Китай или Сингапур: Какой способ борьбы с коррупцией выгоднее для России
Тринадцать с половиной тонн
Очередной крупный коррупционный скандал сотрясает Китай. Арестован бывший мэр города Гуанчжоу Чжан Ци. Из его дома полиция вывезла 13,5 тонн золота, сообщают местные издания.
Сразу вспоминаются отечественные полковники спецслужб – те, правда, предпочитают хранить заработанное непосильным трудом в иностранной валюте. Но товарищ Чжан переплюнул их по масштабам. При нынешней стоимости золота порядка 1500 долларов за тройскую унцию его капиталы составляют примерно 650 миллионов долларов, то есть в два раза больше, чем 12 миллиардов рублей Кирилла Черкалина и 9 миллиардов Дмитрия Захарченко вместе взятых.
Дальнейшая судьба Чжана, сокровища которого вывозили на нескольких военных грузовиках, легко прогнозируется: только чудо, места которому нет в конфуцианском мировоззрении, может спасти его от расстрела.
Обычному человеку, конечно, всё это трудно осознать. Ладно полковник ФСБ, магия ведомства как-то дарит ложную надежду на неприкосновенность. Но мэр? Даже во всепрощающей России за последнее десятилетие реальные сроки получили более сотни мэров и губернаторов, что же говорить о скором на расправу Китае.
Ответ прост. Большая борьба с коррупцией в Китае – хорошо продвигаемый миф. Статистика эффектна: скажем, менее чем за пять лет с июля 2007-го по апрель 2012 года в одной только провинции Шаньдун было заведено 51 508 дел по фактам коррупции. По 30 дел в день без выходных и праздников – сталинские заветы и стахановские темпы. Казалось бы, можно было всех мерзавцев вычислить и вычистить, ан нет, плодятся. Хватают в основном мелкую сошку, которая вовремя не поделилась, в целом же коррупционные отношения пронизывают в Китае всё общество, и жестокость наказаний почти никого не останавливает. Ибо есть многовековые традиции. Коммунисты и их взгляды на жизнь приходят и уходят, а Китай остаётся. Заслуга китайского руководства состоит не в искоренении коррупции, а в уменьшении её воздействия на повседневную жизнь простых людей и на уровень их доходов.
Фото: Daniel Kalker/Globallookpress
Отметим и практически официально одобренные двойные стандарты. Если для Швеции и США – стран с мощной антикоррупционной программой – участие граждан или организаций в незаконных операциях за рубежом является преступлением, то китайские госбанки охотно профинансируют, например, дачу взятки российскому чиновнику за закрытие глаз на вырубку леса. Проблемы лаоваев мандарина не волнуют.
Чудо-остров
А совсем недалеко находится Сингапур, где три четверти населения – всё те же китайцы. И вот там коррупции действительно практически нет. Принято считать, что это целиком и полностью заслуга одного человека – Ли Куан Ю, 31 год проработавшего премьер-министром островного государства.
Важно понимать, что Сингапур долго был британской колонией, и Ли, в отличие от большинства постколониальных лидеров, попытался сохранить весь позитивный опыт ушедших европейцев, в частности английскую правовую систему. Лидер признавал, что «коррупция является одной из черт азиатского образа жизни», но понимал, что на этой основе успешное государство построить сложно: слишком много денег будет утекать коррумпированным чиновникам и далее за рубеж. И он начал выстраивать очень интересный тип государства: с максимальными полномочиями в сфере насилия и минимальными – в сфере регулирования.
Ли Куан Ю. Фото: Then Chih Wey/Globallookpress
Что это значит?
- Составление предельно краткого и ясного свода законов о предпринимательстве, согласно которым государство практически не имело возможности воздействовать на бизнес. Ведь именно регуляторная деятельность часто является основой коррупции.
- Отмена подавляющего большинства лицензий на те или иные виды деятельности.
- Расправа с организованной преступностью, часто в нарушение собственных законов. Организованная преступность не может существовать без коррумпированных силовиков, но она же и делает их коррумпированными. Нет мафии – меньше соблазнов для госслужащих.
Коррупция и терроризм - это явления одного порядка
Объем коррупционного оборота в России сопоставим с третью российского бюджета
- Сюда же можно добавить жестокое подавление деструктивных элементов общества – коммунистов и исламистов. Да, в стране были, а местами и продолжаются репрессии по идеологическим и религиозным признакам. Характерно, что западная пресса об этом красноречиво молчала: англофил Ли регулярно клялся в любви к идеалам цивилизованного мира, чем надёжно прикрыл себя от иностранного вмешательства.
- Скандально резкое повышение зарплат чиновникам и особенно судьям (одновременно с зачисткой судебного корпуса). Смысл брать взятки уменьшился: риск перевешивал возможную выгоду.
- Показательные судебные процессы, в том числе против родственников премьер-министра, – общество должно знать, что исключений не будет ни для кого.
- Ну и самое сложное – в Сингапуре (уже после ухода старика Ли от дел) ухитрились отучить китайцев выплёвывать жвачку на тротуары.
Просто? Красиво? Что ж, попробуйте повторить.
Фото: West Coast Surfer/Globallookpress
Коррупция на службе общества
К сожалению, политико-экономические модели в современном мире не масштабируются. То, что работает в компактных обществах (Сингапур по площади почти в полтора раза уступает «старой Москве», не говоря уж о новой), не может быть автоматически распространено на гигантские страны. Одно дело, когда правитель из окна своего кабинета видит всю страну, другое – когда приходится создавать сложную пирамиду власти, в которой просто не может не быть слабых мест. Ли Куан Ю, безусловно, гениальный правитель, который с помощью чисто восточной беспощадности сумел натянуть экономические идеи либертарианства на глобус Сингапура. Но уже в Китае это, как видим, не работает.
Конечно, Пекину отчасти мешает коммунистическая риторика, не позволяющая открыто обеспечить роскошную жизнь чиновничеству, как это сделали в Сингапуре. Но судя по всему, Си Цзиньпин просто не готов нанести удар по клановой системе Китая, которая и является основным источником коррупции. Он скорее старается поставить её на службу модернизации.
То есть искоренять коррупцию как таковую, оказывается, не так уж и обязательно.
«Коррупция», то есть «испорченность, разложение» – понятие целиком и полностью западное. Его можно определить как обогащение с использованием служебных возможностей. Обычно пишут «незаконное обогащение», но законы не едины для всего мира, как не един менталитет нации. То, что неприемлемо, например, во Франции, считается совершенно нормальным в Армении.
Фото: Viktor Chernov/Globallookpress
Более того, порой именно неуставные отношения помогают обществу вообще выживать. Напомним, насколько сильно, буквально насквозь, был коррумпирован Советский Союз. Сейчас за давностью лет ностальгирующие товарищи уже не считают господствовавший везде «блат» коррупцией, но копните любого вспоминающего о былом изобилии, и у него непременно обнаружится папа-завскладом или мама из мясного отдела гастронома. При скромных зарплатах, всеобщем дефиците и строгой иерархии доступа к этому дефициту как раз блат, «услуга за услугу», повальное мелкое воровство помогали обеспечивать сколько-нибудь приемлемый уровень жизни в стране-распределителе. Это и был социализм с человеческим лицом, который зачем-то пытался построить ещё один великий, но в несколько ином смысле, реформатор Михаил Горбачёв. В той или иной степени коррумпированы были и высшие структуры – на одного бессребреника Суслова приходился десяток ни в чём себе не отказывавших Микоянов и Брежневых.
Коррупция в современной России не просто есть, но она носит институциональный характер, то есть встроена в систему существования государства, причём практически независимо от социально-экономического строя. Более того, если одномоментно отключить у нас все способы незаконного обогащения, это приведёт к серьёзному экономическому кризису. Навыки честной конкуренции утеряны, и возобновление их займёт минимум десятилетие.
Особенности российской коррупции
Основная линия современной российской коррупции – это получение наёмными менеджерами платы за совершение покупок в интересах нанявшей их компании. Проще говоря, откаты. Учитывая, что более 70% экономики страны принадлежит государству (на самом деле нанятым им менеджерам), то наиболее известны откаты именно в сфере госзакупок, однако и в чисто коммерческих отношениях частных фирм их не меньше. Другой вопрос, что это уже не расхищение народных денег.
Сюда же можно отнести заключение контрактов с аффилированными фирмами родственников или партнёров (этим особенно грешат региональные и местные власти) – прямых откатов при этом нет, но жена мэра или губернатора всё равно стремительно богатеет.
Другая важная сторона коррупции, испокон веков процветавшая в России, – бытовое взяточничество, при этом сходит на нет. Распространение электронных услуг выбило почву из-под ног «конфетниц», их должности сокращаются, а реального контакта с просителями почти не остается. Практически исчезло взяточничество на дорогах – разговор о деньгах идет только при поимке нетрезвого водителя. Очень внимательно следят за учителями и врачами, большинство из которых теперь буквально шарахаются от самых невинных сувениров.
Фото: Nikolay Gyngazov/Globallookpress
Зато расцвела ещё одна форма – вымогательство денег за невозбуждение или закрытие уголовного дела, на этом, собственно, и подвизались вышеупомянутые полковники. Противоречивость наших законов приводит к тому, что найти прегрешения можно у любого предпринимателя, после чего добрые посредники доводят до его сознания нехитрую дилемму «или – или».
Формой коррупции можно назвать также распространённый у нас непотизм – продвижение по службе своих родственников или добрых знакомых независимо от их профессиональных навыков. Впрочем, опять же о разнице цивилизаций: в Китае это основа основ карьерного роста. Любой сколько-нибудь состоявшийся человек обязан своим успехом главным образом своему клану, но это не мешает экономике развиваться.
Меньше государства!
Россию и Сингапур объединяет то, что в этих странах европейская цивилизация наложена на азиатскую культуру. Но если на маленьком острове это было сделано по конкретному плану и заняло три десятилетия, то в огромной России с её постоянно меняющимися границами – стихийно, процесс затянулся уже на три столетия, а мы всё ещё не решили, нужен ли он нам вообще.
Сингапурский кейс надо иметь в виду, но растянуть его на пространство от Калининграда до Владивостока не получится. Любое ужесточение приведёт не к сингапурскому, а к китайскому варианту – репрессии на потеху публике без решения глубинных проблем являются неплохим пиаром, но откаты от этого никуда не исчезнут.
Для уменьшения бюджетных потерь от коррупционных отношений нам нужно в первую очередь демонтировать «новый социализм», при котором формально государственные компании работают на благо своих руководителей, а не номинальных владельцев, то есть нас с вами. Но делать это нужно не через приватизацию имеющихся компаний (спасибо, проходили), а через рост экономики без роста госсектора. Это – стимулирование создания новых производств, развитие частного несырьевого сектора с какими угодно налоговыми льготами, лишь бы он был, давал людям работу и генерировал какую-никакую прибыль. Чем меньше доля государства в экономике, тем меньше государственных закупок по завышенным ценам, тем меньший ущерб наносит стране такое привычное казнокрадство.
И вот за коррупционные действия, мешающие этой программе, действительно можно и расстреливать. Остальное – пока потерпим.