— Екатерина, сегодня, 19 июля, в 17:00 в Верманском парке пройдет очередное мероприятие в поддержку русскоязычного образования — СтихоМарш. Вы будете принимать в нем участие?
— Сама задумка СтихоМарша очень интересная, творческая и подходит для людей любого возраста. Надеюсь, там будет много активных ребят. Я не только буду технически помогать на этом мероприятии, но и прочту стих Юнны Мориц «Таинственный советчик».
— Вы являетесь одной из активисток Штаба защиты русских школ, вели прошедшей весной родительское собрание. Скажите, почему Вы решили заняться этой деятельностью, а также что Вы думаете о грядущем обучении школьников только на латышском языке?
— В Штаб меня привел мой хороший друг, вернее, мы пришли туда вместе. Меня заинтересовала эта тема, так как сначала я подумала, что обучение на латышском языке будет с первого же класса, и, вспоминая свой учебный опыт, поняла, что это будет кошмаром для детей. Однако разобравшись в теме, я узнала, что обучение исключительно на латышском языке коснется только учеников средних школ, но все равно думаю, что это не совсем правильный подход.
Да, кому-то, может быть, станет лучше, тогда как кому-то — сложнее. Ведь люди разные — кто-то иностранный язык схватывает на лету, а кому-то даже на родном языке трудно усвоить определенные предметы. Так что, на мой взгляд, должен быть выбор — если кто-то из ребят желает учиться только на латышском языке, то это его право.
Если же кто-то хочет учиться билингвально, как сейчас, то это тоже нормально. Однако если кто-то изъявит желание получать образование на своем родном языке, то это тоже должно быть. К сожалению, нынешнюю молодежь такого выбора лишили, принудительно заставив учиться на латышском языке, что в корне неверно.
Почему в той же Германии есть русские школы, а у нас детей лишают возможности учиться на русском? Мне кажется, что такими действиями латвийское правительство только подталкивает русских к отъезду. Но я не хочу отсюда уезжать. Латвия — моя родина, и я хочу, чтобы у моих будущих детей была возможность выбирать, на каком языке им учиться.
— Судя по всему, в школе Вы уже учились при вступившей в силу пропорции 60/40, так что расскажите о Вашей учебе.
— Да, Вы правы, я поступила в первый класс в 2004-м году, как раз во время массовых протестов против самой первой реформы, и все прелести билингвального образования смогла почувствовать на себе. Вообще при этом накале страстей, связанном с реформой 2004-го, на улице мне примерно до пятого класса было страшно гулять — проходя мимо латышских компаний, я постоянно слышала в свой адрес выкрики, что раз я русская, значит, мне надо уезжать в Россию.
В связи с этим в школе у меня началось отторжение латышского языка, учить я его не хотела и все работы делала только для того, чтобы их выполнить и покончить с этим.
Также по многим предметам, которые преподавались нам на русском, начиная с пятого класса, учебники были на латышском языке. Кроме этого, учебные тетради по биологии или социальным знаниям тоже были на латышском языке. Радует, что учителя пытались нам помочь, что-то переводили на русский язык, но все равно это было совсем не то же самое, как если бы я училась полностью на родном языке.
После девятого класса я ушла в техникум, где все обучение было только на латышском языке. Однако благодаря моим сокурсникам, которые хорошо ко мне отнеслись, у меня улучшилось знание латышского языка и я поняла, что не все латыши негативно настроены против русских. То есть агрессия со стороны латышей не помогла мне выучить язык, тогда как хороший коллектив латышей помог. Ко второму курсу учебы я уже хорошо освоилась, а на четвертом курсе без проблем защитила диплом.
В связи с этим я считаю, что латышский язык нужно учить не принудительными методами, а наоборот. Если русские ребята увидят положительное отношение к себе, то и язык они будут учить с радостью. Кроме того, думаю, что многое зависит и от учителей: если учитель не может доступно объяснить информацию, толку не будет.
— А как, на Ваш взгляд, молодое поколение воспринимает будущую реформу, что думают школьники, которым в ближайшее время поступать в среднюю школу?
— Часть моих знакомых ничего об этом не думает, потому что они уже знают, куда уедут сразу после окончания школы. Они уже выбрали места учебы, а также начинают подыскивать там жилье и работу.
В то же время те, кто помладше, мне кажется, об этом еще не задумываются. Хотя, конечно, если дома они общаются только на русском языке, то очень велика вероятность, что они недополучат какую-то часть знаний. Ведь одно дело учить иностранный язык, а другое — думать на нем. Так что скоро, если ничего не изменится, их ждет большое потрясение. Хотя я, общаясь с друзьями, вижу, что таким резким переходом они скорее недовольны.
— Интересно, если Вы говорите, что они скорее недовольны, то почему, на Ваш взгляд, на протестных акциях молодежи не так много? Им не нравится формат или же тут есть какие-то другие причины?
— Молодежь боится. Администрация школ против участия ребят в таких акциях и прямо запрещает им на них ходить. Были высказывания в стиле «что ты позоришь нашу школу» и другие в подобном духе. Также нынешние старшеклассники скоро будут поступать в латвийские вузы, причем надеются, что попадут на бюджет. Естественно, они не хотят услышать, что не поступят в университет только из-за того, что были на митинге. Конечно, я считаю, что на митинги ходить надо, ведь только так можно выразить свой протест.
Кроме того, я тоже собираюсь в этом году идти в вуз и надеюсь, что поступлю, ведь учеба и общественная деятельность — это совершенно разные вещи.
— Да, если говорить об общественной деятельности, насколько я знаю, Вы также были одной из участниц дискуссии по поводу этой реформы образования на фестивале общения LAMPA в Цесисе. На Ваш взгляд, что думают об этой теме представители латышской стороны?
— Вы правы, я была на этом мероприятии, и это был мой первый опыт участия в подобных дискуссиях. Было довольно интересно, но не все получилось, так как организаторы не рассчитали время — на полтора часа, выделенные на дискуссию, пришлось слишком много желающих высказаться. Так что не все из присутствующих в зале успели задать свои вопросы, однако радует, что организаторы вообще решились на подобное мероприятие, на котором можно обсудить наболевшие вопросы.
Говоря же о высказанных мнениях латышской части присутствовавших, на мой взгляд, они сохраняли нейтралитет. То есть не было однозначной поддержки русских школ, но также и не было четких высказываний против них. Думаю, это было связано с тем, что зрители в зале тоже были латышско-русскими, и большинство из них все же выступали за образование на русском языке. Один из латышей прямо сказал, что русские школы надо оставить в покое и полное обучение на латышском языке ничего не изменит.
Также латышские участники дискуссии говорили, что нынешнее билингвальное образование — это хорошо, потому что ребята знают латышский язык, но при этом не забывают и свой родной — русский. Правда, когда у одного человека спросили, а готов ли он к тому, чтобы его ребенок учился на латышском и русском языках, тот сразу стушевался, удивленно спросив: «Зачем»?
На мой взгляд, мнение латышских дискутантов сводилось к тому, что в школах должно быть больше латышского языка, но в то же время какие-то пропорции русского языка тоже следует сохранить. Однако о конкретных пропорциях никто не говорил. По новой реформе русский язык как предмет тоже сохранится, но это будет единственный предмет на русском языке. И здесь латышские участники ничем не отличаются от сторонников реформы.
— В таком случае что, как Вы думаете, ожидает русскую общину при вступлении в силу этой реформы?
— Честно говоря, перспективы печальные. Думаю, отъезд людей будет продолжаться. Уже сейчас многие ребята уезжают получать высшее образование в другие страны, и таких будет больше. Так что нужны перемены.
У меня за четыре года учёбы в латышском техникуме ни разу не было проблем на почве языка. У моего поколения нет этого конфликта. Мы спокойно общаемся и находим много общих тем.
Думаю, в Сейм должны прийти молодые люди, а не зацикленные на своих обидах пенсионеры. Если же этого не произойдет, то ничего не изменится.