Борис Корчевников о том, почему Леонид Ярмольник ушел из "Прямого эфира"

История с обвинениями "Прямого эфира" и канала "Россия 1" в антисемитизме после программы, посвященной проблеме бродячих собак, кажется мне странной. Именно поэтому я ни за что не стал бы мешать господину Ярмольнику и дальше выстраивать теорию телевизионного заговора. Однако сегодня стало известно о том, что в Салехарде воспитательницам школы-интерната, по чьей халатности бездомные собаки насмерть загрызли 9-летнюю девочку, вынесен обвинительный приговор.

Проблема беззащитности детей перед бродячими животными действительно остро стоит в нашей стране. Именно поэтому мы решили посвятить ей выпуск "Прямого эфира" в желании найти решение вопроса. Именно поэтому мы пригласили в программу господина Ярмольника, имеющего – насколько нам было известно – свою точку зрения на эту проблему.

Однако ни мне, ни гостям студии узнать эту точку зрения так и не удалось. Все мои попытки вернуть разговор в русло темы жесточайшего убийства бродячими собаками маленьких детей, Леонид Исаакович игнорировал.

Говорят, Ярмольник "покинул студию" после "антисемитской" реплики в его адрес догхантера. Однако это не так. Он покидал студию дважды. После первого ухода мне удалось вернуть его, предложив актеру все-таки использовать уникальный шанс отстоять свою позицию. Но, вернувшись, господин Ярмольник тут же обвинил догхантера в "недопустимом оскорблении", которое – подчеркну – с его же слов "было сказано ему на ухо", и которого никто из присутствующих в студии, включая меня, не слышал.

Леонид Исаакович и сам был ведущим, а потому не может не знать, что ведущий может реагировать только на то, что услышал лично. Любые реплики, сказанные в приватной беседе между гостями, и не зафиксированные микрофонами в студии, в расчет не принимаются.

Я ценю господина Ярмольника как актера и ведущего. Я благодарен ему за высказывание своей позиции. Однако, признаться, огорчен, что он предпочел именно такую форму высказывания и привлечения внимания.