"Прочие валюты". Почему Россия не должна рассчитывать на Китай
Кто не знает крылатую фразу "Восток – дело тонкое" из советского фильма "Белое солнце пустыни"? Изучая нынешние экономические отношения России с Китаем, я невольно вспоминаю эту фразу и мысленно переделываю её: "Китай – дело тонкое и не очень надёжное".
Разворот на Китай – ожидания…
Китай стал топовой темой отечественных СМИ семь лет назад, когда в состав России вернулся Крым и Вашингтон начал объявлять против нас первые экономические санкции. С каждым годом отношения с Вашингтоном и в целом в Западом ухудшались. И с каждым годом Москва всё чаще стала посматривать на Восток, прежде всего в сторону Китая. Китай стал рассматриваться как альтернатива нашим отношениям с Западом. И даже как потенциальный союзник в нашей совместной борьбе с экспансионизмом Запада, особенно Вашингтона. Особенно надежды на такой альянс с Китаем возросли, когда в Белый дом пришёл Дональд Трамп, резко обостривший американо-китайские отношения (прежде всего в торгово-экономической сфере).
О том, как Москва производила разворот в сторону Китая, свидетельствует статистика внешнеторгового оборота между нашими странами. Причём разворот начался не сразу. Вот данные о товарообороте за 2014-2016 гг. (млрд долл.): 2014 г. – 88,4; 2015 г. – 61,4; 2016 г. – 66,11. С максимального значения за все годы, достигнутого в 2014 году, торговля упала за год более чем на 30%. В следующем году удалось отыграть лишь небольшую часть падения. А вот затем начался устойчивый подъём (млрд долл.): 2017 г. – 86,96; 2018 г. – 108,28; 2019 г. – 110,92.
Вот эта статистика и дала основания для утверждения, что Россия и Китай быстро сближаются. И даже более того: на базе торгового сближения, мол, происходит сближение и в других сферах экономических отношений. А значит, не за горами создание политического и даже военного альянса, который будет противостоять Западу.
Правда, градус эйфории несколько снизился, когда были обнародованы итоги взаимной торговли за 2020 год. Торговый оборот сократился по сравнению с предыдущим годом на 6,7% и составил 103,97 миллиарда долларов. В том числе экспорт из России в Китай упал на 14,4% и составил 49,06 миллиарда долларов, импорт в Россию из Китая увеличился на 1,4% – до 54,91 миллиарда. Итого: отрицательное для России сальдо, равное 5,85 млрд долл. Для сравнения отмечу, что в предыдущем году сальдо для нас было положительным, равнялось 2,66 млрд долл. (в 2018 году также было положительным: 3,85 млрд долл.). Не вдаваясь в детали, отмечу, что в значительной мере негативные процессы в сфере взаимной внешней торговли были обусловлены снижением поставок отечественных углеводородов, которые являются основной товарной группой нашего экспорта в Поднебесную.
Ну что ж: не торговлей единой и не только нашими углеводородами должны скрепляться отношения России и Китая. На углеводородах далеко и долго ехать не получится. По разным причинам. Например, потому что многие отечественные месторождения чёрного золота близки к своему истощению (они были открыты ещё в советское время, а в постсоветское время ничего крупного открыто не было). Также потому, что в мире начинается борьба за "углеродное обнуление" (якобы это предотвратит глобальное потепление). А это со временем может затруднить экспорт нефти и природного газа.
Гораздо более высокой формой экономических отношений является инвестиционный обмен, производственная и научно-техническая кооперация. Каковы достижения стран в сфере инвестиционного обмена? Помню, что ещё в середине прошлого десятилетия Москва и Пекин обсуждали совместные крупные проекты в России как в добывающей, так и в обрабатывающей промышленности. А также в энергетике, железнодорожном и трубопроводном транспорте и др. Реализация таких проектов должна отразиться в статистике китайских инвестиций в экономику России. На сайте Банка России нахожу данные о накопленных прямых иностранных инвестициях (ПИИ) Китая в нашу экономику начиная с 2010 года. Привожу их выборочно (на начало года; млрд долл.): 2010 г. – 1,25; 2015 г. – 2,77; 2018 г. – 3,59; 2019 г. – 2,67; 2020 г. – 3,74.
Если по показателю оборотов торговли Китай является главным партнёром России (с 2010 года), то по объёмам накопленных ПИИ он не входит даже в первую двадцатку стран. На всякий случай приведу рейтинг основных стран, из которых пришли ПИИ в Россию (по состоянию на 2019 год): Кипр, Нидерланды, Бермуды, Люксембург, Великобритания, Ирландия, Джерси, Багамы. Мы видим, что в списке сплошные офшоры. За которыми скрываются не только иностранные, но в первую очередь отечественные инвесторы. Не исключаю, что за вывесками некоторых офшоров скрываются и китайцы. Но на всякий случай отмечу, что любимым китайским офшором считается юрисдикция Виргинские Острова. А её в топовом списке Банка России нет. Следовательно, "теневых" китайцев не может быть много.
Общий объём накопленных в отечественной экономике ПИИ на начало 2020 года, по данным Банка России, составил 587 млрд долл. Получается, что на долю инвестиций китайского происхождения пришлось всего 0,6%. Гомеопатическая доза!
И реальность…
И грустно, и забавно одновременно, что по величине ПИИ в экономику России более крупным, чем Китай, экспортёром капитала выступают США. На начало 2020 года объём накопленных ПИИ из США в нашей экономике составлял 4,89 млрд долл. Инвестиции из государства, которое сегодня многие наши чиновники называют "противником", более масштабны, чем инвестиции из Китая, который эти же чиновники называют нашим "стратегическим партнёром". Как говорится, "всё смешалось в доме Облонских".
Недавно Банк России опубликовал данные по накопленным ПИИ на конец третьего квартала 2020 года, в том числе по странам происхождения. По Китаю показатель составил всего 1,83 млрд долл. Т. е. по сравнению с началом прошлого года инвестиции китайского происхождения сократились более чем в два раза. ПИИ состоят из двух основных компонентов: вложений в основной капитал и кредитов (займов) компаниям, в которые были сделаны вложения. Объём вложений китайских резидентов непосредственно в капитал нашего бизнеса упал почти в 5 раз – с 2,28 млрд долларов до 480 млн. Чуть меньше сократились инвестиции в "долговые инструменты" – с 1,45 до 1,35 млрд долларов.
Доля китайских прямых инвестиций в общем объёме всех ПИИ стала вообще ничтожно малой – 0,38%. А между тем объём ПИИ американского происхождения за три квартала прошлого года остался почти без изменений. Инвестиции из страны, называемой "противником", в конце третьего квартала прошлого года были в 2,5 раза больше инвестиций из страны "стратегического партнёра"! Из России бежали не американские "противники", а наши "стратегические партнёры"!
Но, может быть, "инвестиционное сотрудничество" Китая и России носит асимметрический характер? Может быть, отечественных инвестиций в китайской экономике в разы больше, чем китайских в отечественной? Ведь сколько было разговоров и конференций на тему "Блестящие перспективы для бизнеса России в Китае"! Привожу данные Банка России за отдельные годы по накопленным ПИИ отечественного происхождения в китайской экономике (на начало года; млн долл.): 2018 г. – 242; 2019 г. – 247; 2020 г. – 282. А на конец третьего квартала 2020 года они составили 205 млн долл. Видите, тут уже приходится измерять инвестиции не миллиардами, а миллионами долларов. По отношению к общей величине накопленных нашими экспортёрами капитала ПИИ за границей на долю Китая приходится 0,08%. Такую "инфузорию-туфельку" не во всякий микроскоп рассмотришь. И, опять же, для сравнения: на конец третьего квартала 2020 года накопленные ПИИ отечественного происхождения в американской экономике составляли 5,83 млрд долл. Экспорт капитала в страну "противника" оказался почти в 20 (двадцать) раз больше, чем в страну "стратегического партнёра"!
Бесчисленное число раз с самых высоких трибун и в Москве, и в Китае говорилось о том, что нам во взаимных торгово-экономических отношениях следует более активно избавляться от доллара США и переходить на национальные валюты. Каковы же достижения в этой области? Обратимся к статистике Банка России. Вот как выглядела валютная структура поступлений от экспорта России в Китай в 2013 году (%): отечественный рубль – 1,2; доллар США – 96,2; евро – 0,9; прочие валюты – 1,7. А вот картинка на 2020 год (%): рубль – 9,4; доллар – 39,3; евро – 34,6; прочие валюты – 9,1. Сразу отмечу, что за "прочими валютами" скрывается в основном китайский юань. Замещение национальными валютами за 2013-2020 гг. было очень умеренным. А доллар США был замещён преимущественно евро. В общем, никакой валютной "революции" не произошло.
А вот валютная структура наших платежей по импортным закупкам в 2013 году (%): рубль – 3,9; доллар – 90,1; евро – 3,8; прочие валюты – 2,2. Теперь картинка на 2020 год (%): рубль – 4,9; доллар – 61,3; евро – 8,5; прочие валюты – 25,3. По импортным расчётам успех ещё более сомнительный. Тут бросается в глаза резкое увеличение доли "прочих валют". Т. е. китайского юаня. Китайские экспортёры предпочитают получать свои юани, а не наши рубли. И их понять можно. Банк России не может обеспечить устойчивость рубля, как это ему предписывается статьёй 75 Конституции России. А непредсказуемую валюту китайские партнёры брать не желают.
Конечно, китайский юань также не стабилен. Но он, по крайней мере, предсказуемо снижает свой валютный курс (политика Народного банка Китая, направленная на поддержание и стимулирование китайского экспорта). Такой валютой предпочтительнее пользоваться, чем рублём, который Банк России может в одночасье обвалить (наши китайские партнёры прекрасно помнят почти двукратный обвал рубля в декабре 2014 года).
Объём торгов парой юань-рубль по итогам прошлого года составил 258,2 млрд рублей, или порядка 3,3 млрд долларов. Годовой объём юаневых сделок на валютном рынке оказался меньше, чем долларовых, более чем в 300 раз. Юани покупают на валютном рынке в основном для того, чтобы оплатить импорт из Китая.
Финансы поют романсы
Юанем, который объявили в МВФ пять лет назад "резервной валютой", почти никто в мире не пользуется для пополнения своих международных резервов. За исключением России. На конце третьего квартала 2020 года в международных резервах России юаневая компонента была эквивалента примерно 71 млрд долл. (12,3% всех золотовалютных резервов). И Банк России регулярно отчитывается об миллиардных (в долларах США) убытках, которые возникают из-за обесценения юаневых резервов. В начале этого года юань добавлен в активы Фонда национального благосостояния (ФНБ) в размере 15%.
Вот одно из сообщений Минфина: за период с 15 декабря 2020 года по 28 февраля 2021-го ликвидная часть ФНБ – то есть ещё не потраченные деньги, размещённые на валютных счетах в ЦБ, – принесла отрицательную доходность в размере "минус 50 млн долларов". В пересчёте на рубли убыток составил 3,7 миллиарда рублей. Как следует из данных Минфина за февраль, почти вся сумма (47 млн долларов, или 3,5 млрд рублей) была потеряна именно в этом месяце, когда Минфин решил изменить структуру ФНБ, добавив в корзину китайские юани (15%).
Так что убытки России от такого валютного сотрудничества с "нашим стратегическим" партнёром будут множиться. Можно, конечно, иногда идти на убытки и жертвы, если ты понимаешь ради чего. Если имеешь какую-то осознанную программу или план. Я пока ни программы, ни стратегической концепции сотрудничества России с Китаем не вижу. Идёт какая-то "игра в поддавки".
Если Россия опасается блокировки своих валютных транзакций через систему SWIFT, то вот Китай почему-то, наоборот, развивает и углубляет своё сотрудничество с той компанией, которая управляет указанной системой и зарегистрирована в Бельгии. А на предложение подключиться к отечественному аналогу SWIFT, называемому СПФС (система передачи финансовых сообщений), Китай отреагировал очень вяло. СПФС создаётся и развивается уже в течение пяти лет. Но к ней на сегодняшний день присоединился лишь один китайский банк (Bank of China).
Увы, ничего не поменяется и после визита министра иностранных дел С. В. Лаврова в Китай в марте этого года. Его призывы к дедолларизации отношений России и Китая, к отказу от использования системы SWIFT, к развитию производственного сотрудничества двух стран повисли в воздухе. Китайская сторона их вежливо выслушала, но действовать будет исходя из собственных интересов. Т. е. примерно так же, как и до визита нашего министра.
Я предложил читателям некоторые ключевые статистические показатели и фактические данные, характеризующие экономические отношения двух стран, как "информацию для размышления". Ибо эта информация несколько отличается от тех "вербальных интервенций" наших СМИ, которые создают впечатление, что Китай уже стал нашим "стратегическим партнёром".