Ричард Фейнман, Нобелевский лауреат, гений физики 20 века и непревзойденный лектор. Фото: wikipedia.org 19 ноября страна отмечает День преподавателя высшей школы. Однажды моего коллегу и друга профессора-психолога академика РАО Николая Николаевича Нечаева спросили, сколько времени он затрачивает на подготовку к лекции. Николай Николаевич, не задумываясь, ответил: «Я готовлюсь к лекции всю жизнь». Точный, честный и мудрый ответ одного из лучших лекторов высшей школы. На будущий год исполняется 30 лет, как я работаю в университете. Но мой общий трудовой стаж на 12 лет больше. Я, выходец из научно-исследовательского института все эти годы не видел себя за кафедрой, хотя предложения поступали. Сейчас не мыслю жизни без нее, как и науки, научного исследования. Сейчас я - типичный «человек университета». А тогда мне это казалось чем-то вторичным. Ретрансляторством уже найденного, пусть самым содержательным и ярким. Я, конечно, помнил Сократово «Исследуем!» (в передаче Эдварда Радзинского), когда речь шла диалогах с собеседниками. И читал Николая Кузанского, Бахтина и Библера. Но не примерял этого на себя. Исследование раньше, а потом уж разговор. Как у Ильфа и Петрова: - Утром деньги - днем стулья. Днем деньги - вечером стулья. Вечером деньги - ночью стулья. Ночью деньги - утром стулья. - А можно так: утром стулья, а вечером деньги? - Можно. Но деньги вперед! «Деньги» - это исследование. Конечно, и исследование, и публикация его результатов в статьях и книгах, и, тем более, доклады на конференциях и семинарах предполагают Собеседника с самого начала. Но лекция – это совсем иное. Лекция – это не передача знания. Это его особое рождение и для лектора, который не занимается имитацией родов. Который заново рождает себя прилюдно, в аудитории как исследователь. 12 лет я просто не был готов к этому. Слишком мало прожил в науке, чтобы прочитать лекцию. Одну-единственную лекцию, не говоря уже о курсе. Лекция – это не разговорное соло. Это – логическая исповедь твоего мышления о собственной истории. Предельное откровение, сомасштабное научному открытию. И оно должно стать небезразличным молодым людям, быть может, впервые пришедшим в аудиторию, впервые увидевшим и услышавшим тебя. По Выготскому, за мыслью стоит мотив, страсть и воля. Без этого невозможно понять суть проблемы, над которой она билась. И я начинаю с того, что заставило думать о тои, о чем я сейчас расскажу, какие сомнения при этом сгущались, что надо было для этого преодолеть. Я часто говорю студентам (почти не в шутку): плоха та лекция, если во время нее лектора не посетил инсайт, если он не поставил неожиданно под вопрос то, с чем пришел к ним. Потому что это – исследование, это – жизнь. Нельзя забывать и о том, что на лекцию ты пришел не в одиночку. С тобой те, с кем творилась история твоей мысли – Платон и Лейбниц, Декарт и Менделеев, Эйнштейн и Рубинштейн… Они не несут за это ответственности, это ты их привел в аудитории. И обязан раскрыть гений их мысли – при всей ограниченности твоей. Да еще и сделать так, чтобы аудитория приняла необходимость мыслить в высоких формах как собственную жизненную. Как условие жизни тем делом, которому она решила себя посвятить. И уж если лекция «удалась», то у аудитории должно остаться изумление великолепием их мысли и лишь остаточно – твоей подачи. Мы знаем, что Платон – гений, но восхищаемся-то Сократом, которого, по некоторым предположениям, могло и вовсе не существовать! Но существовал – как минимум, у Платона. И у всей философии, которая началась с него. Лучший студенческий комплимент в свой адрес в качестве лектора по философии (завтра, кстати, ее Всемирный день) я обнаружил на аудиторной доске перед лекцией, простенький, от первокурсников-вчерашних школьников: Настоящая лекция – единственная, как и жизнь. Ее нельзя измерить в « учебных часах», в «голосовых нагрузках». Те, кто это придумал, бесконечно далеки от того, чем взялись управлять. Их место на рынке – взвешивать картошку и брюкву. Настоящая лекция – это спектакль, который нельзя повторить и на сотом показе. Как блистательные Фейнмановские лекции по физике, которые, к счастью, запечатлены на видео. Можно не иметь представления о физике, не знать английского, но сходить хотя бы разок в этот театр мысли стоит. Вспоминая Ричарда Фейнмана волей-неволей понимаешь, откуда у Петра Капицы могла возникнуть аналогия науки с актерством. Кстати, оба Нобелевских лауреата исследовали феномен сверхтекучести, но Капица все-таки начал раньше. На лекции Мышление выходит на сцену. В театре одного актера, имя которому Лектор. Владимир Кудрявцев Читайте на сайте: Владимир Кудрявцев. Университет – это мыслящая машина времени
