Закурганная
Есть вечная игра человека с судьбой. Вот они садятся напротив друг друга и начинают игру, знакомую каждому с малолетства. Человек ставит крестики, судьба рисует нолики. Человек старается выстроить в ряд фигуры по вертикали, горизонтали, диагонали. Линии любви, карьеры, благополучия, долгожительства, власти — да мало ли у него желаний. А судьба — она же фатум, созвездия, люди, обстоятельства — со своими ноликами мешает составить сплошной ряд. Если присмотреться, в этой игре содержится код жизни, ее диалектика. Выиграл в одном, проиграл в другом, разве это не интересно? Именно о таких хитросплетениях идет речь в авторской рубрике, которую ведет обозреватель «Вечерней Москвы», писатель Михаил Щербаченко.
Есть вечная игра человека с судьбой. Вот они садятся напротив друг друга и начинают игру, знакомую каждому с малолетства. Человек ставит крестики, судьба рисует нолики. Человек старается выстроить в ряд фигуры по вертикали, горизонтали, диагонали. Линии любви, карьеры, благополучия, долгожительства, власти — да мало ли у него желаний. А судьба — она же фатум, созвездия, люди, обстоятельства — со своими ноликами мешает составить сплошной ряд. Если присмотреться, в этой игре содержится код жизни, ее диалектика. Выиграл в одном, проиграл в другом, разве это не интересно? Именно о таких хитросплетениях идет речь в авторской рубрике, которую ведет обозреватель «Вечерней Москвы», писатель Михаил Щербаченко.
Если бы нашего героя попросили ответить, как на духу, какая его главная способность, он бы моментально заявил: «Умение подмечать мелочи».
Чем дольше он жил, тем сильнее убеждался, что в основании любой коллизии, будь то всемирная заваруха или изгиб чьей-то личной судьбы, непременно лежит какой-нибудь с виду пустяк. А коли так, судьба каждого человека есть не что иное, как искусная комбинация мелочей. Нужно верить в их магнетическую силу и, выражаясь фигурально, быть мелочным.
С этой доморощенной философией он успешно топал по жизни, пока не подошел к возрастному рубежу, именуемому в народе полтинником. Что дает нам основание именовать героя соответственно — Юбиляр.
Положение обязывало его устроить не какие-нибудь товарищеские посиделки, а солидное торжество. Дело в том, что Юбиляр служил в правительстве области, расположенной к югу от столицы и занимающей место во второй десятке российских регионов. И не просто служил, а значился директором Департамента общественного питания и продуктового наполнения. Короче, был на виду.
По этой причине сбежать из ложной скромности в отпуск или придумать неотложную командировку — в общем, замотать круглую дату — было бы нарушением сакрального этикета. Ни аппаратные коллеги, ни сам губернатор, которого мы далее будем называть Губер, такой дешевой уловки не поняли бы и не приняли.
За месяц до события Юбиляр собрал оргкомитет из четырех заместителей и отправил их к руководителям подведомственных предприятий, до которых следовало донести нехитрую мысль: если они желают укрепить позиции директора департамента и не расшатать собственные, нужно сформировать бюджет для проведения торжества. Но сколь бы проворны ни были его замы, только ему самому и никому другому предстояло просчитать сотню мелочей, от которых зависит успех дела.
Самым значимым звеном юбилейной программы должен стать банкет с участием самого Губера. За две недели до означенного мероприятия Юбиляр лично вручил ему красиво отпечатанное приглашение и на следующий день узнал от помощника, составляющего расписание босса, что присутствие последнего на банкете было занесено в план (в скобках значилось — с супругой).
Это непреложно означало одно: вслед за Губером все его заместители, члены областного правительства, спикер и депутаты законодательного собрания явятся на призыв Юбиляра как миленькие.
Разумеется, отправке персональных приглашений должны предшествовать телефонные звонки виновника торжества с расшаркиваниями, уверениями, что будет счастлив видеть, и вскользь проброшенной фразой: кстати, шеф обещал заглянуть. Позвонить придется каждому, занятие это муторное, но иначе никак.
Чрезвычайно важно размещение гостей. В приглашении Юбиляр скромно поименовал банкет дружеским ужином, хотя среди ста приглашенных (больше было бы не по чину, меньше — не солидно) в доброжелательных отношениях состояли не столь уж многие. И хотя люди были обученные, умели не подавать виду, что хочется плюнуть в тарелку соседа, возможные инциденты следовало предвидеть и предотвратить. Но как?
Расставлять на столах таблички — дурной тон. Свободная рассадка — демократично, но неосмотрительно, непременно произойдет нарушение статусной субординации. Поэтому нужно самому, не ленясь и никому не передоверяя, многократно разложить гостевой пасьянс, пока не откроется оптимальная комбинация. И с помощью своих сотрудников почтительно разводить прибывающих гостей строго по предназначенным им местам.
Что же касается главного стола, то Юбиляр тщательно продумал его структуру, согласно которой рядом с Губером окажутся не осточертевшие заместители, а милая его сердцу компания. Места здесь займут друзья дома — президент футбольного клуба, прима театра оперы и балета, дизайнер меховой женской одежды, владелец модельного агентства, главный врач клиники мужского здоровья и бывший земляк, а ныне знаменитый московский стендапер, который за неслабый гонорар приглашен стать ведущим церемонии.
С последним Юбиляр провел несколько бесед, разъяснив, что от ведущего ждут не только делегирование прав на тосты вперемежку с хохмами, но и исполнение обряда. Дело в том, что Губер, гордящийся своими казачьими корнями, очень уважал питейные традиции. И ведущему надлежало в строго определенной последовательности провозглашать все эти стременные, седельные, приворотные и прочие посошки. Особый смысл глава области усматривал в закурганной чарке, которую всегда самолично поднимал.
В прежние времена, былинно возвещал Губер, наши геройские предки ставили станицы вблизи древних курганов. За ними начиналась голая степь. Так вот, сегодня мы провожаем нашего друга за курган, а уж какие там ждут его опасности и приключения, никто не знает. Поднимем же чарки и выпьем за его удачу согласно обычаю — что? И хор гостей отвечал: закурганную! А громче всех восклицала жена Губера, повсюду его сопровождавшая.
Самые истовые праведники — бывшие грешники, и Губер был прекрасным подтверждением этого постулата. Вдоволь вкусив от древа плотских радостей, с наступлением седьмого десятка он преобразился. То ли невидимые миру духовные искания, то ли гармоничный брак, четвертый по счету, смирили прыть активного мужчины. Теперь даже во время заседаний правительства он мог завести речь о том, что главное условие эффективной работы исполнительной власти — устойчивые семейные отношения.
Запланированное появление на банкете Губера вместе с супругой выказывало лояльность в отношении именинника. Соответственно, и Юбиляру полагалось быть с женой. Однако его суженая, прежде отлично владевшая собой, в последние годы начала выпивать. Выходить с нею в свет стало опасно, ибо подшофе дама начинала нести околесицу и вышучивать окружающих, хохоча над собственными юморесками. Муж бесился, но остановить ее было невозможно. Вот так она ляпнет что-нибудь Губерше — и что прикажете делать?
В придачу к этому риску наметилась еще одна засада, куда более серьезная. Из неких аппаратных источников Юбиляр узнал, что Губер планирует его схарчить. Это мог быть злонамеренный слух, внешних признаков увольнения не наблюдалось, но наш герой, всегда старавшийся постичь тайный ход карт, должен был признать, что такой вариант не исключен.
Главная идея управленческой системы, которую внедрил Губер, состояла в том, чтобы лишить весь аппарат покоя и сна. Вечная неуверенность должна разливаться в воздухе, поражая чиновников всех рангов нервно-паралитическими флюидами. Глава области мог прилюдно расхвалить подчиненного, даже превознести, но это означало лишь то, что строго в отмеренный срок человек будет столь же публично выпорот. Причем сила наказания, как правило, превосходила меру поощрения.
В арсенале Губера имелось много проверенных пыточных инструментов, он был редкой души сукин сын. Особым шиком считалась отставка имярека вскоре после с помпой отпразднованного присвоения почетного звания или присуждения государственной награды. Юбиляр бывал свидетелем этого ритуала, теперь же приходилось примерить его на собственную персону.
За неделю до дня рождения противоречивые мысли распирали его мозг. С одной стороны, упрекнуть себя было не в чем — он учел каждую мелочь, а также безделицу, пустяк, деталь, подробность, нюанс, штрих и частность. Это, конечно, шло в плюс и позволяло рассчитывать, что юбилей станет презентацией достоинств нашего героя, укрепит его позиции и распахнет новые перспективы.
С другой стороны, изводили дурные предчувствия. Пусть даже они опирались на домыслы, но Юбиляр всегда внимал интуиции, которая его редко подводила и которая сейчас посылала ему внятный СМС: жди гадостей! И он всерьез задумался, не нанести ли какой-нибудь легкий вред организму с помощью подстроенного ДТП или гомеопатического средства, вызывающего пищевое отравление. Можно будет извиниться перед сообществом и залечь на пару недель в больницу.
Пока крестики и нолики толкались в черепной коробке, фортуна рассудила по-своему. Губера срочно вызвали в Москву, откуда тут же прилетела новость, что со следующей недели он становится сенатором от родной области, а на его место пришлют таинственного незнакомца. И Юбиляр немедленно разослал всем приглашенным депешу под копирку: дорогой друг, в связи со сложившимися обстоятельствами полагаю, что юбилейные мероприятия были бы неуместными, прошу понять меня правильно.
И тут же заказал авиабилеты в Таиланд.
Весь полет жена попивала шампусик и на подлете отмочила-таки номер. «Дорогие друзья, — объявила она соседям, — сейчас, вот в эту самую минуту, моему мужу исполняется пятьдесят лет. Давайте его поздравим!».
Шестнадцать пассажиров бизнес-класса с энтузиазмом загудели. Стюардесса принесла водочки, супруга Юбиляра раздала всем заранее припасенные граненые стопки и лично провозгласила стременную, приворотную и, наконец, закурганную — за удачу!
Пассажиры затянули «По Дону гуляет». Самолет пошел на посадку. Растроганный хмельной Юбиляр уткнулся лбом в холодное стекло иллюминатора. Внизу вместо Дона-батюшки несло свои воды Андаманское море, голую степь заместили пляжи острова Пхукет. А что, вполне себе закурганный пейзаж.