No exit! Реплика Андрея Норкина
Итак, Brexit состоялся. В ходе состоявшегося в минувший четверг референдума жители Великобритании проголосовали за то, чтобы их страна вышла из Евросоюза. Лично я не был уверен в таком исходе голосования. И потому, что пока Европа не демонстрировала готовность к столь радикальным переменам, и потому, что британцы, в первую очередь, стараниями премьер-министра Дэвида Кэмерона, и так уже получили от ЕС целый пакет привилегий.
Напомню, ранее Лондон добился от Брюсселя согласия на существенное сокращение своего финансового вклада в процесс обустройства в Европе беженцев из азиатских и африканских стран; оговорил собственное неучастие в поддержании курса евро; получил гарантии неприкосновенности деятельности британских компаний, работающих на континенте; раз и навсегда отказался от присоединения вооруженных сил Королевства к единой европейской армии в случае ее создания; и, наконец, заручился обязательством своих партнеров никогда не принуждать Британию к какой бы то ни было политической интеграции. Спрашивается, зачем тогда британцы вообще выносили на голосование вопрос о выходе страны из состава Европейского союза?
Мое объяснение, на первый взгляд, может показаться не совсем серьезным: все получилось — само собой. Но именно поэтому я и вижу здесь серьезную проблему. Дело в том, что глава британского правительства и одновременно лидер Консервативной партии Дэвид Кэмерон впервые заговорил о возможности такого референдума еще четыре года назад. При этом он преследовал цели, которые, казалось бы, никакого отношения к судьбе единой Европы не имели. Кэмерону необходимо было пресечь раскол в рядах однопартийцев, среди которых стало расти число так называемых евроскептиков. Эту задачу Кэмерон успешно решил, но обещание провести референдум он давал публично, поэтому провести голосование власти были обязаны. Однако ситуация и в Британии, и в самой Европе за эти годы настолько изменилась, что возможность этого самого Brexit, которым в 2012-м решили всего лишь попугать избирателей, теперь оказалась весьма высокой! В каком-то смысле, спасая партию, Кэмерон не потерял страну, потому что теперь ему, скорее всего, придется уйти в отставку.
Почему я говорю о серьезности ситуации? Дело не только в геополитических и экономических последствиях. Главная проблема, на мой взгляд, заключается в том, что в действиях первых лиц Великобритании отсутствовало осознание возможных рисков и понимание разворачивающихся в Европе процессов. И точно так же сегодня ведут себя и другие европейские лидеры, пытающиеся в пожарном порядке решать уже собственные проблемы. Многие европейские эксперты, комментируя сегодняшние разногласия, касающиеся и нюансов миграционной политики, и обязанностей по поддержанию на плаву экономик проблемных стран континента, и даже отношения к приему в состав ЕС новых членов, критикуют уже не столько общие бюрократические структуры, занимающие многочисленные офисы в Европейском квартале Брюсселя, сколько правительства и парламенты европейских государств в отдельности.
Идеальная картина, нарисованная в воображении авторов Маастрихтского договора в начале девяностых годов прошлого века, на практике оборачивается крайне болезненным размежеванием бывших соседей, не сумевших справиться с бедами, которые двадцать лет назад никто не мог даже представить. Выстроить политическое благополучие континента на одном лишь, пусть и казавшемся незыблемым, фундаменте экономической и финансовой целесообразности не удалось. Вспоминая Маркса, можно сказать, что реальный базис не выдержал возвышавшейся над ним надстройки, и общее европейское здание стало разрушаться. Сегодня в Европе, как в товариществе собственников жилья, в котором начисто отсутствует взаимопонимание между людьми, проживающими в отдельных квартирах, каждая семья старается как можно быстрее и как можно прочнее отгородиться от остальных, чтобы защитить свои личные интересы. Но, увы, это абсолютно невозможно.
Европейцам необходимо искать компромисс по многим вопросам. Причем, по всем сразу и незамедлительно. До тех пор, пока, образно говоря, "Лебедь, Рак да Щука" европейской политики, то есть – Лондон, Берлин и Париж – не договорятся друг с другом, не перестанут спорить, не перестанут пугать друг друга и перетягивать все возможные и невозможные одеяла на себя, ситуация будет только ухудшаться. И никакой Брюссель тут не поможет, а что касается Вашингтона, то он, скорее всего, только помешает!
Результаты британского референдума, конечно, важны, но не критически, как говорили об этом многие. Тенденция сохраняется, и отказ Великобритании от дальнейшего участия в деятельности Евросоюза лишь ускорит "разбегание" остальных его членов в разные стороны. Однако и согласие на продолжение такого сотрудничества в нынешних условиях не предоставило бы единой Европе ни одного дополнительного аргумента.
Итак, Brexit состоялся. Но выход Великобритании из Евросоюза означает, что общего выхода из сложившейся в Европе ситуации пока нет. Одним – Brexit, другим — No exit! Такой вот грустный каламбур… До свидания!