Нужно перестать принимать призраки за действительность
Удивительное дело, политические авторы, писавшие пятьдесят, сто или даже сто пятьдесят лет тому назад, гораздо глубже влияют на нашего современника, чем многие сегодняшние политологи. Феноменально, но факт, что росту русского консервативного мировоззрения более всего способствовали не наши современники, которые, казалось, должны бы были быть наиболее близкими и понятными нам, их сегодняшним читателям, а именно старые имперские мыслители. Именно они создавали то восприятие старорусских идей (пока несколько книжное), которое покоряет умы и сердца тех из нас, кто уже никогда не сможет жить по демократическому принципу "Зарабатывай и отдыхай", "Пей и веселись", "Голосуй или проиграешь". Старые писатели вновь, через свои переизданные книги, рассказали русским людям, о чем-то очень родном, желанном, но утерянном. Труды этих писателей, формирующие стратегическое историософское мышление, выгодно отличаются от современных, безоглядно бегущих за ускользающим словно время настоящим политическим событием.
Идейное "кладоискательство" – эта благая лихорадка переизданий – еще далеко не завершено: в мыслительный оборот русского общества введено многое, но далеко не все. Еще немало таят библиотечные и архивные фонды, личные собрания, то, что не лежит на поверхности и требует большого труда для переиздания.
Историческая конкретика тем, рассматриваемых в работах Н. Я. Данилевского, возможно, не всегда имеет внеисторическое значение, зато сама система взглядов на внешнюю политику России, безусловно, важна и интересна сегодня.
Особо современно звучат резкие исторические доводы Н. Я. Данилевского о враждебности Европы как политического организма в отношении России (например, статья "Горе победителям!", написанная после Берлинского конгресса).
Антагонизм между Европой и Россией (анти-Европой, как ее называет Н. Я. Данилевский) стоит на совершенно неустранимых, по его мнению, причинах. Он видит три причины такого положения – особенно ярко на примере восточного вопроса. Первая: Россия – самое сильное славянское государство, вокруг которого и группируются другие славянские племена; вторая – это стремление англо-саксов к морскому владычеству, в том числе и на азиатском материке, а третья состоит для него в противоположности православия и католицизма, покровителем которого выступала традиционно Франция. Отрицательное же отношение Германии к России он выводит из того постулата, что вообще все могущество Германии зиждется на славянском элементе, частью уничтоженном, частью же подчиненном во времена средневековья. И те, и другие никогда не забывали об этом.
"Антагонизм Европы и России, – писал он, – не только сохранится по-прежнему, но будет все возрастать и возрастать, по мере возрастания внутренних сил России, по мере пробуждения и уяснения народного сознания как русского, так и других славянских народов".
Н.Я. Данилевский. Фото: www.globallookpress.com
Всякий организм, по мнению Н. Я. Данилевского, если он самостоятелен по отношению к своим соседям, то и не может не быть противоположен другим, так как он не слился со своими соседями, а значит, ощутил свою противоположность и самостоятельно самоорганизовался в отдельный мир. Воспринимая Европу как совокупное политическое целое, находящееся рядом с Россией и противоположное ей, он видит антагонизм Европа – анти-Европа как Европа – Россия.
Что же такое Европа в политическом смысле? По Н. Я. Данилевскому, это вся совокупность европейских государств, внутренне осознающих себя как единое политическое целое, которое не всегда видно во внутриевропейских отношениях, когда речь идет об отстаивании сугубо национальных дел. Но политическое единство Европы осязаемо обнаруживается всякий раз, когда ее интересы сталкиваются с интересами России.
Рассматривая печальные последствия Берлинского конгресса 1878 года, Н. Я. Данилевский писал: "Если настоящая война, все ее жертвы, все горе нами перенесенное, все ошибки нами сделанные, все криводушие наших противников и союзников, все оскорбления нами претерпленные – будут иметь своим результатом, что факт этот (факт антагонизма Европы и России – М.С.) достигнет, наконец, нашего сознания, станет нашим политическим догматом, то, несмотря на всю горечь испитой нами чаши, мы не напрасно воевали, не напрасно тратили достояние и кровь России. Такой результат был бы драгоценнее всяких материальных приобретений, всякого видимого успеха, даже такого как овладение проливами и водружение креста на куполе святой Софии".
Именно политическим догматом Н. Я. Данилевский хотел видеть осознание русским обществом противоположности и враждебности политических устремлений России и Европы. Только подобное догматизирование способно (по его мнению) сохранить Россию от перманентных неудач в отношениях с Европой. России совершенно не нужно сохранять равновесие сил в Европе, и ее политика должна стать открыто русской, а не "русско-европейскою" или "европейско-русскою".
Россия, по Н. Я. Данилевскому, должна перестать считать себя членом европейской политической системы, поскольку Европа показывает враждебное единство всякий раз, когда дело касается русских интересов. Выход России из европейской политической системы не предполагает разрыва всех дипломатических отношений с европейскими государствами. Н. Я. Данилевский также отнюдь не считал нужным безрассудно нападать на Европу, испытывая военное счастье на полях сражений, а хотел лишь изменения сущности направления русской политики. "Выступить из европейской политической системы, – писал Н. Я. Данилевский, – значит: не принимать к сердцу европейских политических интересов, смотреть на дело как оно есть и не закрывать глаза перед очевидностью, не принимать созданных себе призраков за действительность; где есть враг – там и видеть врага, а не считать его за друга, прибегая ко всевозможным фикциям, чтобы совершить эту метаморфозу, не на деле, конечно, а в собственном своем воображении".
Нужно перестать себя обманывать. Россия это Россия. Европа это Европа. И никакой Евророссии никогда не было и не будет.
Читайте также:
Михаил Смолин: Россия до сих пор не выучила заданные ей 20-м веком уроки
США сохраняют закон "О порабощенных нациях" как инструмент развала России