Корона Литвы
Северную границу наши соседи планировали провести по Даугаве, — пишет газета «СЕГОДНЯ НЕДЕЛЯ»
16 февраля – День независимости Литвы. Появление небольшого европейского государства на мировой политической карте в силу объективных причин попало в тень блистательного камбэка Речи Посполитой. Чтобы вообразить, каково это было для современников, представим: вот в наши дни восстанавливаются Пруссия и Богемия... Приблизительно мы представляем себе, где расположены эти страны, – но их места на протяжении многих десятилетий уже занимают иные государства.
Не совсем балтийская
Литва имела больше предпосылок к государственному суверенитету, чем любая западная окраина Российской империи, исключая Польшу. Дело не только в громкой средневековой славе Великого княжества Литовского, до сих пор служившего причиной популярного среди наших соседей мема «Мы лошадей в Черном море поили!». Литва была включена в состав России существенно позже остальных балтийских провинций, а именно в 1795 году, по III разделу Польши между Берлином, Веной и Санкт-Петербургом. Ирредентизм Литвы, ее центробежная тяга сильно проявились в ходе восстаний 1830-31 и 1863-63 годов, которые считаются литовскими, польскими или белорусскими – в зависимости от того, с каким националистом вы ведете беседу.
В общем, совсем не та это была Литва, что объявилась в 1918 году. Потому как на одну и ту же территорию претендовали как минимум три выгодополучателя: собственно Литовская Республика, Белорусская Народная Республика и Республика Польша (названо в хронологическом порядке появления). Иногда разделение шло по семьям: Габриэль Нарутович стал первым президентом Польши, а его брат взял имя Станисловас Нарутавичус и вошел в литовскую Тарибу, провозгласившую независимость.
К притязаниям романтиков – громадному территориальному клину, шедшему из Жемайтии и Аукштайтии на вполне себе славянский юго-восток, изначально не прилегало ни версты побережья Балтийского моря. Ибо до Первой мировой два небольших местечка, Поланген (Паланга) и Свена (Швентойе), принадлежали Гробинскому уезду Курляндской губернии, ну а Мемель (Клайпеда) и вовсе находился под короной Вильгельма II.
Немецкие корни литовского возрождения
После подавления последнего польского восстания российские власти воспретили книгопечатание на литовском языке. Тогда началась уникальная эпопея литературной контрабанды – т. н. книгоноши доставили из Восточной Пруссии (именовавшейся Малой Литвой) 6 000 000 экземпляров книг 1800 наименований. Для народа в 1,6 миллиона (по переписи 1897 года) – вполне почтенно.
Литовцы могли похвастаться неплохим рейтингом грамотности – 48%, уступая среди народов империи лишь евреям, латышам и эстонцам. В 80-90-е годы в Кенигсберге (или Каралаучи, как его называли литовцы) стартовали сразу несколько идеологических печатных проектов: журналы AuSra («Заря»), Varpas («Колокол»), газета Ukininkas («Сельский хозяин»). Так что в то время как младолатышей патронировали славянофилы, младолитовцы развивались во Втором рейхе. Другим источником ретрансляции западных идей стала эмиграция в США – перед Первой мировой там уже проживало свыше 200 тысяч литовцев.
ЗНАТЬ
Мелкопоместная шляхта в значительной части – 28% – записалась литовцами в ходе I Всероссийской переписи населения, составив костяк национальной элиты. Латыши и эстонцы имели только незначительное число лиц с личным дворянством за особые заслуги.
Первым массовым и легальным проявлением суверенизации стал Великий литовский сейм, собравшийся в виленской Ратуше 4-5 декабря 1905 года. На нем было представлено около 2 тысяч делегатов из всех этнографических областей. Все признали лидера возрождения – вернувшегося из эмиграции в Болгарии фольклориста Йонаса Басанавичуса, бородатого старца, напоминавшего Кришьяна Барона. Прозвучали призывы отказываться от службы в армии, не платить податей до признания автономии Литвы, включая Сувалкию, принадлежавшую тогда царству Польскому.
Российские власти подавили волнения в Северо-Западном крае – не только силой оружия, но и уступками в культурной сфере. Появилось 70 католических училищ с преподаванием на литовском языке, а окончивший гимназию в Митаве (Елгава) и юридический факультет Санкт-Петербургского университета Антанас Сметона возглавил журнал Viltis («Надежда»), распространявший идеи таутинников (буквально – народников, т. е. националистов-почвенников).
Враг моего врага
Следующее окно возможностей открылось для литовских сторонников выхода из империи в связи с военными поражениями оной в Первую мировую. Именно на литовской земле собирала Россия силы для первого удара по Восточной Пруссии в августе 1914-го, и по ней же бесславно бежала армия великого князя Николая Николаевича летом 1915 года, сдав без боя Ковенскую крепость и Вильно. Немцы утвердили военную администрацию Ober-Ost, в точности совпавшую с границами Великого княжества Литовского в конце XVIII столетия.
Впервые идея полной независимости Литвы была озвучена, как и многое из радикальных идей, в нейтральной Швейцарии. В июне 1916 года в Лозанне прошел Конгресс порабощенных народов. Ну а через год и немцы решили разыграть карту суверенизации, разрешив в оккупированном Вильно Литовскую конференцию. В театре на Погулянке 18-22 сентября 1917 года собрались 222 участника. Состав дал показательный социальный срез литовского этноса: 66 ксендзов, 65 крестьян, 59 интеллигентов.
Председателем временного органа ,Тарибы, стал 43-летний юрист и журналист Антанас Сметона. Ну а затем через территорию рейха активисты еще раз прибыли в Швейцарию – 2-10 ноября в Берне они мечтали о границах будущей Литвы. В нее входили Сувалкская губерния, Волковыский, Белостокский, Гродненский, Слонимский уезды, а из нынешней территории Латвии – Акнисте, Иллукстский уезд и... Либава (последнюю предполагали прибрать опционально – если выгорит).
В конце 1917 года из штаба Ober-Ost литовской Тарибе передали проект декларации о провозглашении Литовского государства и… присоединении к Германии в рамках «вечного твердого союза». 11 декабря резолюция была утверждена в Вильно, но ее решительно отвергли влиятельные американские литовцы. Из Тарибы вышел ряд деятелей, в т. ч. С. Нарутавичюс.
Поэтому 16 февраля на Шлоссштрассе, в неприметном помещении виленского комитета по помощи беженцам была сделана вторая попытка провозгласить Литву, уже с упоминанием ее демократического и парламентского характера. С документированием исторического акта вышел курьез: почти сто лет оригинал не могли найти, пока он не отыскался в совершенно незначительной папке архива МИД ФРГ...
В любом случае 23 марта делегация во главе со Сметоной повезла свои наработки в Берлин. Литовцев принял рейхсканцлер Георг фон Гертлинг. А 13 июля 1918 года на престол Литовского королевства официально был приглашен принц Вюртенбергский Вильгельм фон Урах, коему было предложено короноваться под именем Миндаугаса II. Однако пока новый монарх собирался в дорогу, Фатерланд получил невосполнимый урон от войск Антанты.
Концепция поменялась
2 ноября 1918 года Тариба приняла временную конституцию, назначив себя законодательным органом Литвы, а исполнительную власть вручив эксцентричному профессору истории Аугустинасу Волдемарасу – также по согласованию с главой правительства в Берлине, принца Макса фон Бадена. 11 ноября Волдемарас стал премьером и министром иностранных дел, но уже в декабре 1918 года Красная армия заняла Вильно, и только с помощью саксонских наемников немногочисленным отрядам литовских ополченцев удалось удержаться на линии Каунас – Алитус. Большевиков удалось изгнать к лету 1919 года, когда рухнул красный ЛитБел – Литовско-Белорусская Советская Республика со столицей в Вильнюсе.
В последующем Литву ожидали потеря древней столицы, военный переворот, гуманная диктатура Сметоны и бегство его с чемоданчиком денег, босиком через речку в Германию. Переехав затем в США, он стал единственным лидером довоенных прибалтийских режимов, доживавшим в эмиграции и написавшим, как при нем все было здорово.
А вот, как 20-летний юбилей Литвы отметила газета «СЕГОДНЯ» в номере от 16 февраля 1938 года:
Праздник возрождения Литвы
Вождь литовского народа президент республики А.Сметона в ответ на просьбу каунасского представителя редакции «СЕГОДНЯ» Б. С. Оречкина охарактеризовать значение праздника 20-летия возрождения независимости Литвы, представил для опубликования следующие строки:
Сегодня праздник возрождения Литвы, день, достойный радости и пробуждения всего лучшего, что есть в душе каждого. Неограниченность свободы веры, родной язык стал государственным, земля распределена не среди чужеземцев, не среди пришельцев, а среди пахарей – людей своего края.
Все это стало возможным, когда Литва стала независимым государством. За грехи наших предков она была потеряна, трудом и усилиями честных детей нашего возрождающегося народа она воссоздана снова.
Праздную нынешний праздник Возрождения, не забудем этих великих детей народа, будем любить Литву так, как любили они. Мы счастливее тех искателей нашей свободы, которые жаждали ее, но ее не увидели. Счастливы потому, что живем в уже освобожденной Литве.
Потому-то и наша ответственность перед богом и народом больше, чем их: от нас зависит теперь благосостояние Литвы, чужие уже больше не мешают нам работать на своей отчизне.
А. Сметона.
Николай КАБАНОВ.