«История труда» Дэвида Монтгомери обязательна к прочтению

Несмотря на очевидную важность рабочего места в его исследованиях, определяющая направленность влияния Монтгомери распространялась гораздо шире на эти эссе и на работы его студентов. Для Монтгомери общественные производственные отношения, возможно, были центральными, но классовый опыт выходит далеко за рамки этого. «Хотя современный классовый опыт берет свое начало в столкновении с наемным трудом», — пишет он, —

Классовое сознание пронизало социальный дискурс как за пределами рабочего места, так и внутри него. Замужние женщины, заботящиеся о своих детях, в унылых перенаселенных кварталах. . . им напоминали об их классе так же регулярно, как их мужьям, дочерям и сыновьям на фабриках. Дети рано усвоили разницу между одеждой, манерой поведения и манерой речи своих родителей и джентльменами и леди, которые, казалось, с такой грацией и легкостью двигались по коридорам власти и торговым центрам изобилия.

По мнению Монтгомери, как редакторов Трудовые историив сборнике эссе, опубликованном в его честь, отмечалось:

Класс пронизывает все аспекты социального опыта — семейные и гендерные отношения, политику соседства, расовые отношения и общественную жизнь; оно пронизывает сферы производства и потребления, опыт работы, семейную и общественную жизнь, политику, социальную жизнь, идеологию и культуру во всех ее формах. Класс и классовое сознание, в свою очередь, несут на себе отпечаток социальных отношений на рабочем месте, характера государственной политики, а также пола, расы, этнической принадлежности и региона.

Не просто изучение труда, а, скорее, это глубокое понимание разнообразия классового опыта, возможно, представляет собой самое важное и прочное наследие Монтгомери в области истории труда.

Лейбористские активисты всех мастей оживляют воспоминание Монтгомери об этой рабочей среде и играют центральную роль в формировании исторических перемен. Он подчеркивал, что «классовое сознание было чем-то большим, чем непосредственным продуктом повседневного опыта». Это был «проект», и ключевыми фигурами в этой истории являются «воинствующее меньшинство», те социалисты, синдикалисты и профсоюзные «прогрессисты» в начале двадцатого века и за его пределами, которые стремились «сплотить своих товарищей по работе и соседей в самосознательный и целеустремленный рабочий класс».

Значение этих активистов было затемнено, по мнению Монтгомери, как «историей снизу вверх», так и любой «фиксацией на великих лидерах». Хотя он был явно очарован рядовыми движениями и забастовочной волной 1970-х годов, он более скептически относился к идее о том, что воинственность рабочего класса возникла спонтанно из повседневного опыта работы и других аспектов жизни рабочего класса. Хотя на него, безусловно, повлияла рабочая активность, которую он видел вокруг себя, он подчеркивал роль воинствующего меньшинства в цехах и по соседству, что, возможно, было отражением его собственного опыта в качестве активиста коммунистического профсоюза в послевоенную эпоху.

Решимость Монтгомери поставить рабочих в центр истории США побудила его интегрировать свои богатые воспоминания о жизни рабочего класса в более широкий политический контекст. Его сопоставление опыта простых людей с радикальными социальными, экономическими и политическими изменениями, которые меняют общество, и борьба за определение причинно-следственной связи между этим опытом и этими изменениями придают его работам неоспоримое качество. Никто из тех, кто читал работы Монтгомери или слышал, как он строит подобное повествование, вряд ли скоро его забудет.

Последние эссе Монтгомери, в том числе «Империя, раса и мобилизация рабочего класса» и «Рабочие движения в Соединенных Штатах противостоят империализму: опыт прогрессивной эпохи», в некотором смысле являются его наиболее амбициозными, предвосхищая «глобальный поворот» в некоторых отношениях. из последних публикаций в этой области. Работая в рамках марксизма, подход Монтгомери всегда был транснациональным. Одним из наследий его лет в Уорикском университете было длительное участие в Круглом столе по социальной истории, который связал его с рядом европейских и американских коллег, включая Джоан Скотт, Чарльза Тилли, Дороти и Эдварда Томпсон, Эрика Хобсбаума и Мишель Перро. .

Эти дискуссии носили явно сравнительный характер. Спроецировав жизнь рабочего класса на широкую канву развивающегося американского национального государства, он теперь продемонстрировал, что рабочие были гораздо большим, чем просто винтиками в американской и других империях. Их труд и активизм сформировали капитализм, вступивший в новую фазу своего развития и распространивший свое влияние по всему миру. Как отмечает историк Джули Грин:

Его интеллектуальное видение всегда было глубоко сформировано идеей о том, что глобальный капитализм был центральным контекстом, в котором рабочие боролись, жили, сопротивлялись, а иногда и восставали. . . . В своих более поздних работах он резко обратился к более тщательному исследованию глобальной истории труда и того, как империя и глобальный капитализм пересекались с историей труда и рабочего класса США.

Для Монтгомери, как и для многих, кто был вдохновлен его творчеством, прошлое также присутствует. Горнило активности на рабочем месте и политической активности, которые вначале сформировали его стипендию, продолжали вдохновлять его работу на протяжении всей его карьеры. Он регулярно выступал на съездах профсоюзов, особенно Объединения работников электротехники, радиотехники и машиностроения Америки (UE); он организовал пикет в поддержку шахтеров; и он был откровенным общественным защитником работников столовой, конторских и технических работников, а также ассистентов преподавателей в их организационных кампаниях и забастовках в Йельском университете. Он был постоянным комментатором событий в рабочем движении.

Таким образом, наследие Дэвида Монтгомери представляет собой нечто большее, чем просто эволюцию чрезвычайно богатой исследовательской области. Его работа открыла новую точку зрения, снизу вверх, на американскую историю в целом, освещая совершенно по-новому аспекты промышленности и экономики, права и политики, иммиграции и расовых отношений, а также демократических традиций Соединенных Штатов. Эти эссе, а также его книги помогли целому поколению ученых продвигать его идеи на новых территориях, и они продолжают служить источником такого вдохновения.

При этом его критический взгляд на эту историю поднял фундаментальные вопросы о классовой природе жизни в Америке. Для него задача всегда заключалась в том, чтобы критически взглянуть на «движущие силы исторических перемен» и «снова сделать динамику нашего движения достоянием общественности». По его мнению, строгий исторический анализ никогда не может быть отделен от взаимодействия с рабочим классом. По его словам: «Этим нужно поделиться с ними». Для него это было одновременно «личным обязательством» и «решающим фактором для любой организованной формы деятельности». Активная стипендия «поддерживает нашу приверженность нашим соседям, нашим коллегам по труду и другим людям во всем мире в борьбе рабочего класса», и именно они в конечном итоге продвигают вперед обещания социальных и политических преобразований.