Фукусима и обвал СМИ в Японии

На этой неделе исполняется 10 лет со дня Великого землетрясения в Восточной Японии 11 марта 2011 года. В результате тройной катастрофы – землетрясения, цунами и ядерной аварии на Fukushima Daiichi – погибло почти 20 тысяч человек, разрушены десятки городов, тысячи гектаров стали непригодными для жизни, а также распространялось загрязнение, на устранение которого потребуются десятилетия.

Землетрясения в значительной степени непредсказуемы, и современные технологии дают нам в лучшем случае несколько минут, когда дело доходит до предупреждения о цунами. Другое дело – аварии, взрывы и выброс радиации на Fukushima Daiichi.

Национальная администрация Независимой комиссии по расследованию ядерных аварий в Фукусиме (NAIIC) в 2012 году пришла к выводу (выделено жирным шрифтом:

Авария на АЭС Фукусима TEPCO [Tokyo Electric Power Company, оператор станции] стала результатом сговора между правительством, регулирующими органами и TEPCO, а также отсутствием управления со стороны указанных сторон. Они фактически нарушили право нации на защиту от ядерных аварий. Таким образом, мы заключаем, что авария явно была "рукотворной".

Можно было бы подумать, что такая буря событий, которая произошла в Тохоку, северо-восточном регионе Японии, ближайшем к эпицентру, 11 марта 2011 года, оказалась бы чрезвычайно привлекательной для СМИ любой страны. Три года назад в Китае, где существует общеизвестная ограниченность СМИ, журналисты приезжали отовсюду, чтобы осветить землетрясение в Сычуани – с такой степенью открытости, которая была (и остаётся) беспрецедентной для Народной Республики.

И всё же основные японские СМИ массово покинули зону цунами/взрыва реактора на следующий день после землетрясения, 12 марта. Две недели спустя Сакураи Кацунобу, мэр Минамисомы, одного из многих разрушенных городов в Тохоку, обошёл стороной японские СМИ и правительство, разместив на YouTube видео с английскими субтитрами.

В нём Сакураи умолял мир о гуманитарных поставках и другой поддержке, которая не поступала от правительства страны, и призывал японские СМИ вернуться в его город и другие города в этом районе. Видео Сакураи на YouTube стало такой вирусной сенсацией, что он был назван журналом Time одним из 100 самых влиятельных людей в мире за год.

Несколько дней спустя в одном из еженедельников AERA появилась сенсационная статья, предполагающая, что облако радиации движется в сторону Токио, что на самом деле было правдой, но противоречило официальной версии, исходящей от TEPCO и правительства.

Один из репортёров был уволен, и компания была вынуждена извиниться. Основные средства массовой информации продолжали передавать (ложную) информацию общественности от TEPCO, государственных учреждений и соответствующих академических изданий.

На следующий год после тройной катастрофы антиядерные протесты продолжались и росли: более 150 тысяч человек собрались в центре Токио в середине июля 2012 года. В то время лауреат Нобелевской премии Японии Кензабуро Оэ утверждал, что японские СМИ вступили в сговор с правительством, чтобы удушить ядерную энергетику.

Это собрание было крупнейшим протестным движением в Японии со времён Вьетнама, что было 40 лет назад, но самая большая по тиражу газета страны, Yomiuri Shimbun, отказалась его освещать.

Почему СМИ так себя ведут? В книге 2012 года "Сильный под дождём: пережить землетрясение, цунами и ядерную катастрофу в Фукусиме в Японии" авторы Люси Бирмингем и Дэвид Макнил, находившиеся в марте 2011 года в Тохоку, описывают японских репортеров как "обычных штатных сотрудников, обычно работающих в организациях со строгим подчинением и пожизненной занятостью".

Они добавляют:

Репортажи о расследованиях ограничены ... Большинство статей, публикуемых в японских газетах, не имеют ссылок на веб-страницы. На практике это означает, что лучшие журналистские расследования в Японии часто создаются фрилансерами.

Первичным выражением такого положения дел является система пресс-клубов (kisha kurabu). В каждом правительственном министерстве, крупных промышленных ассоциациях и компаниях, полицейских управлениях есть свои клубы. "Доступная журналистика" широко распространена во всём мире, но система японских пресс-клубов является одним из наиболее ярких её проявлений.

В клубы допускаются только члены основных медиагрупп, и членство зависит от соблюдения коллективных правил, запрещающих журналистские расследования против принимающей стороны.

Спорадические попытки реформировать систему неизменно терпят неудачу. В 2009 году премьер-министр Хатояма Юкио выступил с инициативой по созданию более открытой медиасреды и в качестве компонента этой инициативы объявил, что канцелярия премьер-министра, Кантеи, в течение многих лет содержала фонд поддержки, из которого выплачивала компенсации послушным журналистам. Британское издание The Economist отметило "чрезвычайное молчание" крупных японских СМИ по поводу разоблачения Хатоямой узаконенного взяточничества.

Ряд экспертов, как отечественных, так и зарубежных, отметили широко распространённое недоверие, которое такой сговор средств массовой информации вызвал у японской общественности после событий 3/11.

Миллионы японцев обращаются к интернету и иностранным СМИ за более точной и исчерпывающей информацией, хотя иностранная пресса также несёт ответственность за некоторые вопиющие случаи "парашютной журналистики" и другие оплошности. Многие предсказания, что авария на Фукусиме приведёт к долгосрочным структурным изменениям в среде СМИ Японии, не сбылись. 

"Ложная заря" для японской журналистики

Дэвид Макнил, процитированный выше, также написал работу "Ложный рассвет: упадок охранительной журналистики в Японии" для Asia Pacific Journal в октябре 2016 года. В подробном анализе медиасреды Японии до и после событий 3/11 он пишет, что

Возвращение LDP к власти в конце 2012 года (в коалиции с Комейто) привело к резкому изменению открытости СМИ. Чиновники LDP использовали ряд неформальных методов, чтобы ограничить доступ к репортёрам за пределами системы пресс-клубов.

Макнил описывает, как национальная телекомпания NHK стала конкретной целью LDP во время администрации Абэ, с официальными и неформальными ограничениями относительно того, как, например, может обсуждаться Нанкинская резня 1937 года. 

Мартин Факлер, который в 2011 году был корреспондентом New York Times и чьё освещение тройной катастрофы принесло ему и его команде Пулитцеровскую премию, обрисовал в общих чертах попытку Asahi в 2016 году создать подразделение журналистских расследований после провала СМИ после Тохоку.

Факлер писал, что сокрушительный удар по прекращению инициативы "нанесён не политиками или официальными лицами, а коллегами-журналистами ... Другие крупные общенациональные газеты выстроились в очередь, чтобы громить Asahi, по сути, защищая друг друга, пользуясь именем администрации".

И что, пожалуй, наиболее показательно, Факлер отметил, что "нокаутирующий удар был нанесён Asahi изнутри, поскольку репортёры из других, более авторитетных изданий ополчились против начинающих журналистов-расследователей".

Более враждебный подход новой секции к журналистике вызвал широкое возмущение тем, что она угрожает эксклюзивному доступу, которым пользуется Asahi, как одна из национальных ежедневных газет Японии, к политикам и центральным министерствам,

– написал он.

"На более глубоком уровне отказ журналистов-расследователей выступать в качестве пропагандистов сильных мира сего, похоже, также поставил под угрозу заветное положение журналистов Asahi как инсайдеров истеблишмента…".

Одна из трагических историй Великого землетрясения на востоке Японии – это история начальной школы Окава, где погибло 74 ребёнка. Эри Хотта, рецензировавший "Призраки цунами: Смерть и жизнь в зоне бедствий Японии" для Guardian в 2017 году, заслуживает, чтобы подробно процитировать представление школы Окава о более крупном японском, и даже человеческом, феномене:

"Из 75 детей, умерших в школе, 74 были из начальной школы Окава. Их родители хотели знать, чем объясняется эта пугающая непропорциональность… Официальные отчёты постоянно менялись, и, похоже, возникло нежелание проводить тщательное расследование. Убитые горем и разгневанные родители умерших детей решили дать отпор. Они подали иск против властей города и префектур.

Но эти родители столкнулись со своеобразным историческим призраком – духом мощной государственной идеологии, которая оказалась столь полезной в ходе догоняющей модернизации Японии в XIX веке.

Эта идеология рассматривает людей как слуг государства. Те, кто придирается к официальной линии, рассматриваются в лучшем случае как досадная помеха, а в худшем – как эгоистичные нарушители спокойствия, которых следует подвергнуть остракизму.

Этот дух даже пережил разрушение Японии во время Второй мировой войны, несмотря на то, что чиновничество, которое процветало благодаря этой идеологии, привело страну к катастрофе. 

Десять лет спустя

9 марта 2021 года мэр Минамисомы – Сакураи выступил в рамках значительных двухнедельных мероприятий, посвящённых 10-летию тройной катастрофы 3/11, организованных Клубом иностранных корреспондентов Японии. Два бывших премьер‑министра, Кан Наото и Коидзуми Дзюнъитиро, также говорили от FCCJ и отвечали на вопросы.

Сакураи напомнил аудитории, что он сказал 10 лет назад, а именно, что большинство японских СМИ бежали, но многие иностранные СМИ остались на месте, и поблагодарил эти СМИ за их поддержку. Он призвал японские СМИ проводить время на территории Фукусимы, чтобы сообщать, что там на самом деле происходит с людьми и окружающей средой.

Сакураи, возможно, не ободрится в своих надеждах размышлениями профессора Курокавы Киёси, председателя NAIIC, проводившего расследование, процитированное выше. Курокава, преподававший в Токийском университете, когда он возглавлял NAIIC, также был спикером серии FCCJ в течение последних нескольких дней. В своём послании председателя в отчете NAIIC Курокава пишет о катастрофе на Фукусиме:

Что нужно признать – и это очень болезненно – так это то, что это была катастрофа, в которой виновата Япония. Её основные причины следует искать в укоренившихся условностях японской культуры: нашем рефлексивном послушании, нашем нежелании подвергать сомнению авторитет, нашей приверженности к "соблюдению программы", нашем коллективизме, нашей замкнутости.

Родители, чьи дети погибли в начальной школе Окава наконец выиграли свой "пирров иск". В 2019 году Верховный суд Японии отказался отменить решение суда низшей инстанции, вынесенное в отношении властей города и префектур, и, как следствие, возместить ущерб семьям в размере около 14 миллионов долларов.

Но Факлер только что опубликовал работу (на японском языке) "Собаки, которые не лаяли: контроль над СМИ в Японии Абэ", добавив к своим публикациям о СМИ в Японии после Фукусимы и указав, что мимолётный рассвет в японской медиасреде после Фукусимы действительно оказался ложным – по крайней мере, так дело обстоит до сих пор.

Инерция – мощная сила, и нигде люди, обладающие властью и привилегиями, не могут с лёгкостью отказаться от неё. Иногда в результате умирают дети. Теоретически четвёртая власть должна освещать неправомерное поведение влиятельных людей и защищать менее влиятельных, но в конечном итоге только граждане могут обеспечить эту всё более важную роль средств массовой информации.

Оригинальный материал без перевода можно прочесть здесь.

Материал об истинном смысле происходящего за пределами нашей страны предоставлен Аналитической группой Катехон.