Как оскорбить Вагнера

Так получилось, что обе премьеры по Вагнеру сделаны в этом берлинском сезоне к открытию. Оперу «Лунный Парсифаль» выпустил новый фестиваль «Иммерсион» – показав, на какого рода продукцию на стыке инсталляции и перформанса, выставочного пространства и театрального, намерен ориентироваться. Оперой «Тристан и Изольда» в феврале открыли после восьмилетней реставрации историческое здание Staatsoper на Унтер-ден-Линден, также обозначив, какие у театра приоритеты и авторитеты. За «Парсифалем» стоят бунтарь, художник, перформер и акционист Йонатан Мезе и буквально переписавший партитуру Вагнера на новый лад композитор Бернард Ланг. За «Тристаном» – один из лучших интерпретаторов Вагнера дирижер Даниэль Баренбойм и режиссер Дмитрий Черняков, которого немецкие (и не только) критики причисляют к трем-четырем самым востребованным в мире оперным постановщикам. Что верно наполовину. Чернякова, сценография которого часто выглядит как самодостаточный арт-объект, следовало бы считать, как и Йонатана Мезе, в широком смысле художником, если бы не большие оперные дома, в которых он ставит. Тут всегда есть то, что ограничивает свободу любого художника. Неизменяемое. Собственно музыка. А если это еще и музыка Вагнера – она «заказывает» все остальное. Режиссуру, публику, критические отзывы и даже финальные «бууу» недовольных вагнерианцев, слетающихся на премьеры, чтобы протестировать их на соответствие канону.