«Чрезвычайный» бюджет: почему победила антирисковая версия госбюджета
Государственная Дума РФ приняла бюджет на 2017–2019 гг. с незначительными правками по сравнению с его изначальным вариантом. Чего удалось добиться в процессе дебатов и корректировки исходного бюджетного плана? И насколько полно утвержденный бюджет выполняет свои стратегические задачи? Что удалось учесть разработчику по сравнению с первоначальной версией бюджета?
Попытаемся ответить на эти вопросы, исходя из трех основополагающих задач бюджета.
Три задачи бюджета в новом прочтении
Решение первой задачи бюджета – сохранение суверенности страны за счет обеспечения должного уровня ее обороноспособности – так и осталось под вопросом. В первом варианте предполагалось сокращение статьи «Национальная оборона» за период 2016–2019 на 27,6%. В окончательной редакции только в 2017 году планируемое сокращение оборонных и секретных расходов составит более 20%. Хотя структура бюджета всеми признается как «милитаристская», дальнейшее ослабление военного сектора в нем предрешено. Как же можно иметь рекордную долю статьи на военные расходы и чтобы при этом не хватало денег на оборону страны? Такого рода экономические парадоксы характерны для больших стран со слабой экономикой и, как следствие, с малым бюджетом. Россия попадает в число таких стран и в ближайшие годы будет оставаться в их рядах.
Решение второй задачи бюджета – предотвращение массового обнищания населения – в значительной мере обеспечено в «кризисном формате». Так, если в первом чтении затраты на социальную политику за три года предполагалось увеличить на 9,6%, то в окончательном чтении только в 2017 году они возрастут на 28,2% по сравнению с 2016 годом. При этом предусмотрена ускоренная индексация ассигнований на пенсии, пособии и социальные выплаты. Хотя расчеты показывают, что эффект от таких затрат в плане сдерживания бедности в стране очень незначителен, крен в сторону социальной ориентированности бюджета налицо. Совершенно очевидно, что в ходе бюджетных дебатов состоялся серьезный пересмотр приоритетов правительства в пользу социальной стабильности.
Решение третьей задачи – обеспечение приемлемой работоспособности национальной экономики и всех ее звеньев – в бюджете приняло новую форму, а именно – акцент сделан не на свободное развитие отраслей, а на обеспечение минимальных производственных гарантий. В этих целях произошло перераспределение средств на увеличение кредитной поддержки субъектов РФ из федерального бюджета со 100 млрд до 200 млрд рублей. Данная мера призвана нейтрализовать возможное обнищание населения регионов. В этом же направлении принято решение о дополнительных средствах банкам и АПК. Так, кредитные организации смогут рассчитывать на дополнительные субсидии с целью возмещения недополученных ими доходов от кредитов, выданных сельхозпредприятиям, в размере 56,1 млрд руб. за 2017–2019 гг.; на прямую поддержку аграриев дополнительно будет направлено 10,6 млрд руб. Данные решения говорят о приоритете проблемы голода и стремлении правительства прежде всего накормить народ даже в самых неблагоприятных обстоятельствах. Таким образом, решение третьей задачи бюджета тесно сопрягается с решением второй задачи в ущерб развитию обрабатывающего сектора национальной экономики и его высокотехнологичных сегментов. В первой версии документа такая зависимость столь явно не просматривалась.
В области доходной политики бюджета прения в Думе не привели ни к какому принципиальному пересмотру изначальной версии документа.
«Чрезвычайный» бюджет не в слишком чрезвычайных обстоятельствах
Несомненно, у нынешнего бюджета имеются и значимые плюсы. Во-первых, он имеет очень приличную по нынешним меркам подушку безопасности в части нефтедолларовых доходов. Депутаты заложили в бюджет цену на нефть в размере 40 долл. за баррель, тогда как нынешние ее котировки и прогнозы МВФ и Всемирного банка на 2017 год – никак не ниже 50 долл. Во-вторых, поддержка со стороны бюджета малообеспеченных групп населения и слабых регионов должна позволить пережить любые неприятные неожиданности. В-третьих, поддержка отечественных аграриев и производств продуктов питания также способна сгладить самые неблагоприятные события мирового и национального рынка.
Как же в целом можно охарактеризовать произошедшие корректировки бюджета 2017–2019?
По нашему мнению, даже в первом чтении бюджет Минфина можно было назвать антирисковым, который не претендовал на развитие национальной экономики и не обозначал ее производственных драйверов. Однако в окончательной версии бюджет еще больше повысил свою антирисковую направленность и стал уже суперконсервативным. Можно констатировать, что Правительство РФ и Государственная Дума приняли «чрезвычайный» бюджет в не слишком чрезвычайных обстоятельствах. В конце концов, в стране нет военного положения, она ни с кем открыто не воюет, в ней нет массовых беспорядков. Есть ощущение, что представители законодательной и исполнительной власти явно перестраховались. Насколько оправдан такой подход, покажет будущее.
Золотое время для России еще не закончилось
В связи со сказанным можно задать вопрос: с принятым бюджетом Россия обречена на «борьбу за выживание» или у нее все-таки остается шанс на технологический рывок?
Надо признать, что последние события дают стране очень неплохие шансы для позитивного развития. Например, от продажи 19,5% акций «Роснефти» и других госактивов в казну страны в конце 2016 года поступит 1,1 трлн рублей, что является беспрецедентным бонусом для бюджета 2017 года; за всю историю новой России таких поступлений не было. Если же договоренности, достигнутые между Россией и странами ОПЕК, позволят удержать цены на нефть хотя бы на нынешнем уровне, то, по нашим грубым оценкам, это будет эквивалентно росту бюджетных доходов 2017 года на 7–9% по сравнению с плановыми показателями, что эквивалентно сумме в 0,9–1,2 трлн руб. Это означает, что приход в бюджет «неучтенных» 2 трлн руб. открывает большие возможности в плане инвестирования в реальное производство и достижения на этой основе рывка в росте налоговой базы.
Куда можно и нужно направить падающие с неба деньги?
Приоритет здесь должен быть один – машиностроение и хай-тек во всех проявлениях. Однако следует сразу оговориться: эффективное распределение указанных средств выходит за рамки компетенций Минфина; это прерогатива Минэкономразвития России. В связи с этим можно считать весьма своевременным приход нового министра экономики в лице Максима Орешкина. Его кандидатура связывается с тем, что он сам из Минфина России, у него хорошие связи и налаженное взаимопонимание с чиновниками из Банка России. Это позволяет надеяться, что взаимодействие трех экономических ведомств станет более плодотворным и скоординированным, позволив тем самым более оперативно и эффективно направлять избыточные средства в приоритетные производства.
Таким образом, Россия опять имеет все шансы на успех. Фортуна по-прежнему на стороне нашей страны.
Однако не следует и слишком обольщаться – все перечисленные возможности являются лишь возможностями и перейдут в разряд свершившихся фактов только в том случае, если будет обеспечено правильное руководство всеми составляющими инвестиционного процесса.
Автор – директор центра макроэкономических исследований Финансового университета при Правительстве Российской Федерации.
Евгений Балацкий,
"Капитал Страны"