Кристиан Шпук: в самых диких фантазиях не мог представить, что покажу балет "по Толстому"в России

"Анна Каренина" на пуантах и в кренолинах — балетная версия из Цюрихской оперы, от ее художественного руководителя Кристиана Шпука. Он считает очень современным, актуальным роман Толстого: "Общество по-прежнему не готово принимать тех, кто нарушает установленные границы". Этим спектаклем Музыкальный театр Станиславского и Немировича-Данченко завершает сезон.

- Я читала ваше интервью и для вас это история борьбы между долгом и любовью. Но мне кажется, что это борьба между любовью и любовью. Любовью к сыну, любовью к Вронскому Анны. В свое время эта книга произвела невероятное впечатление и Анна была впереди своих современников. Я спрашивала у ваших танцовщиков, как бы они поступили в этой ситуации. А для вас это исторический экскурс с красивыми костюмами, или это история, которая вполне актуальна и сейчас?

ШПУК: Я думаю "Анна Каренина" — очень современный роман. Книга рассказывает про XIX век, но Толстой опередил свое время. Он создал образ женщины, которая идет за своими эмоциями, чувствами, за своей страстью вопреки всем социальным барьерам. И это просто выбрасывает ее за пределы общества. Я считаю, что это до сих пор очень актуально, и это тот конфликт, который до сих пор случается в обществе, где люди, которые хотят настоящей любви, настоящих чувств к другому человеку, оказываются в изоляции.

- Это скорее история моралитэ или эксперимент, привлекающий молодых людей в театр?

- Я надеюсь, что любая новая постановка, любой новый вид искусства на сцене, сможет привлеЧЬ новых людей зрителей, молодежь в театр. Думаю, это очень важно. До тех пор, пока балеты и оперы не скучные, а наполнены эмоциями и восторгом, я уверен, что у таких постановок будет молодая аудитория. Однако в первую очередь я думал не об этом, когда создавал свое творение, я просто был поражен книгой и этой фигурой, Анной Карениной, которая оказывается в глубочайшем конфликте, из которого нет выхода. А она лишь делает то, что люди и должны делать — следует за своими чувствами.

- Вы любите музыку Чайковского, но тем не менее, использовали музыку Рахманинова, поставив ее в противовес музыке польского композитора Лютославского. Почему?

- Конечно, я люблю музыку Чайковского, но на нее уже ставили балет, и поэтому я решил использовать музыку Рахманинова. Погрузился в наследие композитора, но понял, что в этой невероятно красивой музыке мне не хватает глубины, в ней нет переломных моментов. Поэтому добавил сочинения Лютославского — в качестве контраста. В музыке этого польского композитора мы можем слышать голос фортепиано, который проходит через всю партитуру и Лютославский здесь, как деконструкция Рахманинова. Это дает глубокое ощущение характеров, конфликта на сцене.

- Ваши танцовщики говорили, когда я их спрашивала, как они работали над образом, и каковы были пожелания хореографа. Часто вы им говорили, вы же носители русской культуры, вы же земляки Льва Толстого, вы должны понимать его лучше меня и обращаться к первоисточнику. А что же вы тогда говорили, когда ставили этот балет в Цюрихе?

- Когда я работал над этим балетов в Цюрихе, я и представить себе не мог даже в самых сумасшедших фантазиях, что эта постановка будет представлена в Москве. И очень переживал, это большая честь для меня — показывать работу о русском народе в России. Я пытался объяснить своим танцорам в Цюрихе суть романа, помогал понять героев. Зачитывал фрагменты. Потом подарил каждому по книге и попросил прочесть. Мы очень много внимания уделяли деталям на сцене. Но, конечно, я не могу объяснить им, что такое русская душа, я и сам не знаю, что это, могу лишь почувствовать ее крупицу, когда читаю Достоевского или Толстого, когда слышу Чайковского, Рахманинова, я не знаю что это такое, я могу только немного ее ощущать. Это сложно. Это не объяснить.

- А долго ли вы находитесь в России? И кроме репетиций, кроме премьеры, что входит в план вашего пребывания?

- Шесть недель уже мои ассистенты работают здесь с танцорами, сам я в Москве вторую неделю, всего проведу в вашем городе 14 дней. У нас три состава — это много танцоров, но все они потрясающие, так что я Москвы, можно сказать, не вижу. Большую часть времени я в театре. Работаю.

- Я, когда была в Швейцарии, смотрела на публику, мы снимали балет, оперу и публика была довольно взрослой. Средний возраст, наверное, лет 40. Вы ратуете за то, чтобы молодые приходили в театр и вам это удается, насколько я читала в газетах, как вы этого добиваетесь?

- Наша аудитория в Цюрихе становится моложе и моложе, потому что мы делаем много обучающих программ — это значит мы приглашаем много школьных классов. Каждый сезон мы приглашаем от 17 до 20 классов, каждый из которых — это 30-40 детей. Они приходят в балетную студию, присутствуют на репетициях. Они и сами выступают. Два класса поставили «Анну Каренину», «Ромео и Джульетту», «Лебединое озеро». Некоторые даже выступают в театре. Так что многие семьи активно вовлечены в то, чем мы занимаемся в Цюрихской опере. Я смотрю каждое выступление, и это здорово – видеть, как аудитория молодеет.

- Спасибо вам за вашу настойчивость в обретении профессии, которой вы доставляете радость нам, публике во всем мире, за ваши красивые спектакли. Я знаю, что вы в 20 лет сумели только убедить родителей дать возможность пойти вам в танцовщики. Спасибо.

- В 21, да. Спасибо большое.