Денежное малокровие. Реплика Бориса Титова

Центральный банк в очередной раз отказался снизить ключевую ставку. Более того, предупредил, что в случае усиления инфляционных рисков Банк России не исключает ужесточения денежно-кредитной политики. Давайте все-таки разберемся. Повышение ставки реально приводит к снижению инфляции? Что-то мы этого не замечаем.

Столыпинский клуб в экономике роста приводят один слайд. Посмотрите. Дело в том, что инфляция бывает двух видов: инфляция спроса, это на левой части слайда, или как ее еще называют — demand pull inflation. Или еще монетарная инфляция, ее так называют у нас. Это инфляция, которая зависит, прежде всего, от денежного спроса со стороны потребителей. Как населения, так и, конечно, предприятий. Это инфляция в результате сжатия спроса у нас находится на самом деле в отрицательной зоне. Она меньше сегодня даже, чем в Европе. Просто доходы населения падают, предприятия свертывают производства. Естественно, денежный спрос одновременно с этим падает.

Надо сказать, что в России вообще у нас сегодня денежное малокровие. Коэффициент М 2 — соотношение денежной массы к ВВП – составляет всего 45%. Для сравнения в КНР 195%, а в США около 90. А тут еще и началась политика искусственного сжатия денежной массы. В результате повышения, конечно, процентной ставки. По нашим расчетам, у нас сегодня инфляция монетарная не инфляция, а уже дефляция. То есть, минус 4, минус 5%. На самом деле цены у нас должны были сегодня не расти, а падать.

Но проблема-то в том, что у нас есть еще и другая инфляция, которой вообще нет на Западе или, допустим, в Китае. А называется она инфляция издержек. Сost-push inflation -инфляция не монетарная. Эта инфляция не зависит от того, какой спрос денежный в стране. Она зависит от роста издержек производителей. То есть, себестоимость товаров растет. За счет чего? За счет того, что, прежде всего курс упал и импорт возрос в цене. Эта инфляция не от того, что спрос опережает предложение, а рост цен на самом деле происходит от того, что растет себестоимость товаров, то есть, растут издержки. За счет того, что курс рубля у нас упал и выросли цена на импортные товары. Но кроме этого, еще и от роста процентных ставок по кредитам. Центробанк поднял ставки. Соответственно, выросли затраты предприятий по обслуживанию кредитов. Соответственно, растет и себестоимость произведенной продукции. То есть, по большому счету, Центробанк сам разгоняет эту вот немонетарную инфляцию.

Так как же все-таки надо бороться с инфляцией? Жесткой финансовой политикой, дальнейшим осушением денежной массы, то есть повышением ставки рефинансирования, которая только затащит монетарную инфляцию в дальнейший минус? Или все-таки уменьшением процентной ставки, борьбой с высокой, но не монетарной инфляцией, снижением издержек предприятий, не сжатием, а опережающим предложением кредитов. И тогда с ростом экономики постепенно будет снижаться инфляция.

Так вот, Центробанк и наши псевдолиберальные оппоненты считают, что сжатием денежной массы и ни в коем случае не стимулированием роста. Первую скрипку, конечно, играет Алексей Кудрин, который заявил, что реализация наших идей по стимулированию роста за два года разрушит экономику страны. Не менее пугающие прогнозы выдает и Сергей Алексашенко, пообещавший нам Зимбабве с огромным количеством нулей на банкнотах. Такие прогнозы, конечно, завораживают, но имеют мало общего с реальностью, которую мы предлагаем. Повышение денежного предложения или количественное смягчение – путь, по которому идет сейчас весь мир. Причем, такие очень либеральные страны, как США, Европа, европейские страны, Япония, уже не говоря о китайской. Именно активная, стимулирующая денежная кредитная политика, активная, опять же, опережающая предложение кредитных ресурсов экономику стала ключом к успеху практически всех стран, совершивших экономическое чудо. А это и Япония, Чили, и Южная Корея, Сингапур и еще много стран. При этом все они в разное время, но делали практически одно и то же. Увеличивали монетизацию экономики, наращивали предложения кредита, без которого никакого роста просто быть не может. В результате росли инвестиции. Затем рос вместе с ними ВВП. То есть, в целом экономика. И инфляция постепенно снижалась. Неужели и это не убеждает наших оппонентов монетаристов?

Ведь в своем полемическом запале они часто просто игнорируют мировые тенденции в экономике. При этом Кудрин и его коллеги предложили нам как раз именно жесткую антилиберальную дирижистскую, то есть, государственническую финансовую политику, бескомпромиссную централизацию ресурсов у федерального государства, политику высокой процентной ставки и при этом полную валютную свободу спекулятивному капиталу.

При этом мы должны признать, что для той рентной модели экономики, которая работала раньше, политика Кудрина была весьма успешной и эффективной. Мы сумели сэкономить ресурсы, не разбрасывались ими. Скопили резервы. Но потому что были высокие цены на нефть. Основа доходов для копилки существовала. А для периода низких цен на природную ренту, когда надо зарабатывать по-новому, нет, не успешны. Казначейство теперь должно думать о другом. О том, как инвестировать в новые точки роста, в новые, современные предприятия. А здесь уже нужен не жесткий финансовый директор, а менеджеры по развитию.

Еще нас обвиняют в лоббировании неэффективных промышленных предприятий, которые получат деньги и никогда их не вернут. Все своруют или просто разбазарят, пустят в неэффективные проекты. Мы разбиваем этот упрек в две секунды. Мы подразумеваем рефинансирование тысяч проектов в нашей стране. Таких, которые, например, стоят в очереди в фонде развития промышленности, у которого сегодня просто нехватка средств и денег. Мы считаем, что должно осуществляться рефинансирование Центральным банком коммерческих банков и, или финансирование и докапитализация институтов развития для финансирования частных производственных проектов под залог облигаций или выкупа проектных облигаций.

Недавно у нас было совещание у председателя правительства, где мы дали наш взгляд на возможные точки роста нашей экономики. Мы считаем, что их вполне достаточно, чтобы мы могли расти не только 5 или 6% в год. Но, если сложится конъюнктура, то и все 10, как в 2000 году уже было в истории нашей страны. Надо только уйти от созданных годами догм, которые мешают нам сегодня посмотреть трезво на объективные истины, привлечь команду профессиональных менеджеров. Управлять развитием, по нашему мнению, должны именно люди, имеющие опыт создания новых производств, управления инвестициями, развития предпринимательской среды. Считаем, что такие люди способны реализовать реформы, и у нас в стране они есть.

И в заключение. Да, риски реформ очень высоки. Нужна решимость и даже, можно сказать, отвага. Но риски ничего не делать для страны, для нас с вами, значительно выше.