День народного единства: Что празднуем, на что надеемся
Уже несколько лет я удивляюсь, как государственное начальство в Москве и регионах отмечает День народного единства. Точнее, как оно, начальство, этот праздник понимает. А понимает оно его как праздник дружбы народов. В Москве и на периферии одинаково – ставят палатки с кухней разных народов, устраивают концерты – тут, гляди, лезгинка и осетинские, например, пироги, там бурятские позы, сям нашлось место для казачьего хора… Единство всех народов Российской Федерации – это, конечно, очень важно. Но всё-таки – про то ли праздник?
Что случилось 4 ноября 1612 года, так давно? Ополчение Минина и Пожарского выбило польских интервентов из Кремля. Освободило Москву. Спасло Россию. Что же, мы празднуем победу над поляками? 400 лет спустя мы считаем победу над этим врагом столько важной? Нет, конечно. Не в поляках дело. И даже не в Кремле.
400 лет назад русский народ впервые осознал себя единым целым с единым долгом перед Отечеством.
Единство – это ведь единство перед лицом опасности, угрожающей стране. Любой опасности. Единство народа, которое превыше всех различий. Классовых, сословных, культурных… На памятнике на Красной площади написано: "гражданину Минину и князю Пожарскому". Памятник ваяли давно, ещё при царе. Почему Минин "гражданин"? Потому что он был князю не ровня. Не боярин, даже не дворянин. Не служилый. Простой (ну, почти простой, всё-таки купеческий староста), практически рядовой горожанин (это и есть гражданин, тот, кто живёт во граде). Но Минин сделал нечто такое, что превратило его из горожанина – именно что в гражданина. В высоком смысле слова. Кем-то, кто несёт ответственность за Отечество.
Чем была Смута? Тотальным разделением России. Династия прервалась, Рюриковичи кончились, царя нет. Часть боярства пошла за самозванцем – а самозванец тянул на Запад. Часть боярства хотела избрать своего царя. Такого же боярина. Страна полыхала восстаниями и столкновениями армий, которые набирал каждый, у кого хватало на это сил. Василий Шуйский против Ивана Болотникова. Лжедмитрий второй против Москвы. Казак Заруцкий против всех. Каждый хотел править. Каждый хотел быть главным. За счёт России. За счёт её разделения и умаления. Каждый готов был что-нибудь отдать – полякам, шведам, другим претендентам, – лишь бы урвать кусок.
Что сделали Минин и Пожарский? Они привели войско из Нижнего Новгорода в Москву – но не для того, чтобы получить себе место на пиру стервятников. Не для того, чтоб самим стать властью. Не для того, чтобы разрывать на части – а для того, чтобы сшивать. Собирать. Возвращать к целому Россию. Всю.
Народное единство означало тогда, что, пока Смута не кончена, пока враг не побеждён – а враг каждый, кто хочет рвать страну на части, а каждый, кто хочет собрать её в единое целое, тот свой, – разделениям и спорам среди своих нет места. Сначала спасём страну, а доспорим потом. И потом, увы, настало, и Пожарского задвинули, не получил он даже близко той благодарности, на которую рассчитывал, и бояре вновь заспорили и крестьян закрепостили пуще прежнего – всё было.
Но. Начало единой нации было положено. Это был первый, но не последний случай в отечественной истории, когда русский народ объединился целиком, поверх всех различий. Бояре и князья, купцы и солдаты, казаки и крестьяне, простые и книжные, любые русские люди составили народное единство. Единство стало залогом и смыслом победы.
Народная война с тех самых пор – последнее и самое эффективное средство спасения страны. Два века прошло, настала "гроза двенадцатого года". Наполеон пришёл. С армией, больше русской в три раза. Кто победил его? Дубина народной войны. Ещё полтора века прошло – и Великая Отечественная война вновь объединила народ, только что разорванный на части войной Гражданской, коллективизацией, голодом, репрессиями. Народ, огромная часть которого не могла, не должна была прощать государственной власти того, что она с ним сделала. Но… "Господи, вступися за Советы, потому что все Твои запреты нарушает Гитлер чаще нас". Кто победил Гитлера и очередные двунадесять языков? Народное единство. Единство всех, даже преступников-штрафников. Единство в нужде и голоде – ради страны.
День 4 ноября, будем откровенны, не стал общепонятным праздником. Вроде и хорошая идея, но… Так, заменитель 7 ноября. Дня революции нет, выходной в ноябре, однако, у людей отнимать не следует, ну вот пусть будет 4-е. Так понимают многие. Многие чиновники, многие политологи, многие люди. И не сказать, что они не правы. Есть в этом празднике тактический смысл. И ещё долго будет. И привычка начальства подменять смысл "народного единства" "дружбой народов" тоже долго ещё будет.
Потому что "начальство" – оно-то точно никакого единства с подведомственным народом не чувствует, не понимает и не испытывает в нём потребности. Смотрит на народ свысока. С барского плеча дарит праздник с песнями и плясками.
Но всё-таки смысл 4 ноября нам известен. И смысл в том, что, когда в следующий раз придёт большая и всенародная беда и надвинется смута – богатые и бедные, образованные и полуграмотные, в больших чинах и с длинными родословными и рядовые безродные (и разного этнического происхождения тоже), мы все, вздохнув, отложим взаимные упрёки на потом. На после победы. И возьмём эту всенародную беду и смуту и победим. Если понадобится – отстоим Москву. Если понадобится – осадим сам Кремль. Если понадобится – пожертвуем, у кого что есть, до жизни включительно. Ради того, что больше любого из нас – ради России.