Киселёв рассказал о привилегированном положении Голунова
Громкое дело с арестом в Москве журналиста Ивана Голунова, которому официально предъявлены обвинения в покушении на сбыт наркотиков в крупном размере. Сейчас Голунов дома, но передвижение его ограничено избранной мерой пресечения, которую определил суд.
В ходе задержания в рюкзаке у Голунова были обнаружены наркотики. В ходе обыска дома — еще более пяти граммов кокаина и весы, которыми пользуются наркодилеры.
Линия защиты, которую избрали Голунов и его адвокат, — все это подброшено. Голунова, однако, правоохранители долгое время "вели". Понимали и то, что для ареста и столь серьезных обвинений нужны весомые основания, а всплывшие лишь в день задержания наркотики не могут стать главными доказательствами.
С другой стороны, еще предстоит проверить корректность действий двух оперативников, которые Голунова задерживали. Судя по всему, работали не безупречно, если не сказать грубовато. По крайней мере, Голунов демонстрирует ссадины и говорит о насилии в отношении него.
Еще один прокол оперативников — размещенные фото, которые, как утверждалось поначалу, были сделаны у Голунова в квартире. Позже пришло уточнение, что лишь одна фотография из дома, остальные — из других мест и случайны. Бросает тень на следствие. Как минимум, непозволительно неряшливо.
Понятно, что когда речь идет о журналист, то дело приобретает особый резонанс. Плюс — в том, что дело Голунова передано из окружного отдела УВД Москвы в городское Управление, что означает более тщательный подход, а уж в фокусе прессы — гарантию корректного и гласного расследования без какой-либо предвзятости.
Хотя предвзятость, надо честно сказать, уже есть с другой стороны. В Сети и в журналистском сообществе нагромождаются страхи о конце свободы слова в стране, Голунова называют чуть ли не "лучшим пером" России, требуют сейчас же отпустить, а само задержание связывают с журналистскими расследованиями Голунова. Мол, журналиста "заказали" герои его материалов.
Во-первых, мы давно уже живем в другом мире. Диапазон реально практикуемой свободы слова в России больше, чем где-либо на планете. Это потому, что страх давно ушел, — можно писать и даже "лепить" что угодно. Мы же видим, как это безо всяких сдерживающих центров происходит в Сети. И еще оттого, что мы не скованы ни навязываемой идеологией, ни политкорректностью, как это сейчас на Западе. Ограничений более строгих восточных культур у нас тоже в широкой журналистской практике нет. Расследований — от настоящих до ложных — сколько угодно. Читай — не хочу.
В таком контексте единичный арест журналиста якобы из-за профессиональной деятельности выглядит абсолютно нелогичным. Тем более что арест этот никого от будущих журналистских расследований не спасает. Да и расследования Голунова, уж если положа руку на сердце, - ничего выдающегося в профессиональном плане. Голунов, мягко говоря, далек даже от первой десятки российских журналистов-расследователей. А те продолжают себе работать. Быть может, потому, что подозрений в торговле наркотиками не возникает?
Во-вторых, не сотвори себе кумира. Не надо спешить делать из Голунова икону. Мол, он такой себе романтично-принципиальный, а высота его нравственной позиции позволяет ему безошибочно разить всех без исключения, будь то мэрию Москвы или Московский Патриархат. Это торопливая, хотя и привлекательная оценка.
В-третьих, следим за фактами. И не считаем, что журналист, даже если он — расследователь, заведомо непогрешим и имеет право на полный карт-бланш во всем. Это не так. И для меня, например, оскорбительно, если журналист марает профессию наркотиками.
Но Голунов стопроцентно имеет право на защиту. Сейчас у него она многослойна. В этом смысле Голунов – на привилегированном положении. Благодаря тому вниманию, которое привлечено к его делу. Одна ценная деталь – говорим как есть — следов наркотиков в моче Голунова сразу после задержания не обнаружено. Факт, подтвержденный главным наркологом России Евгением Брюном.
"Есть две системы оценки. Прежде всего, это, конечно, клиническая оценка, то есть состояние психической сферы, кожных покровов, есть ли следы инъекций, покраснение глаз, неуверенная моторика и так далее. То есть комплекс клинических проявлений опьянения. И есть лабораторные исследования, которые разделяются на две части. Первая — это предварительные исследования. В отношении алкоголя это алкотестер разных систем, но они все примерно одинаковые. Они считаются доказательной базой. И есть системы на наркотики — экспресс-тесты. Причем там вмонтирована специальная банка. Может браться моча, может — кровь. И потом, если предварительный анализ что-то показывает, дальше этот материал отправляется в химико-токсикологическую лабораторию, где уже на больших аппаратах проводятся или газовая хроматография, или жидкостная хроматография. То есть есть разные методы — химические или физические — обнаружения тех или иных веществ. И это уже имеет юридическую силу", — пояснил Евгений Брюн.