаев, предоставивший выставке значительную часть материала.
Эта экспозиция, как и некоторые другие из представленных в последнее время — зрелище и сама по себе, безотносительно представленного на ней материала. За это надо благодарить дизайнеров — театральных художников Эмиля Капелюша и Юрия Сучкова. И если вам показалось, что эта выставка вам напоминает прошлогоднюю Ars Vivendi (полутёмными пространствами ли, конструкциями ли, на которых установлены предметы…), то вам не показалось: это те же оформители. Они сделали ту выставку одной из самых интересных, посещаемых и успешных для Эрмитажа в 2024 году, а «Упакованные грёзы» явно претендуют на аналогичные лавры за 2025-й. И полумрак в зале — тоже не случайность.
«Вы видите две зоны выставки — светлая и тёмная, день и ночь. Идёте по дневным легким платьям, потом попадаете на вечеринку, перед вами вращающийся подиум, вечерние наряды самых лучших модных домов — есть на что посмотреть. Звучит музыка, но в конце, конечно же, музыканты уходят. И это очень драматический момент и эффект нашей выставки. Меньше всего нам бы хотелось показать этой выставкой только моду и только гламур, роскошь. Нет, мы хотели показать трагичность и напряжённость этой эпохи. Тот самый Интербеллум, период между двумя мировыми войнами, когда европейцы только-только отошли от ужасов Первой мировой войны, вступили в пору эйфории, но период умиротворения был такой короткий, такой сложный, что они даже не заметили, как очень быстро пришла Вторая, еще более тяжёлая война», — рассказывает куратор Нина Тарасова, заведующая сектором прикладного искусства Отдела истории русской культуры Эрмитажа.
Хронология — политическая, экономическая, культурная — дана на стенах. 1922 год — создание СССР (который этот культурный пласт тогда не затронул, но интерес, разумеется, существовал). 1929 год — начало мирового экономического кризиса. 1933-й — приход ко власти в Германии Гитлера: стала неизбежной новая война, а первыми её залпами были вторжение Италии в Абиссинию, Японии — в Китай в 1937 году. И параллельно: 1924 год — публикация «Манифеста сюрреализма» Андре Бретоном, 1927-й — появление эскиза «маленького чёрного платья» в журнале Vogue, 1939 год — выход фильма «Унесённые ветром»…
«Было некоторое напряжение, которое не все почувствуют, потому что здесь много красивых предметов, там великолепные платья и аксессуары, но время-то было ужасное. То есть это такая пропасть, куда всё человечество катилось, особенно Европа. Когда мы с молодёжным советом Эрмитажа разговаривали, они сделали [для оформления стен] набор цитат, начиная с Фицджеральда и, заканчивая менее известными людьми, которые говорили о том, что это было состояние забытья. И здесь есть ещё, кроме этого, ощущение, что это какой-то Голливуд или просто кинопавильон, куда мы всё пришли, потому что это фабрика грез, как тогда говорили. Это такое банальное, расхожее выражение, но отчасти оно соответствует действительностью, и существует ощущение танца над пропастью… не знаю, все ли его почувствовали», — поделился Эмиль Капелюш.
Формальный юбилейный повод к нынешнему событию — 100-летие со дня открытия Международной выставки современных декоративных и промышленных искусств в Париже, 28 апреля 1925 года. Однако в ту пору культурная жизнь развивалась так быстро и бурно, что найти другую круглую дату под любой другой срок открытия можно было бы без труда. Да, тот расцвет (в основном — в красно-чёрных тонах) был, если угодно, проявлением эскапизма, желанием спрятаться в духовном мире от нарастающего ощущения хрупкости мира реального, шагавшего от пропасти одной войны к пропасти другой. Но, с другой стороны, не для этого ли и нужна культура в принципе?
Описать все экспонаты мы не смогли бы при всём желании — их более 400. Показать — тоже, пусть даже фотографий в материал можно вставить много. Эта выставка — одна из тех, которые обязательно надо увидеть своими глазами. Это можно сделать до 7 сентября.
Илья Снопченко / ИА «Диалог»