Русско-грузинский разлом: Возможно ли возродить былое братство?
Отношения России и Грузии в 2019 году переживают самый серьёзный кризис с 2008 года. Ситуация непростая не только в межгосударственных, но и в межцерковных отношениях. Тем не менее, несмотря на активные попытки навязать Грузинской Православной Церкви признание украинских раскольников-автокефалистов, грузинское священноначалие отказывается от этого шага, сохраняя единство с Церковью Русской. В то же время и от представителей грузинского духовенства регулярно слышится жёсткая критика в адрес России и Московского Патриархата.
Но, чтобы понять, возможно ли возродить наше былое православное братство, необходимо услышать другую сторону. И если большинство грузинских политиков исходят из откровенно русофобских позиций, то известный грузинский предприниматель и общественный деятель Леван Васадзе в самой Грузии считается русофилом и регулярно подвергается обвинениям со стороны радикально антироссийских сил. Сегодня Царьград предоставляет слово этому человеку, в том числе чтобы дать возможность высказаться и по наиболее острым вопросам, в которых у России и Грузии нет взаимопонимания.
Леван Васадзе. Фото: Телеканал «Царьград»
* * *
Царьград: Почти 5 лет назад, когда телеканал «Царьград» только начинал свою работу, одним из наших первых значимых интервью была беседа со Святейшим и Блаженнейшим Католикосом-Патриархом всея Грузии Илией II. В этом интервью Его Святейшество особо подчеркнул: «Мы были и должны остаться близкими друзьями и братьями. Сегодня надо во что бы то ни стало восстановить добрые отношения между Россией и Грузией. И это нужно делать скорее. Потому что время работает против нас. Против России и против Грузии». Скажите, в данном отношении прошедшие годы – это время упущенных возможностей?
Леван Васадзе: Безусловно. На народном уровне между нами всё ещё есть дружба, несмотря ни на что, и это беспрецедентный пример в мировой политике. На межгосударственном же уровне дружбы между Грузией и Россией не может быть, если Россия расчленяет Грузию, как бы мстя за развал СССР, будто бы этот развал – вина грузин.
У нас каждый восьмой человек, а это около 500 тысяч наших граждан, – беженец из-за этнических чисток, устроенных против грузин в Абхазии и в Цхинвали в 1992-1993 годах. И за эти пять лет не сделано ничего для их возвращения домой.
Царьград: Русская и Грузинская Церкви – это единая Православная Церковь. Для нас, русских православных христиан, очень важно, что грузинское священноначалие не поддержало украинских раскольников-автокефалистов. Но насколько позиция Церкви существенна для современных грузинских политиков? Возможно ли, на Ваш взгляд, возрождение диалога между нашими странами при посредничестве Церкви?
Л. В.: Да, возможно, если Русская Православная Церковь ответит Грузинской тем же и перестанет без её благословления посылать священнослужителей в Абхазию и в Цхинвали. Таким образом, проводя там де-факто неканоническую деятельность, хотя де-юре и признавая эти территории епархиями Грузинской Православной Церкви.
Царьград: Очевидно, многие беды наших народов – из-за плохого знания истории или знания на основе пропагандистских русофобских и грузинофобских мифов. Возможно ли в современных условиях избавление от подобных мифов?
Фото: ZURAB KURTSIKIDZE/ЕP/ТАСС
Л. В.: Большинство грузинской русофобии суть следствие упомянутых этнических чисток грузин в Абхазии и Цхинвали. А большинство русской грузинофобии – результат целенаправленной пропагандистской работы российских антирусских либеральных СМИ в 1990-х в России. Стоит устранить оба фактора, и всё само урегулируется.
Царьград: А если копнуть глубже? Очень интересна Ваша концепция «Второй Иерусалим – Третий Рим». Насколько она поможет сблизить Россию и Грузию как духовные центры вселенской значимости, наследующие Иерусалиму и Риму?
Л. В.: Данная концепция актуальна в духовном и интеллектуальном измерении и непонятна для картонных патриотов-державников постмодерна, что в России, что в Грузии. Она не терпит псевдоинтеллектуальных, «фастфуд»-подходов со стороны умов, затуманенных вестфальскими клише и возбуждённых пустыми идеями державного возрожденчества вместо цивилизационно-идеологической брани, не оставляющей места для национализма и этницизма.
В ней я дерзнул описать своё видение теологического и уранополитического значения союза двух единоверных государств вне зависимости от их вероисповедания. Одного – молодого, великого, воинственного, экспансионистского (т. е. империи), постоянно впадающего в псевдорелигиозно-государственные прелести из-за периодического срастания его духовного начала с его мирской властью. И второго – древнего, малого, интровертного, автохтонного и статического, постоянно страдающего от внешних нападений иноверцев в силу его мирской слабости.
Примеры таких единоверных асимметричных священных союзов человечество знает во множестве: от монголо-тибетского буддистского союза до внутриисламских союзов-халифатов с духовными центрами ислама и недолгих альянсов Багратионовского царства с Комнинами и Палеологами (с Ласкарисами, Ангелами и Дуками этого у нас почти не получалось) при Втором Риме. Но вот со Святой Русью нам этого так и не удалось, возможно, в силу того что к моменту встречи с Иверией Русь была, к сожалению, уже сама расколота, обезпатриаршена и идеологически и институционально протестантизирована (ещё со времён Петра, а уж тем более к правлению Екатерины).
Поэтому, будучи уже внутри вестфальской парадигмы, Россия автоматически вступила в военную гонку с Османской империей, в том числе и за то, кто первым оторвёт и поглотит большую часть истёкшей за несколько веков до этого кровью православной Грузии. В результате чего разделили Грузию примерно пополам, вместо того чтобы поддержать её единство в качестве необходимого южного буфера с той же Османской империей. Отсутствие этого буфера и привело в конечном итоге к фронтальной коллизии этих империй при манипуляциях со стороны Британии и к гибели обеих.
В русской историографии этот эпизод истории видится как освобождение частей Грузии от османского ига (и, мол, ничего, что за счёт ликвидации Грузинского царства и автокефалии Грузинской Церкви). В грузинской же – как разделение древней Грузии между двумя империями безо всякой оглядки со стороны православной империи на сакральность нашего царства и автокефалии.
В результате этой разности точек зрения для русских националистов грузины – народ, неблагодарный за своё спасение. Для грузинских же националистов русские – циничные захватчики, отвоевавшие у турок в своих интересах те части Грузии, которые смогли. Но ещё до этого – со времён персидского Ага Магомед-хана не выполнившие свои обязанности союзника перед Ираклием II в соответствии с условиями Георгиевского трактата при Крцанисской битве с целью ослабления Картли-Кахетии и начала аннексии грузинских земель с неё.
Полагаю, глубинные причины шаткости нашего союза нужно отчасти искать и в этом «доме на песке».
Старец Гавриил (Ургебадзе). Фото: www.pravoslavie.ru
Царьград: Святой старец Гавриил (Ургебадзе) говорил: «Мой крест – вся Грузия и пол-России». Как Вы понимаете эти слова преподобного? Насколько вообще важно взаимное почитание общих святых в наших странах, паломничества к ним и молитвы им?
Подвиг старца Гавриила
Ровно 90 лет назад, 26 августа 1929 года, в Тбилиси родился самый почитаемый грузинский святой XX века –...
Л. В.: Не буду дерзать уверенной экзегезой высказываний святого отца, наверняка преподобный неспроста так говорил. Осмелюсь лишь предположить, что, возможно, он имел в виду ту реальность, что из 146 миллионов населения России лишь около 100 – православные русские, а остальные – в основном наши братья мусульмане. Мы знаем, какая из этих частей российского населения плодится (и дай им Бог здоровья!), а какая – вымирает со страшной скоростью. И если ничего не изменить, то уже в XXI веке пропорция «пополам» вполне возможна, и тогда пророчество старца станет более понятно.
А что касается почитания святых, то здесь, слава Богу, нет национальности. И, например, преподобный Серафим Саровский или святитель Тихон, Патриарх Московский, – такие же мне отцы, как и вам. Равно как и святой Патриарх Кирион и святой Димитрий Кипиани, за Родину замученный, отец вам.
Царьград: Советский период нашей общей истории был очень страшен для всех народов как эпоха безбожия. Но каждый раз, бывая в Тбилиси, слышишь от людей старшего поколения ностальгические воспоминания об этом времени. Как Вы считаете, было ли что-то в те годы, что можно бы было возродить сейчас?
Л. В.: Я прекрасно помню моё сказочное детство и отрочество и уже тревожную и предкатастрофическую раннюю молодость в это время. И конечно, всем нам есть что возрождать. В первую очередь, это культура соборности внутри наших стран и обществ вместо одиночества индивидуализма, только не вокруг портретов Маркса, Ленина и Сталина, а вокруг Вседержителя и Сердцевидца, Церковь Которого наши с вами отцы и матери хранили в семьях во время гонений на религию.
Царьград: Оставим за скобками властей предержащих и вообще современных политиков. Что мы, простые православные люди, клирики и миряне, можем сделать, чтобы слова Святейшего и Блаженнейшего Илии II, упомянутые в самом начале нашей беседы, не стали скорбным реквиемом по русско-грузинскому православному братству?
Л. В.: Полагаю, лишь пронзительную честность и справедливость, начиная с самих себя. Если, например, грузин во всех своих бедах винит русских, не видит своей доли ошибок, – он лишь формальный член Православной Церкви и, боюсь, далёк от искреннего поиска Истины. Будьте уверены, это предложение опять обязательно вырвут из данного интервью и используют против меня на родине в качестве обвинения в её предательстве.
Точно так же, если православный русский человек приезжает к нам в гости, смотрит, как мы растим наших детей, называет нас братьями и потом ездит на празднование в Сухуми некой «отечественной войны», где отрезанными головами грузин играли в футбол в Сухумском аэропорту, а потом пишет, что и «Сухум», и «Тифлис» были частью православной империи, – боюсь, он профанирует наше братство и становится для нас лицедеем вражеской, а не братской империи.
Так что пока всё грустно, я, за редкими исключениями, не вижу среди большинства грузинских патриотов готовности к спокойному диалогу с русскими. И так же, за редкими исключениями, среди русских патриотов – готовности не отказывать грузинам в праве на своё государство без отбирания у нас Цхинвали и Абхазии в качестве мстительной платы за это право.
Фото: Shakh Aivazov/AP/ТАСС
Сохранение же этого статус-кво чревато трагичными последствиями для традиционалистов обеих стран: затаскиванием остатков Грузии в НАТО и окончательным формированием там безумного либерально-наркотического анклава для борьбы атлантистов и с Россией, и с Ближним Востоком.
Пока никаких перспектив, что этого не будет, не видно, мой вымирающий вид – в смертельной опасности из-за топорной неуклюжести советников Кремля, сидящих на своих местах с ельцинской эпохи. А до наших братьев, русских православных патриотов, даже если бы их в Кремле и слушали, нам, грузинским православным патриотам, за редчайшими исключениями, невозможно ни достучаться, ни докричаться сквозь их панцирь эмоционального великодержавия.
При этом ничего мужского в том, чтобы мне как одинокому примирителю ругать в России мою родную Грузию, а в Грузии – Россию, не вижу. Я защищаю своих здесь, а вас – среди своих, оттого и часто страдаю от обеих сторон. Но если я пытаюсь это делать с чистой совестью с целью примирения двух православных государств, во славу Божию, то, по слову известного псалма, «чего убоюся»?