Царская семья. Последние 12 дней. 4 июля 1918 года

Император Николай II возобновил, после долгого перерыва, заполнение дневника. В своей записи за 4 июля Государь сообщает:

Сегодня произошла смена комендантов — во время обеда пришли Белобородов и др. и объявил, что вместо Авдеева назначается тот, кого мы приняли за доктора — Юровский».

Официальной причиной снятия Авдеева и Мошкина стали «их моральное разложение», выразившееся в пьянстве и воровстве царских вещей.

Юровский рассказывал об этом:

Моё назначение комендантом в Дом особого назначения было вызвано, как я думаю, во-первых, разложением коменданта, ближайших помощников, что не могло сказаться, и сказалось, на охране внешней и внутренней, в особенности. Проявилось разложение в пьянстве, растаскивании вещей и т.д., а отсюда — ослабление нужной бдительности».

Ипатьевский дом. Фото: www.globallookpress.com

Эта причина была полностью надуманной. Очевидно, что Авдеев и Мошкин были сняты по приказанию из Москвы, куда сразу была направлена следующая телеграмма:

Авдеев сменен его помощник Мошкина арестован вместо Авдеева Юровский внутренний караул весь сменен заменяется другими. Белобородов».

4 июля 1918 года Ш.И. Голощёкин в Москве, совместно со Свердловым, активно добивался согласия Ленина на убийство Царской Семьи. Когда он получил от Ленина в этом отказ, то Свердлов дал ему секретные указания об организации злодеяния.

Н.А. Соколов писал:

Когда Яков Юровский внедрился в дом Ипатьева, Шая Голощёкин отсутствовал из Екатеринбурга. Он в это время находился в Москве и жил на квартире у Свердлова. Но Белобородов в тот же день сообщил ему телеграфно о происшедшем в доме Ипатьева перемене».

Так, в Ипатьевском доме чёрной тенью появился комендант Юровский.

На самом деле приход Юровского был связан с подготовкой Екатеринбургского злодеяния. Авдеев и его люди не подходили для этого не только в качестве исполнителей, но даже соучастников.

Янкель Юровский в 1934 году в беседе со старыми большевиками рассказывал:

Насколько разложение дошло далеко, показывает следующий случай: Авдеев, обращаясь к Николаю называет его — Николай Александрович. Тот ему предлагает папиросу, Авдеев берет, оба закуривают и это сразу показало мне “простоту нравов”».

Именно этой «простотой нравов», установившейся между Царём и Авдеевым, в первую очередь, и объясняется замена А.Д. Авдеева и его команды на команду Юровского.

Нет сомнений, — пишет Н.А. Соколов, — общение с Царем и его Семьей что-то пробудило в пьяной душе Авдеева и его товарищей. Это было замечено. Их выгнали, а все остальных отстранили от внутренней охраны».

Николай Александрович. Фото: www.globallookpress.com

Н.А. Соколов сделал о них верный вывод:

По своему круглому невежеству эти распропагандированные отбросы из среды русского народа, вероятно, сами себя считали крупными фигурами в доме Ипатьева. Они не сами пришли сюда. Их сюда посадили, а затем в нужную минуту выгнали».

Первым делом Я. Юровский и его помощник Г.П. Никулин сменили внутреннюю охрану. Обвиняемый А.А. Якимов показывал:

Юровский тогда же (в первый день прибытия в дом Ипатьева в качестве коменданта) спрашивал Медведева, кто несет охрану внутри дома. Узнав, что внутреннюю охрану несут эти “самые привилегированные” из партии Авдеева, Юровский сказал: “Пока несите эту охрану на этих постах вы, а потом я потребую к себе людей на эти посты из Чрезвычайной Комиссии”. Действительно, через несколько дней эти люди из Чрезвычайной следственной комиссии и прибыли в дом Ипатьева. Их было десять человек. Их имущество привозилось на лошадях. Чья это была лошадь, кто был кучер, не знаю. Но только всем тогда было известно, что прибыли эти люди из чрезвычайки, из американской гостиницы».

Прибытие этой новой охраны вначале было воспринято Царской Семьей, как реакция властей на хищения их имущества.

Государь писал в дневнике, что им объяснили смену комендантов тем, что

случилась неприятная история в нашем доме, упоминали о пропаже наших предметов. Так что убеждение, о котором я писал 28 мая, подтвердилось. Жаль Авдеева, но он виноват в том, что не удержал людей от воровства из сундуков в сарае».

То же самое мы читаем в дневнике Императрицы Александры Феодоровны:

21 (4 июля) июнь. Во время обеда пришел пред. обл. ком. с какими-то людьми, Авдеева сменили, и у нас теперь новый комендант (который однажды приходил и осматривал ногу у Бэби, а в другой раз — проверял наши комнаты) с молодым помощником, который выглядит прилично, в то время как другие — вульгарные и неприятные. Вся наша внутренняя охрана уехала (возможно, выяснилось, что они воровали наши вещи из сарая)».

Александра Федоровна. Фото: www.globallookpress.com

Но истинные намерения Юровского были далеки от стремления сберечь имущество Царской Семьи. В своих поступках комендант руководствовался облегчением для себя задачи присвоения этого имущества, после того как убийство будет совершено. Отдавая драгоценности на хранение Государю, Юровский думал об их сохранности.

Сам Юровский об изъятии им царского золота писал следующее:

При ознакомлении с арестованными, мне бросились в глаза ценности, которые находились на руках, как у Николая, так и его семьи и у прислуживающих: у повара Харитонова, лакея Труппа, а также у врача Боткина и фрейлины Демидовой. […] Считая, что оставлять ценности на руках не безопасно, так как это может соблазнить того или другого из охраны, я решил на свой страх и риск ценности, находящиеся на руках, отобрать. […] Переписав все эти вещи, я попросил шкатулку, которую мне Николай дал, сложил туда вещи, опечатал комендантской печатью и передал на хранение самому Николаю. Когда я приходил на проверку, которую я установил, Николай предъявлял мне шкатулку и говорил: “Ваша шкатулка цела”».

Через две недели Юровский хладнокровно снимет с убитых людей эти украшения. Таким образом, изъятие драгоценностей было первым этапом подготовки к Екатеринбургскому злодеянию.

Жизнь Царской Семьи при Юровском заметно ухудшилась. Сам Юровский вспоминал, что он прекратил приношения Ново-Тихвинского женского монастыря, разрешенные при Авдееве, позволив доставлять в Ипатьевский дом только молоко. Е.С. Боткин и И.М. Харитонов просили Юровского возобновить доставку в Ипатьевский дом мяса, яиц, масла. На что тот отвечал, что «нужно привыкать жить не по-царски, а по-арестантски».

В отношении порядка, установленного Юровским в Доме особого назначения, караульный А.А. Якимов свидетельствовал:

При Юровском мы все были отшиты от дома. В комендантской уже не приходилось задерживаться, как это бывало при Авдееве. Придешь, бывало, по звонку, (в дом Попова из комендантской звонок был проведен) прикажет что-нибудь и уходи. Собственно, нам, разводящим, не приходилось по звонку ходить. По звонку вызывался Медведев, а через него уже нас звали. Около Юровского был Никулин. Медведев тоже “примазывался” к нему, близки были все эти “латыши” из чрезвычайки. Поэтому я не могу Вам описать, как Юровский в душе относился к Царю. Авдеев все-таки был для нас ближе, потому что он был свой брат-рабочий и был у нас на виду, а Юровский держал себя как начальник и нас отстранял от дома. А вот, что могу только отметить. Он, как дом принял, сейчас же пулеметный пост на чердаке поставил, как я уже говорил. Пьяные безобразия он прекратил. Никогда я его пьяного или выпившего не видел».

Тем не менее, Царская Семья не могла не чувствовать, что в отношении нее готовится что-то ужасное и именно подготовкой к этому ужасному вызваны деловитость и спокойствие Юровского.

В книге Дежурств появляется запись за 4 июля:

Произошла смена караула внутреннего во главе с комендантом Авдеевым, и коменданство принял тов. Юровский. Доктор Боткин приходил с просьбой разрешить привести попа на воскресенье для службы обедни, на что ему было отмечено, что просьба будет передана областному совету».

До убийства Царской Семьи оставалось 12 дней.