МЫ ИХ ЧИТАЕМ В ПЕРЕВОДЕ. Эндре Ади

Дочерью была когда-то…

Тяжкие здесь ночи длятся…
Я спешу тебе признаться,
Хоть в последний раз признаться…
Как мне знать — смогу ли завтра
Знать про то, что знаю нынче?
Я спешу тебе признаться.

Так на свете не бывало.
Это больше, чем влюблённость.
Это больше, чем безумье,
Назови это как хочешь,
Хочешь ты или не хочешь,
Это больше, чем влюблённость.

Как мне знать, что будет завтра!
В муках, может быть, не вспомню,
Скорбен, может быть, не вспомню:
Ты была всего превыше,
Я свидетельствую это,
В муках, если я не вспомню.

Ты была в тысячелетьях
Дочерью моей когда-то,
Верной дочерью когда-то…
Дочерью или женою?
Так едины мы с тобою:
Дочерью была когда-то.

На балу с Ледой

Навстречу Завтрашнему дню

"Стой!" - с пестрой своей ордой 
День вопит мне Вчерашний.
"Стой!.." А я иду, иду.
"Остановись!" Ломлюсь сквозь чащу 
В тучи, к луне, в геенну 
(И один, все один).
Шаг убыстряю: ждет ведь Завтра!
Предки, барды, попы -
Вас мне не нужно, не нужно!
Сверстники, старцы, вчерашние тени, 
Братья по крови, застолью, 
Мерзкая быль, отстаньте!
В грустно-дивную Тьму углубляюсь. 
"Стой!.." Нет-нет. Меня Завтра 
Заждалось. Скорее навстречу.

Ложе манит

Ах, лечь бы. Лягу. Ложе, 
Ложе мое; недавно, 
Недавно - грез обитель, 
И грез, и сил источник, 
Сил кладезь, пир лобзаний, 
Пир страсти, грот объятий, 
Убежище отрады, 
Отрады... А что ныне? 
А ныне ты - могила. 
В могилу погружаюсь.
Проваливаюсь глубже, 
Все глубже... В яму рухнуть, 
Свалиться, ужаснуться
И в ужасе подняться... 
Подняться - содрогнуться. 
Я с дрожью подымаюсь.
Подняться, оглядеться, 
Вглядеться, прийти в чувство, 
Прийти в себя, очнуться, 
Очнуться, суть провидеть, 
Провидев, отшатнуться... 
Отпрянув, сил набраться,
Набраться, затомиться, 
Грустя, опять решиться, 
Решиться - надломиться, 
Сломиться - устыдиться. 
О стыд, позор мой, ложе,
Ложе мое, могила!.. 
Могила... Как ты манишь, 
Как манишь, лечь бы... Лягу.

Впереди доброго князя тишины

По лунному свету блуждаю, посвистывая,
Но только оглядываться мы не должны:
Идет
Вслед за мной вышиной в десять сажен
Добрейший князь тишины.

И горе мне, если бы впал я в безмолвие
Или уставился на лик луны:
Стон, треск —
Растоптал бы меня моментально
Добрейший князь тишины.

Спасительный нимб
Идут, проходят предо мною 
Все грешные мои года 
Суровой траурной чредою
И тягостные мечут пени. 
И, каясь, в грудь себя бия, 
Приемлю все их обвиненья.
Да, не был, не был, в самом деле, 
Достаточно упорен, тверд 
Я ни в едином добром деле.
Весну продолжить порывался 
И упустил свою весну:
С ее уходом не скончался.
Всех любящих отторг, обидел, 
Иуд же к сердцу прижимал. 
Прав, кто меня возненавидел.
И все ж сквозь стыд мрачаще-алый 
Спасительный провижу нимб... 
Ибо и плакал я немало.

Время отдохнуть

Мену ради мены 
Вовсе не искал я.
Бурю ради бури 
Никогда не звал я. 
Лишь по праву чувства, 
По веленью сердца 
Бился-воевал я.
Время отдохнуть бы:
Жизнь уж миновала, 
Но родись я снова, 
Все начни сначала -
Ратоборцем чувства, 
Песнопевцем сердца 
Стал бы, как бывало.
Лавров не стяжали 
Схватки боевые, 
Всласть поизмывались 
Доброхоты злые. 
Ой, года лихие:
Синяки да шрамы... 
А все ж - не плохие.

Песня к новой жатве

Ряды крестцов на жнивье,
Ряды крестов на могилах, 
И на сердце крестная ноша;
Кресты - до глубокого тыла. 
Лишь Крестотерпца не видно.

Сплошь, сплошь кресты по земле:
Крест на заветах Божьих, 
Кресты на храмах, мундирах... 
И - вышний глас: "Так зачем же, 
На что мои крестные муки?.."