«Контрольный»
Вся эта история, вся грязь, кровь, смерть, весь страх, а также подвиг, победа, всё это вложилось в одно предложение, в две строчки в "Отчёте о боевой деятельности 133 АП за декабрь месяц 1944 года": "В ночь с 15 на 16 декабря был проведён ночной поиск и захвачен контрольный пленный".
В жизни это заняло 4 дня и стало ещё одним примером безграничного героизма наших солдат.
Глава 1. 1-16 декабря 1944 года
Шли затяжные оборонительные бои жёсткая оборона вот уже 1,5 месяца была непроницаема для разведгрупп, как наших, так и немецких. Было это не от недостатка стараний -- не раз и не два общевойсковая разведка проводила поиски, но всё безрезультатно. Фашисты тоже лезли из кожи.
1 декабря по земле стелился густой туман. Это, видимо, добавило немцам храбрости и под его прикрытием в час дня они полезли за "языком". Наши ожидали какого-либо подвоха, были готовы и вовремя их заметили. От 20 гитлеровцев в живых осталось всего несколько человек.
3 декабря шёл промозглый дождь со снегом. Немцы снова решили рискнуть и предприняли атаку из близлежащего леска. Их было уже 100 человек. Атака была отбита, снегопад усилился, и фашисты, пользуясь плохой видимостью, уползли назад в свои траншеи, оставив позади множество трупов.
Наши тоже успеха не имели. В ночь на 5 декабря разведчики попытались добыть "языка", но были обнаружены и отошли, понеся при этом потери двумя раненными.
11 и 13 декабря -- ещё две неудачные попытки и 6 раненных.
Однако, командованию корпуса "язык" нужен был -- кровь из носу.
Поэтому, 13 декабря, на добровольных началах, из числа артиллеристов была создана группа для поддержки разведчиков, в количестве 14 человек.
Командир группы захвата и он же начальник разведпартии гв. мл. лейтенант Закаменев Василий Филиппович получил 5 человек, Командир прикрытия N1 капитан Мансветов Василий Николаевич -- 3-их и столько же командир прикрытия N2 лейтенант Белинский Ефим Семёнович. Разведпартии было придано два сапёра.
Всех их разместили в бывшей школе, установили усиленное питание с водочным довольствием, а днём проводили практические занятия на местности соответствующей той, на которой придётся действовать.
Объектом наметили одну из огневых точек где засел пулемётчик. Выбор остановили на ней потому, что часовой службу нёс не бдительно, часто курил, редко постреливал, но не прицельно. Видимо он был спокоен -- за ним блиндаж и землянка, впереди -- проволочное заграждение "Бруно", минное поле, ракетные посты, освещающие местность каждые 15-20 минут, а справа -- ДЗОТ с двумя пулемётами.
После всей непогоды, ночь с 14 на 15 декабря выдалась как назло звёздная, светлая. Температура упала, почва промёрзла и снег скрипел немилосердно. в 22.00 разведпартия начала движение к объекту. Ей удалось подобраться к 50 метрам от траншеи, когда она была обнаружена ракетами и обстреляна из пулемёта. Пришлось вернуться. Единственной хорошей новостью было то, что потерь не было.
Командование решило дать немцам успокоиться и в эту ночь разведки уже не повторять.
Фашисты, однако, успокаиваться не хотели и в 23.00 отделение гитлеровцев полезло к нам, но было отброшено.
В это самое время, в течении ночи с 15 на 16 и днём 16 декабря разведчики упражнялись. Они учились действовать уверенно при запуске осветительных ракет.
НКО-СССР
секретно/экз N2
Штаб Артиллерии
32 СД
"15" декабря 1944
исх N: 0877
Начальнику Штаба Артиллерии
Доношу, с 14.12 в ночь на 15.12 44 г. разведпартия 133 артполка произвела ночной поиск с задачей захвата контрольного пленного в р-не юго-западнее Буддекельмен. Группа не достигнув 15-20 метров до огневой точки была освещена ракетой и обстреляна пулемётным огнём. Группа без потерь отошла на исходное положение. Разведпоиск будет повторен в ночь на 16.12.44 г.
Врид НГИ КАД-32
гв. майор /Шепелев/
ПНГИ КАД-32
капитан /Коваленко/
Исп. 2 экз.
Экз 1 -- ША 19СК
Экз 2 -- в дело
Исп. АПК
Глава 2. 16-17 декабря
16 декабря, ровно в полночь, группа снова вышла на исходную позицию.
На этот раз разведчикам удалось незамечанными приблизиться на расстояние 40 метров от объекта, но теперь надо было преодолеть минное поле и проволочное заграждение. На это требовалось несколько часов.
Разведгруппа рассредоточилась: первая группа прикрытия -- справа, вторая -- слева, в центре была группа захвата. Сапёры приступили к разминированию проходов. К 4.30 они были проделаны.
Не теряя больше времени, по сигналу, разведчики бросились в атаку на намеченный пулемёт. Но с её началом открыл огонь ещё один. Таким образом вторая группа поддержки оказалась отрезанной от своих и вступила в неравный бой с немцами.
Заметив, что по группе захвата открыт ураганный огонь, прижавший их к земле на открытой местности освещаемой ракетами, когда уже неминуемая смерть грозила всей группе, лейтенант Белинский ринулся вперёд через минное поле к ДЗОТу противника. Раненный, весь в крови, в полубессознательном состоянии, страшный как бог войны, добрался он до него. Собравшись с силами, кинул гранату в амбразуру и дал очередь из автомата. Пулемёт умолк.
Вдруг рядом заработал другой. Собрав последние силы, лейтенант бросился к нему и закрыл своим телом амбразуру.
Разведчики, воспользовавшись секундным замешательством, бросились вперёд. Первая группа обеспечения уничтожила расчёт и пулемёт огнём и гранатами. Тут из блиндажа был открыт автоматный огонь. Наши бойцы ворвались в блиндаж и уничтожили весь гарнизон.
В этот же момент группа захвата, ведя сильный огонь, вплотную приблизилась к пулемётчику. Ему под ноги кинули гранату выбив пулемёт и заставив его нырнуть, спасаясь, на дно траншеи. Тут его схватили и крепко связали.
Выполнив задачу, подобрав убитых и раненных, группа начала отход. Закаменев и Мансуров оба были ранены, но продолжали руководить. Старшина Албаев вынес на себе тело убитого лейтенанта Белинского.
Немецкие пулемётные точки и ракетные посты отсекали возможные пути отхода. Однако тут ударили наши артиллеристы и под прикрытием их огня разведпартия достигла своих траншей.
Стремительность операции захвата вызвала панику среди противника. Миномётный огонь был открыт только спустя 30 минут, то есть когда разведгруппа была уже в наших траншеях, а артиллерийский огонь был вызван немцами лишь спустя час.
17 декабра, днём, оправившиеся и озверевшие от дерзости русских гитлеровцы бросили в бой автоматчиков. Однако, атака их была отбита и немцам снова пришлось отойти ни с чем.
Той же ночью они попытались подползти к нашим окопам, но были замечены, обстреляны и рассеяны. Так и не достался им наш "язык".
За успешно проведённую операцию лейтенанту Белинскому посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза, Закаменев и Мансуров были награждены орденами Красного знамени, старшина Албаев и другие -- орденом Красной Звезды.
В "Журнале боевых действий 32 стрелковой дивизии" появилась запись: "Значительным событием этих дней является удачный поиск разведчиков артиллеристов 133 АП, которые под руководством Гв. мл. лейтенанта Василия ЗАКАМЕНЕВА, в ночь на 16.12.44 г. после недельной подготовки захватили языка... Таким образом, ПОДТВЕРЖДЕНА ПРЕЖНЯЯ ГРУППИРОВКА перед фронтом дивизии, противника." (Так в тексте -- Ю.Ч.)
Глава 3. Письмо матери
Письмо с фронта о гибели Ефима Семёновича Белинского:
"Многоуважаемая Елизавета Ефимовна! ...Шли боевые будни. Нужно было достать живого гитлеровца-«языка». Первым вызвался Ваш сын и с ним его боевые друзья. В ночь с 15 на 16 декабря они пошли в тыл врага... Ценою жизни он выполнил боевую задачу.
16 декабря комсомольцы части проводили своего друга, не по годам серьезного юношу-командира (ведь ему было всего 19 лет) в последний путь. На могилу героя около памятника девушки положили венок. Поxоронен он со всеми воинскими почестями недалеко от берега моря близ церкви на братском кладбище. В момент, когда гроб опускали в могилу, раздались пять мощных залпов наших орудий. Это артиллеристы отдавали прощальный салют боевому товарищу. Комсомольцы части поручили мне от их имени написать Вам, Елизавета Ефимовна, письмо, полное теплоты и ласки. У могилы героя они поклялись быть такими же храбрыми воинами, как Ваш сын.
Елизавета Ефимовна! Мне трудно писать это письмо. Ваш сын был моим товарищем, хорошим другом. Я никогда не хотел огорчать Вас. Но... лучше горькая правда, чем хорошая ложь. Большое горе. Тяжело его переносить. Война требует жертв. Многие из нас, может быть, тоже не вернутся домой. Нo мы до конца будем биться с врагом за честь нашей Родины. За свободу нашего народа! Мы будем мстить гитлеровцам, отнявшим жизнь Вашего сына. Мы будем мстить им за Ваши слезы. И в этой борьбе мы всегда будем помнить светлый образ Вашего сына, члена нашей комсомольской семьи, дважды орденоносца лейтенанта Белинского. По поручению боевых друзей лейтенанта Белинского комсомольцев части N38.
С поклоном и приветом Вам комсорг части лейтенант Шелковников".
Ответ матери:
"18 января я получила страшную для меня весть о гибели Фимы. Я тяжело переживаю эту утрату. Рассудок мой осознал всё и только исстрадавшееся, любящее сердце матери протестует, не может примириться с утратой. Забыть об этом оно сможет только перестав биться. Но не о себе и моём большом горе я хочу говорить, а о нём. О моём милом сыне, о вашем друге, бесстрашно отдавшем свою жизнь за Родину. На алтарь победы над проклятым врагом.
Ценою жизни он выполнил боевое задание. да вот этого-то и не рассчитывал враг, нападая на нас. Он мерил на свой аршин, не поняв простой истины, что нельзя победить страну, правительство и партия которой способны вселить в сердца такую безграничную преданность Родине. Нельзя победить страну, в которой школа и семья воспитывают таких патриотов, армию таких воинов. Я пишу это письмо ночью, чтобы не тревожить моего семилетнего сына Борю, который не должен видеть моих слёз. Я пишу и плачу, и не стыжусь своих слёз, вспоминая старшего сына, моего хорошего, чуткого мальчика, так горячо любившего жизнь, которому не довелось увидеть своей 20-й весны, отпраздновать день близкой Победы... Передо мной лежит фото Фимы и его письмо. С какой трогательной гордостью он говорил в одном из них: "Дорогие, знайте, что ваш сын и брат не осрамится и не осрамит вас в боях за Родину". "Мамочка, поздравь меня, я принят в члены партии..." писал он в другом. Моего ответа он уже не получил. 16 декабря страшная для меня дата. В этот день я потеряла сына. Он погиб, гордо презрев смерть.
Вам, дорогие, я приношу материнскую благодарность за то, что вы оказали моему сыну последнюю услугу, перенесли его тело в родную для него семью в свою часть, отдали ему последний долг. Часть, которая была родной для моего сына, является дорогой и для меня. Поэтому я прошу вас писать мне. я буду всегда ждать маленького конверта с дорогим для меня адресом. С сердечным приветом к вам Е. Белинская".
