Пятая Империя: Идеологические конструкции Фёдора Тютчева
Восточно-славянская поговорка гласит, что Бог попустил появлению на свет двух плохих вещей — Римского папы и Османского турка, но желая их исправить, создал Московского Царя.
Родившийся сегодня Фёдор Иванович Тютчев (1803–1873) хорошо известен как великий поэт. Но мало кто знаком с его политическими проектами.
Будучи на дипломатической службе в Европе, Фёдор Тютчев по согласованию с III отделением Собственной Его Императорского Величества канцелярии и при непосредственной поддержке Императора Николая I разработал грандиозный проект превращения России в Восточную Империю, с Императором в Константинополе и Православным папой в Риме.
Для Фёдора Тютчева Российская Империя была Восточной Европой, альтернативой Западу.
Россия в его глазах претендовала на звание «державы Востока», для которой Византийская Империя «служила лишь слабым, незавершенным наброском». Новая Российская Империя под пером Фёдора Тютчева заявляла о необходимом ей территориальном дополнении. Имелись в виду поствизантийские земли, населенные славянами и греками, которые Империя готова была получить либо «благодаря естественному ходу событий», либо будучи «вынужденной требовать его у судьбы силой оружия» (С. 44. Тютчев Ф.И. Россия и Германия. Письмо доктору Густаву Кольбу, редактору «Всеобщей газеты» // Тютчев Ф.И. Россия и Запад. М., 2011).
Эволюция Запада — история узурпированной Империи: папизм, реформация и революция
Фёдор Тютчев был одним из первых, кто сформулировал историософские претензии к Западу в столь ригористской форме.
Для него Запад как цивилизационный субъект появляется с момента раскола 1054 года, когда «Рим разорвал последнее звено, связывавшее его с православным преданием вселенской Церкви. Создавая себе в тот день отдельную судьбу, он на многие века определил и судьбу Запада».
С этого акта образовалась пропасть между «двумя мирами, между двумя, так сказать, человечествами, пошедшими под двумя разными знаменами» (С. 84. Римский вопрос). Между католическим Западом и православным Востоком.
Фото: И.Рабинович /Фотохроника ТАСС
Рим, в глазах Тютчева, совершил это с единственной целью - устроить «Царство Христово как царство мира сего» (С. 85. Римский вопрос). Некоторые римские канонисты даже прямо усваивали папам наименование «видимого Христа вселенной».
Самообожествление одного папы-человека довело позже римо-католиков до введения непогрешимости римских пап уже как догмата.
Сообщником в этом деле римского папизма выступила германская Империя - государственное образование, созданное как узурпационная альтернатива Византийской Восточной Империи.
Сначала папизм и германская Империя были союзниками, но через некоторое время они стали противоборствующими сторонами за влияние на Западе. Папоцезаризм духовной власти жестко противостоял цезаропапизму светской власти и содействовал появлению следующей эволюционной стадии — Реформации.
Реформация окончательно сокрушила и без того зыбкое единство Запада. Протестантское начало, появившееся задолго до Лютера, стало обратной стороной католичества, которое провозгласило чистый субъективизм, а в дальнейшем абсолютизировало личное мышление, человека как новую меру всех вещей.
В своём развитии римо-католицизм дошел до абсолютизма одного человека – папы, а протестантизм, в свою очередь, абсолютизировал личное мнение уже всякого человека.
Таким образом, по Тютчеву, длительная борьба между схизматическим римским Папством и узурпированной Западной Империей окончилась для одного Реформацией, то есть отрицанием Церкви, а для другой – Революцией, то есть отрицанием Империи (С. 120-121. Россия и Запад).
Революция и власть народа
В своих размышлениях Фёдор Тютчев интуитивно нащупал то, о чём значительно позже говорил Лев Тихомиров в своих «Религиозно-философских основах истории». А именно об идее автономности человека от Бога, об обожествлении сил человеческих во всевозможных гуманистических теориях.
«Человеческое я, — писал Фёдор Тютчев, — желающее зависеть лишь от самого себя, не признающее и не принимающее другого закона, кроме собственного волеизъявления… заменяющее собой Бога… Это новшество и получило в 1789 году имя Французской революции» (С. 68. Россия и революция).
Фото: www.globallookpress.com
Человек, ощущающий себя самого как самоцель, уже не мог ни служить высшим началам (для этого у него не было веры), ни земным властям (для этого у него не было никакого желания). Он мог подчиняться только силе численного большинства, то есть демократической республике. Революция стала закономерным эволюционным звеном, последовавшим за римским папизмом и протестантским реформизмом.
Революция, — утверждал великий поэт, — враг христианства. Антихристианский дух есть душа Революции, ее сущностное, отличительное свойство. Ее последовательно обновляемые формы и лозунги, даже насилия и преступления – все это частности и случайные подробности. А оживляет ее именно антихристианское начало, дающее ей также (нельзя не признать) столь грозную власть над миром.
(С. 68. Россия и революция)
Революционный дух Фёдор Тютчев считал настоящей болезнью, меняющей положительные духовные установки на отрицательные.
Дух смирения и самоотвержения, составляющий основу христианства, она стремится заменить духом гордости и превозношения, свободное добровольное милосердие – принудительной благотворительностью, а взамен проповедуемого и принимаемого во имя Бога братства пытается установить братство, навязанное страхом перед господином народом.
(С. 69. Россия и революция)
Революция пришла в мир с новым догматом верховной власти народа, как апофеоза гуманизма. И это стало абсолютно разрушающим началом для старой Европы, Европы Карла Великого и Римских пап, Европы протестантизма и королей. Запад становится цивилизацией, убивающей себя собственными руками, устанавливающей невозможный порядок и невозможные свободы.
Для нашего поэта уже «давно в Европе существуют только две действительные силы: Революция и Россия… Между ними невозможны никакие соглашения и договоры. Жизнь одной из них означает смерть другой. От исхода борьбы между ними, величайшей борьбы, когда-либо виденной миром, зависит на века вся политическая и религиозная будущность человечества» (С. 67. Россия и революция).
Что такое Россия в окончательном виде, по Тютчеву?
Для Тютчева Россия есть Восточная Империя, «законная и прямая преемница верховной власти Цезарей», хранительница Вселенской Православной Церкви.
Своё представление о роли России он иллюстрирует восточно-христианской поговоркой: «Все Бог создал и устроил в своем творении весьма хорошо, кроме двух вещей, а именно: Папы и Турка. – Но Бог… – в своей бесконечной премудрости восхотел исправить эти две ошибки, для чего и сотворил московского Царя» (С.58 Записка).
Именно поэтому единоверный Православный Император России и будет с его точки зрения «единственным законным государем православного Востока» (С. 59 Записка). Сама Восточная Церковь стала как бы синонимом России - «где существует православная Церковь, там в самых разных областях жизни обнаруживается и присутствие России» (С. 61).
Его проект носил определённые панславистские черты. Для него Россия представляла собой две составляющие: славянское племя и Православную Империю. «Империя едина: Православная Церковь – ее душа, славянское племя – ее тело». Славяне были для него средой, которую формировал принцип православной традиции.
Фото: www.globallookpress.com
Империя для Фёдора Тютчева, прежде всего, бессмертна. Она передаётся по наследству от одной цивилизации другой. Он называет четыре, предшествующие христианской окончательной Империи, начавшейся с Императора Константина: «Ассирия, Персия, Македония, Рим».
Российская Империя должна была сделаться продолжательницей Пятой христианской Восточной Империи, включив в свою территорию все православные народы. Посадив в Риме православного папу, а резиденцию Православного Императора перенеся в Константинополь.
По-русски грандиозно и исторически величественно.