Мифы и правда о Солженицыне: Фамилия и отчество
Исторический батл. Солженицын. Холмогоров vs Спицын
Автор очерков ответит на широко распространенные обвинения в адрес Солженицына, что он "сам сдал себя в НКВД, чтобы избежать фронта", "был лагерным стукачом", "литературной марионеткой Хрущева", "Архипелаг ГУЛАГ – лживая книга", а его автор "был агентом ЦРУ", "призывал американцев к ядерной бомбардировке СССР" и "развалил СССР". Ранее на нашем сайте был опубликован очерк посвященный ложности утверждения, что "Солженицын распространял неправду о 100 миллионах репрессированых советской властью".
Начнем с самого простого – нечистоплотных манипуляций клеветников вокруг фамилии и отчества писателя. Сплошь и рядом можно встретить в антисолженицынских публикациях пассажи такого рода:
У Солженицына была говорящая фамилия от слова "ложь" и отчество "Исаевич", неопровержимо свидетельствующее от том, что он принадлежал к прирожденным сионистам, а потому ненавидел русский народ".
Дело даже не в том, что такого типа ономастические филиппики показывают интеллектуальное и нравственное ничтожество использующих их полемистов. Дело в том, что они безошибочно диагностируют поврежденность русской исторической традиции в советский период. Для человека старой русской культуры ни фамилия Солженицына, ни имя его отца - Исаакий, ни даже случайно возникшее отчество "Исаевич", никакой проблемы в истолковании не представляли и никак с иудейским происхождением не ассоццировались. Всё это оказалось тайной за семью печатями только для советских недообразованцев, от которых коммунисты спрятали и православные святцы, и словарь Даля.
Начнем с фамилии. Впервые в доступных нам на сегодня архивных документах предок Солженицына упоминается в поручной записи, то есть обязательстве платить известную дань в казну, взятой воеводой Тевяшовым с жителей Бобровской слободы на притоке Дона реке Битюг, составленной 5 октября 1698 года (1). Среди прочих жителей слободы упоминается Филипп Соложаницын.
В следующем 1699 году по приказу Петра Великого, не желавшего терпеть на Дворцовых землях самовольные поседения Бобровская слобода была сожжена и наново заселена дворцовыми крестьянами. Это событие отразилось в романе "Август четырнадцатого": "Дед Ефим, когда жив был, рассказывал, что на его пращура Филиппа напустился царь Пётр – как смел поселиться инде без спросу, и выселил, и слободу их Бобровскую сжёг, так осерчал". Фамилия пращура Александра Исаевича - Соложаницын делает вполне прозрачной её этимологию: соложенье. "Соложение ср. ращение зерна в солод, или ослащение теста" - гласит словарь Даля в статье "Солодкий".
Таким образом, фамилия Солженицына имеет отношение к "солоду", намоченному и пророщенному зерну, используемому при изготовлении пива, кваса, а на Западе – виски. Она родственна таким фамилиям как Солод, Солодов, Солодовников, Солодуха, Солодарь, Солодкин и другими. Своими побасенками про "Солженицын" от слова "ложь" клеветники оскорбляют скопом носителей всех этих фамилий.
Как и у большинства русских фамилий до ХХ века норма написания этой фамилии была неустойчива. Так, отец Александра Исаевича – Исаакий Семёнович записан в свидетельстве о рождении как "Салжаницын", хотя фамилия его отца указана на современный манер – "Семён Евфимов Солженицын". Такие блуждания в орфографии фамилий, особенно в гласных, совершенно нормальное для той эпохи, когда многие сведения записывались со слуха, явление. Так среди предков автора этих строк царит постоянная путаница между "Никоноровыми" и "Никаноровыми", причем эта путаница наблюдается даже в относящихся к годам Второй мировой войны записях советских учреждений об одних и тех же людях,
Крестьяне. Фото: www.globallookpress.com
Имя Исаакия Солженицына не могло смутить в старой России никого, равно как и если бы он был бы Исайя (или, как тогда обычно говорили, "Исай"). По русским деревням, особенно на Севере и в Сибири, разгуливали Абрамы и Авраамии, Моисеи, не говоря уж об Исаях, Наумах, Захариях и Ионах. В базе данных героев Первой мировой войны, охватывающей более двух миллионов имен, мы находим 38 Исаакиев и 821 Исая, абсолютное большинство из них очевидные великороссы и малороссы.
Русский человек получал как правило имя святого, память которого приходилась на день его крещения. Иногда эти имена были довольно экзотичными, как, к примеру, имя бабки автора этих строк – Олимпиада (она, впрочем, была старообрядка-беспоповка). Вопреки широко распространенному мнению, никаких запретов на наречение мирянам ветхозаветных имен – Исаак, Исайя и т.д., - не существовало (2).
Как правило детей крестили на восьмой день, но нередки были и случаи крещения в тот же и на следующий день. Родившийся 29 мая 1891 года сын Семёна Солженицына был крещен 30 мая, на память преп. Исаакия Далматского, с именем "Исаакий".
В метрической книге села Саблинского, Ставропольской губернии, Космодамиановской церкви за 1891 год в первой части о родившихся мужескаго пола ст. под № 44, буквально записано: тысяча восемьсот девяносто перваго года, родился двадцать девятого, крещенъ тридцатаго числа, мая месяца Исаакий у него родители: села Саблинскаго крестьянинъ Семен Евфимов Солженицын и законная жена его Пелагия Панкратова, оба православнаго исповедания" (3).
Преподобный Исаакий Далматский жил в IV веке, был борцом с ересью арианства, ревносным защитником никейского православия, претерпел гонение от нечестивого императора Валента и наставлял святого императора Феодосия Великого. Его память празднуется 30 мая по юлианскому календарю. На этот день пришлось рождение Петра Великого и тот всю жизнь почитал преп. Исаакия как своего святого, поэтому Исаакиевская церковь для Адмиралтейства была построена в Санкт-Питербурхе в числе первых, в 1710 году. Четвертым из преемствующих друг другу Исаакиевских соборов стало великое творение Монферрана.
Бредовую версию о том, что отчество "Исаевич" Солженицын взял, чтобы скрыть еврейские корни отца распустил знаменитый клеветник Алекс Флегон, прохиндей, долгие годы издававший произведения Солженицына на Западе без авторского разрешения (4). Когда на Западе появился сам высланный КГБ Александр Исаевич и в суде потребовал соблюдения своих прав, Флегон в отместку разразился непристойно-клеветнической книгой "Вокруг Солженицына", где и снабдил Солженицына отцом "Ицхаком", проявив феноменальное невежество или лживость в области русской истории и культуры.
"Как человек, не питающий особой любви к евреям (мягко выражаясь), Солженицын не может выдавать себя за Александра Ициковича. Для него это считалось бы, вероятно, большим позором. И поэтому он предпочел скрыть от мира настоящее имя своего отца. Имя его отца было, по утверждению Солженицына, Исаакий…
https://tsargrad.tv/news/holmogorov-solzhenicynrazdelil-russ...
Согласно "Справочнику личных имен народов СССР", выпущенному издательством "Русский язык" в Москве в 1979 г. и рекомендуемому Министерством юстиции в качестве пособия для работников органов записи актов гражданского состояния, в разделе русских имен значится имя Исай, но отсутствует имя Исаакий или Исаак. В разделе еврейских имен (стр. 35-43) значатся имена Ицхак, Ицхок, Ице, Ицик, которым соответствует "традиционное русское написание" - Исаак, так же, как старому документальному написанию Мойше соответствует традиционное русское Моисей.
Из этого следует, что в действительности Солженицына нужно величать Александром Исааковичем или Александром Исаакиевичем или Ициковичем, но ни в коем случае не Александром Исаевичем. Такое величание просто не соответствует действительности и является обманом…
В общем списке имен (в справочнике) значится имя Исаак с вариантами Исакий и Исаакий. Русское сокращение этого имени (по упомянутому справочнику) - Изя или Иса (стр.419). Выходит, что отец Солженицына, согласно признанию сына, был какой-то Изя и, вероятно, арендовал землю у русских помещиков (насколько я помню, в "Августе четырнадцатого" он сам признается в этом)" (5).
Когда подобную ахинею пишет нечистоплотный книжный вор (по официальной версии – сын румынки и белоруса), в расчете на невежество английского читателя, то это хоть и не простительно, но понятно. Совсем иначе обстоит дело в случае, когда её повторяют люди воображающие себя патриотами России, пусть хоть советской. К тому же они противоречат друг другу. Одни считают "еврейским" отчество "Исаевич", другие "Исаакович", но одинаково чужды православному русскому народу и те и другие.
https://tsargrad.tv/news/jurij-kublanovskij-solzhenicyn-pisa...
Отчеством Солженицына было "Исаакович" в честь преп. Исаакия Далматского. Отчество "Исаевич" появилось в результате ошибки паспортистки. Такие ошибки в те годы не были чем-то невероятным. В чем-то даже более феерическая история произошла с отцом автора этих строк, благодаря ошибке паспортистки-польки записанным в 1946 году "Станиславом" вместо "Вячеслава". Некоторые из клеветников на Солженицына связывают перемену им отчества не с ошибкой, а с "не тем происхождением", но не в национальном (тем более что первые 25 лет жизни Солженицына еврейское происхождение в СССР было как раз наиболее "тем"), а в социальном смысле. Мол, Солженицын пытался запутать советских анкетных работников, которые в противном случае непременно вышли бы на его покойного отца, установили его офицерское звание, то, что он был награжден Георгиевским крестом (а Солженицын в поэме "Дороженька" упоминает еще и "Анну с мечами", зарытую вместе с "Георгием"), и "сын царского офицера" стало бы пожизненным анкетным пятном, от которого было бы не отмыться. Не случайно в "Раковом корпусе" с такой ненавистью описан заведующий "анкетным хозяйством" доносчик Русанов.
Что тут можно сказать? Правда состоит в том, что Советское государство и в самом деле было государством жесточайшей социальной сегрегации и выбраковки, причем выбраковывались потомки аристократии и образованных слоев – священников, офицеров, буржуа, зажиточных крестьян (мнимых кулаков). Для них по "пятому пункту" (который тогда означал не национальность, а "соцпроисхождение") был закрыт доступ ко многим гражданским правам, начиная от бесполезного избирательного, заканчивая правом на высшее образование. "Сын офицера" в зазеркальном советском мире было чем-то вроде желтой звезды в гитлеровской Германии.
Разумеется основания скрывать своё "соцпроисхождение" и путать анкетных ищеек у Солженицына были, и весьма веские. Но это и доказывает, что если причиной смены отчества была не случайная ошибка паспортистки, а целенаправленная маскировка, то и в этом случае осуждать Александра Исаевича было бы абсолютно не за что.
А.И. Солженицин. Фото: www.globallookpress.com
Когда в 1970-80-е годы КГБ вел интенсивную травлю писателя, то ссылки на богатство семьи матери писателя, Таисии Захаровны Щербак, фото роскошного спортивного автомобиля, который до революции приобрел её брат Роман, мифическое "золото Щербака" якобы зарытое у его "экономии" активно использовались в этих нападках, чтобы стигматизировать Солженицына перед советскими людьми как человека "из бывших" (6). То, что это состояние было заработано трудом и предпринимательским талантом Захара Фёдоровича Щербака советских пропагандистов мало смущало, ведь именно эти качества их хозяева и постарались вытравить из русских, с тем, чтобы когда произойдет неизбежное восстановление капиталистической экономики, все русские богатства достались "предприимчивым" комсомольцам, ставшим олигархами на подхвате у транснациональных финансовых структур, против каковой угрозы Солженицын начал предостерегать русский народ уже с середины 1980-х (7).
Сегодня такие попытки стигматизации, конечно, лишены всякого смысла. Даже у людей левых убеждений советский социальный расизм ничего, кроме отвращения не вызывает, а тот, кто продолжит его придерживаться или попытается апологизировать как раз и вскроет ту антирусскую и античеловеческую сущность большевистского режима, подтвердив безусловную правоту Солженицына в его борьбе за освобождение России от той власти, которая вынуждала детей не то что скрывать имена отцов и менять фамилии – требовала и прямо отрекаться от родителей, как в годы Большого Террора.
Что же касается лицемерных упреков в "неуважении к памяти отца", делаемых сторонниками тех, кто заставлял людей отрекаться от своих отцов, то вряд ли кто-то из них может похвастаться тем, что воздал своему отцу такую честь, как сделать его центральным персонажем эпического цикла романов, как это сделал Солженицын, рассказав о своих отце и матери в "Августе четырнадцатого", "Октябре шестнадцатого", "Марте семнадцатого" и "Апреле семнадцатого".
------------------------------------------------------------------------------------------------------------
- РГАДА, ф.210. Разрядный приказ, столбцы Белгородского стола, д.1692, л.135 Исследование экспедиции Тевяшова см.: Василенко Д.В. Экспедиция воеводы И.И. Тевяшова на реки Битюг и Осередь осенью 1698 года.// Межвузовские научно-методические чтения памяти К.Ф. Калайдовича: Выпуск 4.- Елец: ЕГУ, 2001.- с. 23-28 (есть в интернете).
- "Настольная книга священнослужителя" протоиерея С.В. Булгакова где подробнейшим образом обсуждается вопрос об именаречении не содержит абсолютно никаких оговорок касающихся ветхозаветных имен, хотя довольно строго запрещает использование даже имен православных святых, которые совпадают с католически-протестантскими. "Не должны быть нарекаемы православным не только имена исключительно католические (напр.: Адольф, Аделаида, Бронислав… но и такие даваемые католикам и протестантам имена из имеющихся и в памятниках православной агиалогии, которых нет в наших, издаваемых по благословению Св. Синода (см. об этом ниже), "Месяцесловах", напр.: Август, Аврелий, Бонифатий, Владислав…" (С.В. Булгаков. Настольная книга священнослужителя. Киев, Типография Киево-Печерской Успенской лавры, 1913 с. 956). При этом автор не только предостерегает от наречения неблагозвучных имен, таких как Псой или Голиндуха, но и высказывает порицание священнику, нарекшему младенцу имя Ярослав.
- Полностью текст свидетельства о рождении Исаакия Солженицына и его фотокопия приводятся в книге Людмилы Сараскиной "Солженицын". М.: "Молодая гвардия", 2009. с. 29.
- Перипетии растянувшейся на два десятилетия борьбы с Флегоном описаны А.И. Солженицыным в мемуарах "Угодило зернышко промеж двух жерновов". См. гл. 1; гл. 9, часть третья
- Цитируется по переводу из книги Флегона, приведенному здесь
- "Путешествуя за границей перед первой мировой войной, они посетили в Штутгарте завод Даймлера и купили сигарообразную спортивную автомашину, на которой Роман собирался принять участие в автогонках Москва-Санкт-Петербург. Что дом Щербаков был обставлен как дворец, но что она не любила семью мужа, вступив в брак по воле отца. По нормативам советской идеологии эти подробности минувшего звучали как обвинительный приговор. Этого и добивалась "Литературная газета", перепечатывая публикацию "Штерна" и помещая фотографию (украденную у Ирины Ивановны) с надписью: "В автомашине сидят Роман и Ирина Щербак и мать Солженицына Таисия". Корреспондент газеты, направленный в Саблю, обнаружил там ещё и больницу, которая разместилась в старом сельском доме другого деда, Семёна Солженицына" (Людмила Сараскина. "Солженицын". М.: "Молодая гвардия", 2009. с. 39.).
- Вспомним хотя бы ответ на призывы академика Сахарова передать экономику России в международное управление. "Управление экономикой страны извне до сих пор называлось колониализмом, - указывает Солженицын, - и невозможно признать его благом, даже если оно осуществляется несоциалистическими межнациональными корпорациями. И одобряемый Сахаровым приток иностранных капиталов (ищущих, конечно, только своей выгоды) я считаю спорным благом. ХХ век показывает нам, что силы национального самосохранения повсюду усилились" (Солженицын А.И. Письмо в "Вестник РХД" (Ответ Е. Янкелевичу) // Публицистика. Т. 3. Ярославль, "Верхняя Волга", 1997 с. 171). Абсолютно негативная позиция Солженицына касательно разрушительных "рыночных реформ", высказываемая после возвращения в Россию, хорошо известна и исчерпывающе выражена в его знаменитой речи перед Государственной Думой 28 октября 1994 г. Трудному пути отечественных предпринимателей 1990-х посвящен двухчастный рассказ "На изломах", в котором в чем-то сопрягаются, а в чем-то противопоставляются жизненные пути старого "красного директора" из оборонки – Емцова и молодого предпринимателя Толковянова. Любопытно, что в нем и присутствует такая совершенно, казалось бы, немыслимая прежде для Солженицына фигура, как умный кагебешник Косаргин, защищающий государственные интересы. И снова в рассказе 1996 года Солженицын на несколько лет опередил время.