Смогут ли две Кореи закрепить успех переговоров?
Успешная деэскалация напряженности на Корейском полуострове, которая стала возможной благодаря интенсивным переговорами между Севером и Югом, дала новый импульс процессу мирного урегулирования. Смогут ли страны пойти дальше и еще на шаг приблизиться к разрешению многолетнего кризиса?
Успех, достигнутый делегациями из Сеула и Пхеньяна в местечке Панмунждом, впечатляет. Странам за 43 часа непрерывных переговоров удалось не только договориться о немедленном прекращении артиллерийских обстрелов и возвращению статус-кво, но и о продолжении переговоров, в частности, в рамках воссоединения семей, разъединенных Корейской войной 1950-1953 годов. К каким подвижкам во внутренней и внешней политике это сможет привести?
Очевидно, что в первую очередь соглашение является серьезным имиджевым достижением для корейских лидеров по обе стороны 38-й параллели, по которой проходит Демилитаризованная зона, разделяющая полуостров. Заголовки газет – как северных, так и южных, на разные лады славящие чудеса дипломатии, говорят о том, что эти переговоры стали победой для обоих лидеров.
Ким Чен Ын, в 2012 году унаследовавший руководящий пост от своего безвременно почившего отца Ким Чен Ира, с тех пор ни разу не выезжал за пределы страны. Он последовательно отвергает даже предложения дружественных стран: в мае он отказался поехать на парад в честь 70-летия победы в Москве, а на днях в его окружении заявили, что лидер не будет присутствовать на аналогичном параде в Пекине. Многие объясняют это тем, что молодой Ким (сейчас ему около 30 лет) пока не слишком опытен в общении с мировыми лидерами, поэтому бережет свое знакомство с международным истеблишментом для особого случая.
При этом источники, знакомые с ходом переговоров, отмечают, что северокорейские делегаты регулярно отлучались за консультациями в Пхеньян. Это было истолковано как знак личного и очень тщательного контроля молодого лидера за ходом переговоров. В этом же контексте обсуждается и заявление северокорейского информационного агентства о "сожалении" по поводу подрыва двух южнокорейских граждан на противопехотных минах. Наблюдатели отмечают, что такая формулировка помогла избежать открытых извинений, продемонстрировав при этом уступку партнеру по переговорам, что трактуется ими как успешный дипломатический шаг.
Что касается президента Южной Кореи Пак Кын Хе, которая также является дочерью бывшего правителя страны (ее отец Пак Чон Хи занимал президентский пост в 1963-1979 годах), то для нее переговоры и вовсе стали звездным часом. Дело в том, что в ходе предвыборной кампании она обещала строить отношения с Севером на доверительной основе, однако до последнего времени ей в этом категорически не везло. После победы Пак Кын Хе на выборах в конце 2012 года КНДР запустила баллистическую ракету, а за несколько недель до ее инаугурации и вовсе провела третьи по счету ядерные испытания, пообещав устроить соседу "ядерный холокост". Пришлось отвечать в соответствующем тоне, и о доверии на некоторое время пришлось забыть. Успех переговоров помог Пак Хын Ке преимущества дипломатии над военными маневрами, что укрепило ее позиции на президентском посту.
Впрочем, не считая оговорки с "сожалением", риторика обеих стран практически не изменилась – еще за день до начала переговоров Ким Чен Ын называл Пак Кын Хе "проституткой", а она в ответ критиковала его "бредовую" внешнюю политику. Да и сейчас, несмотря на весь оптимизм, мало кто верит в то, что дальнейшие переговоры могут привести к реальным прорывам вроде подписания мирного договора или, тем более, воссоединения двух стран в единое корейское государство.
Дело в том, что текущее потепление – не первое и даже не десятое изменение отношений между двумя Кореями от плохого к худшему и обратно. Причина проста: в силу своей экономической модели, КНДР вынуждена тратить колоссальные суммы на оборону, экономя практически на всем, в том числе, на продовольствии для собственного населения. Этим летом правительственная газета правящей Трудовой партии заявила, что страна столкнулась с "тяжелейшей засухой столетия", что фактически стало криком о помощи. В этой связи закономерным итогом переговоров могло бы стать не только воссоединение семей, но и ощутимая помощь КНДР от южного соседа в виде, например, продовольствия. Однако для запуска переговоров такого уровня потребовалась традиционная для таких случаев угроза военного конфликта.
При этом все причины, которые привели к нынешнему и многим другим кризисам: милитаризованность обеих стран, их недоверие в отношении друг друга, а также из противоположная внешняя политика – сохранились, а, значит, новые кризисы неизбежны. Приведут ли они к новым дипломатическим успехам, пока сказать сложно. Однако уже сейчас ясно, что КНДР привыкла к роли агрессивного и непредсказуемого игрока, который грозит ядерным холокостом, когда ему нужно продовольствие. Пока эта стратегия работает, Пхеньян будет пользоваться всеми ее преимуществами, вне зависимости от того, по какому разу будет повторяться очередная приграничная драма.