Исповедь настоящего полковника

Чеслав Млынник — о ночной изнанке Атмоды, — пишет газета «СЕГОДНЯ»

 

Отряд милиции особого назначения в 1990–1991 годах были единственной силой, противостоящей Народному фронту Латвийской ССР и процессам национального пробуждения. Сегодня в официальной истории Латвии страницы «черных беретов» вырваны, в лучшем случае переписаны и полузабыты. Газета «СЕГОДНЯ» публикует интервью с легендарным командиром Рижского ОМОНа Чеславом Млынником — свидетелем и участником Атмоды с другой стороны рижских баррикад.

С полковником Млынником я смог встретиться после ряда конспиративных и проверочных процедур. Интервью состоялось на проспекте Вернадского — в простом кинокафе «Эльдар», оформленном в стиле комедий советского режиссера Рязанова. В рассказе моего собеседника прозвучали неудобные для истории песенной революции и героики баррикад вещи — история не получилась гладкой и комфортной, как на страницах официальной историографии нашей республики и в школьных учебниках.

Участник и свидетель событий вокруг борьбы в Латвии под видео и диктофонную запись «СЕГОДНЯ» сообщил новые детали перестрелки около здания МВД Латвии январе 1991 года, когда было убито пятеро человек, в том числе два оператора съемочной группы режиссера Юриса Подниекса. Имена убийц в Латвии не называют, даже материалов уголовных дел против ОМОНа и лично Млынника у нас в республике нет…

«Черные береты» в советской Риге

— Вы были хорошо знакомы с Подниексом?

— Юрис? Да. Двое операторов его съемочной группы погибли 20 января в Риге. Подниекс потом приезжал к нам на базу ОМОНа в Вецмилгравис. Он что–то знал — после того как погибли его друзья, я разрешил в любое время дня и ночи приезжать к нам. Мы ничего от него не скрывали. Мало того, Юрис был посвящен в проведение некоторых наших операций — разумеется, законных операций по борьбе с оргпреступностью. У нас ведь преступления раскрывали, была своя оперчасть. После 20 января всего у него поменялись впечатления от наших бойцов.

— Он погиб летом 1992 года — утонул. Отряда ОМОН в Риге уже не было.

— В 91–м Подниекс даже ночевал у нас на базе. Я разрешил. Он встретился с каждым бойцов из группы, участвовавшей в штурме МВД. Изначально он был настроен по отношению к нам агрессивно — погибли его товарищи Гвидо Звайгзне и Андрис Слапиньш. Не знаю, какое мнение у него сформировалось, но он потом доброжелательно относился к нашему отряду. Приезжал и говорил, запомнилось: «Как же они не понимают, как не понимают«…

— Кто «они«?

— Не спрашивал. Возвращаясь к стрельбе в парке Бастионной горки в январе 91–го… Что предшествовало этим событиям? В новогоднюю ночь мы получили информацию, что в здании Дома печати в Риге складируется большое количество оружия и боеприпасов. Поступила команда все это изъять, со 2 на 3 января была проведена операция. Подсчитано: там было 40 000 только патронов. Ситуация накалялась.

Мы докладывали в Москву Крючкову (председатель КГБ СССР в 1988–1991 гг.), в ГРУ, что в здании Верховного Совета Латвии находится штаб–квартира ЦРУ. Нам объяснили: это новое мышление, нужно быть открытыми, в духе гласности и перестройки. Нам удалось внедрить туда своих людей — из отряда ОМОН уходили товарищи, некоторые из них подбирались Народным фронтом и другими структурами. Кое–что я знал. Был также открыт центр ЦРУ не территории Эстонии, там тоже накалялась ситуация. Необходимы были конфликты. 2–3 января нам удалось предотвратить вооружение незаконных структур оружием из Дома печати — а что дальше?

— Расскажите, это важно для создания объективной истории борьбы за независимость Латвии.

— Работавшие в Риге американцы и англичане создали психологический портрет тех структур Латвии, которые могли противостоять НФЛ. Этой структурой был наш отряд. Какие шаги будут предприняты с нашей стороны, просчитывалось на провокациях. Так, 2 октября 1990 года была принята Декларация независимости Латвии. Сразу перестали платить зарплаты Рижскому ОМОНу. Но мы деньги получили в обход через полевой банк, в нашем отряде никто этого не заметил. Затем нам отключили воду. Я позвонил Ивару Годманису и сказал: если через час не будет воды, у нас ее станет достаточно, а вот вам может ее не хватить. Он решил, наверное, что это набор слов. Через час станция водоснабжения контролировалась нами. Потом отключали телефонную связь. Позвонил в Москву по закрытой связи. Там сказали: надо разбираться, смотреть. Через час телефонная станция была наша. Делались провокации, чтобы проверить нашу реакцию.

— В перестрелке у здания МВД на бульваре ваши бойцы открыли огонь первыми?

— Нет. До этого была изнасилована женщина — супруга одного из офицеров. Это уголовка, мерзкое преступление, но преступников готовили. Ее вывезли, насиловали… В течение суток мы нашли виновных. К счастью, тогда работали еще две прокуратуры — Латвийской ССР и Латвийской Республики. ОМОН не мог полноценно проводить следствие, у нас не было камеры предварительного заключения. Я связался с Житниковым (командир 42–й дивизии внутренних войск ЛССР Александр Житников), с Пуго (министр МВД СССР, покончивший с собой после провала ГКЧП). Доложил Борису Карловичу в Москву. Он говорит: передай подозреваемых прокуратуре ЛССР. Приехал в прокуратуру, а бойцы с двумя машинами сопровождения повезли задержанных. Тогда на бульваре Райниса их и обстреляли.

15 омоновцев разоружили почти 300 человек

— Первые выстрелы были произведены со стороны парка Бастионной горки. Это даже снято в хронике, можно найти в Youtube, слева от Милды — первые выстрелы. Я дал команду по рации старшему обстрелянной группы искать укрытие. В здание военкомата бойцы попасть не смогли, туда не пустили, за машинами прятаться было нельзя. Укрыться можно было или в приемной МВД, или в самом министерстве.

— Из чего по вашим сотрудникам стреляли?

— Били автоматные очереди, Калашников и одиночные — не пистолетные, по звуку это были СВД (снайперская винтовка Драгунова калибра 7,62, гильзы предположительно от СВД находили в парке напротив здания МВД наутро 21 января. — А. Т.). Кто–то указывал трассерами с Бастионной горки, стреляя по нашим: по привычке в магазинах автоматов каждый пятый патрон был трассирующим. Но здание МВД никто не планировал захватывать. И тут наших стали обстреливать из самого здания министерства — вслепую, высовывали руку с автоматом через подоконник и поливали очередями. Тогда я дал команду начать штурм здания.

— Как прошел штурм?

— В Министерстве строительства, откуда по нашим бойцам также вели автоматный огонь, рядом с МВД было разоружено 132 или 138 человек. И в самом здании МВД — 140 человек. А у нас было–то всего 15 бойцов, которые разоружили всех этих с Калашниковыми.

— Фантастика, сдавались в плен?

— Никто не собирался сдаваться. Мы вели более активные действия, скажем так, чем они. Они вели неприцельный огонь, высунут автомат вслепую и стреляют.

Наши работали активно: выстрел в потолок, лежать, оружие на пол. Не один десяток челюстей был сломан тогда. Да, были погибшие в парке, те же журналисты Слапиньш и Звайгзне. Но их смерти — не на нас.

— А на ком?

— Могу сказать точно, что не мы. С нашей стороны было отстреляно за всею перестрелку 10 автоматных патронов, не более. Десять! Всех разоруженных вывели на улицу. Я позвонил Зенону Индрикову (генерал, 1–й замминистра МВД Латвийской Республики в 1991 году). Спросил: вы в состоянии управлять вашими подчиненными? Тогда откройте дверь — он тогда заперся в кабинете.

— Генпрокурор Латвии Эрик Калнмейерс, работавший тогда в прокуратуре Латвийской Республики, говорил мне, что мирных жителей в парке убила неизвестная группа из Москвы — «Альфа» или ГРУ, прибывшая в Латвию на микроавтобусе РАФ.

— У меня была простая машина. Да, я вызвал дежурную группу ОМОНа на рафике. Но они не участвовали в перестрелке, они позже приехали. Это знают Индриков и бывший координатор МВД СССР деятельности ОМОНа в Прибалтике Николай Степанович Гончаренко. Я приехал в ЦК Компартии Латвии, позвонил Борису Карловичу Пуго и Крючкову. Первый вопрос: ты МВД собираешься отдавать? Я ответил, что оно нам не нужно, мы его взяли, чтобы укрыться от тех, кто в нас стрелял. Потом поехали на базу в Вецмилгрависе, начала разбираться прокуратура СССР.

— Как реагировала Москва?

— Смотрите — люди убиты в парке, из парка же по нам стреляют. Вопрос политический — объявить, что мы невиновны, не могли, в том числе и в Москве. Нас хотели сделать виновными, но тоже не получалось. На нас Москва давила больше, чем местные. Я был отстранен от командования отрядом, потом через несколько дней восстановлен. Почему материалы следствия по убийству исчезли, где данные баллистистической экспертизы? Почему прокуратура не назвала имена виновных?

— В Литве, как и вы заочно, на пожизненное заключение осужден бывший боец Рижского ОМОНа, апеллировавший в ЕСЧП. Планируете ему помочь?

— Больной вопрос. Пока не получится. Не хочу об этом говорить. У Михайлова — Никулина был шанс, но он поверил предложению, которое сделали ему в Латвии: госзащита, неподсудность… Так он сам себя загнал. И даже после этого у него был шанс. Сегодня политически решить его вопрос непросто. Никто не планирует силовую операцию, чтобы вытащить его из литовской тюрьмы.

Команданте Евромайдана, зрада и перемога

— Герой Украины (или уже экс–герой), народный депутат Верховной рады Надежда Савченко рассказала, что в Киеве зимой 2014 года украинские снайперы, включая депутата рады Парасюка, расстреляли «небесную сотню» на Евромайдане с крыши гостиницы у площади. Возможно ли такое?

— Это традиционная уже часть сценариев всех госпереворотов — гибель мирных людей, «небесной сотни». Но давайте подумаем, кто может дать утечку информации? Не организаторы ли того переворота в Киеве в 2014 году? Когда им было выгодно, они использовали людей. Сейчас обстоятельства меняются, оглашена информация о снайперах. Вот о чем надо задуматься, чтобы не совершилась новая революция.

— Каким вы видите будущее Украины?

— Хмельницкую, Львовскую области и Закарпатье она потеряет. А южные области, Николаев мы не потеряем — в Новый год я разговаривал с людьми. В Закарпатье закрываются украинские школы — там венгерское население, мадьяры, очень сильно гнут свою линию. Не верю, что президент Украины Петр Порошенко завтра проснется, созвонится с Москвой и прилетит сюда. Это единственное, что могло бы спасти целостность Украины, это единственный вариант. Европа не поможет — ей не нужна большая Украина как единое государство.

— Есть же Минские соглашения по Донбассу, проект украинской стабилизации экономики, борьбы с коррупцией…

— Американцы никогда не позволят стабилизировать Украину, остановить войну в Донбассе, сделать ее торговым партнером хотя бы по нормализации транзита по сетям «Нафтогаз–Украина». Это стратегически невыгодно. Те молодые украинские ребята, которые думают, что пытаются сохранить свою страну как целостное государство, не понимают, что Украина обречена.

Выстоит, выдержит ли Россия?

— Ситуация в России сейчас хуже, лучше — как вы чувствуете?

— В идеологическом смысле в России есть проблемы. Патриотизм — это не ненависть к соседу, это любовь к Родине. А это состояние души, когда ты любишь свой дом. Нет идеологии у Запада. А есть стратегические ошибки: Америка, затеяв «арабскую весну» с последствием кризиса беженцев в Европе, неправильно просчитала и оценила собственные возможности. У России путь был и есть — и я верю, будет. Моя бабушка, умершая в 83 года, была очень мудрым человеком, оно предсказала развал СССР, приход Михайло Меченого и Бориса Алкоголика. Бабушка не говорила по–русски, только по–польски, но сказала: как все пожалеют, что нет Сталина. Мне легко жить — я понимаю, что будет завтра.

— Но в России тоже есть свой Алексей Навальный и общество потребления, общество спектакля, как сформулировал Ги Дебор. Девственность меняют на айфон — и такое случается…

— Ой, забудьте про Навального — это такой спецпроект. Но не все общество настолько гнилое. Путин на Мюнхенской конференции показал, чего стоит Россия. Подготовка к Олимпиаде в Сочи стала первым шагом: игры даже Олимпиаду–80 затмили — по эффекту, не по медалям. Второе — возвращение Крыма в 2014 году. Мир понял, что после 90–х, когда Россия сдавала все свои позиции, в России стал преобладать патриотизм.

— Патриотизм был и ранее — когда Евгений Примаков при бомбардировках Белграда авиацией НАТО развернул свой самолет, летевший в США, нет?

— Когда Примаков развернул самолет над Атлантикой, это было спонтанное решение. Олимпиада в Сочи и Крым — это стратегия. Сегодня стратегия — это сильная Россия. Выступление президента перед Федеральным собранием — это только небольшой сюрприз, не все рассекречено. Да, Мутко надо было гнать после его первой Олимпиады, да, жена Шувалова (зампредседателя правительства Российской Федерации) летала в Ригу на выставку собак. Но менять их сегодня нельзя, это мина под стабильность правительства. Не может Путин тянуть все государство без помощников — видно, он устал, это последние его 6 лет. Вот Сечин из «Роснефти» — я с ним знаком еще с тех пор, когда Анатолий Собчак был жив. Он вызывает уважение сильного человека — бойца. Его не двигают на политику, он возглавляет коммерческую структуру. Таких людей надо больше.

— Каких результатов можно ждать от международного следствия по факту сбитого над Украиной 17 июля 2014 года Boeing 777?

— Я бы эту тему даже не муссировал сегодня. Жаль людей, их принесли в жертву. Когда быстро развиваются события, легче ориентироваться. Когда все превращается в вялотекущий процесс — это тяжело.

— Бомбардировки НАТО в Ливии в 2011 году утвердил Совбез ООН.

— Ракетно–бомбовые атаки НАТО по Белграду и городам Сербии шли вообще без санкции ООН. Как и бомбежки Луганска в 2014 году, где действовали ВВС Украины. По мне — это массовое убийство, солдаты с детьми не воюют. Война — это более чистое состояние. Наш народ прошел страшную войну до весны 1945 года — но не озверел. Это была священная война, у государства была идеология, и народ понимал, почему применяются жесткие меры. Когда умер Сталин, на его похоронах в Москве было официально 7 миллионов человек, неофициально — 12 миллионов, сотни в давке погибли. А когда умер Ельцин, на его похоронах присутствовало 300 человек. Это показатель.

Этот год покажет многое

— Вам не досадно, что вас называют «палачами Атмоды«?

— Прошло 27 лет… Где заводилы всего этого, Добелис, Ландсбергис, Прунскене? А нынешняя президент Литвы? Грибаускайте говорит только на руку России — хорошо! Если в Брюсселе ее не примут, она будет получать пенсию в России. Подозреваю, что она с Путиным чаще видится, чем со своими хозяевами в Брюсселе. И вообще что сегодня делается в Прибалтике и в Европе — это все нормально. Моя очень хорошая знакомая недавно на Новый год побывала в Париже. Она была там и 7 лет назад. Разочарована. Париж очень изменился. Центр — африканцы, окраины — арабы. Жуть. Кто более–менее состоятельный, сдает квартиры и уезжает подальше. Чехи — молодцы. Милош Земан сказал: мы примем беженцев–христиан, мусульман — не примем. Беженцы такие — пять жен, куча детей, на всех получает пособия, а сам Коран в руке ни разу не держал.

— Теория управляемого хаоса?

— А сотни сожженных машин в Париже? Это управляемая практика, технологии менеджмента беспорядков. Опять нарабатывается методика цветных революций, с которыми Европа еще столкнется. И в США в 38 штатах есть проблемы — в восстании в Балтиморе это уже отразилось. В ЕС нет идей, которые консолидировали бы всех. Скажу так: чем больше Меркель в Германии продержится, тем больнее будет Германии возрождаться. То же касается Франции с Макроном. А Восточная и Центральная Европа, чехи и венгры, Польша, итальянцы с «лигой Севера» уже меняются. Европа слишком хорошо жила — у нее был Советский Союз, очень выгодный конкурент.

— Сами чем сейчас занимаетесь?

— На этот вопрос никому не отвечаю. Воспитатель детского сада, вас устроит? В звании с 2000 года — полковник, тут ничего не менялось. У меня все прекрасно, чего и всем желаю.

— Вы находитесь в международном розыске и заочно в Литве приговорены к пожизненному… Нет ностальгии по Прибалтике?

— Когда мне было интересно, побывал во всем Европе — от Мадрида до Парижа, мне было интересно проверить, есть ли для меня границы. Один раз меня задержали. На час. Везде есть свои люди. Сейчас у меня интереса путешествовать по Европе нет. Латвия, Бауска, Рига? Рижские шпроты и ройский деликатес регулярно привозят. В Европе пока штампуют деньги, НАТО держится. А Прибалтика… Побывать там можно и завтра — но для чего? Ваши страны были равными в составе СССР, а теперь прибалты выполняют роль, как бы мягче это сказать… рупора идеологии европейского сообщества. Дальше прихожей Прибалтику не пускают. Убежден, что увижу Прибалтику и новую европейскую политическую систему, дружественную России. Ситуация быстро меняется — думаю, даже этот год покажет многое.

Профиль

Чеслав Геннадьевич Млынник — с октября 1990 по август 1991 года командир Рижского отряда милиции особого назначения (ОМОН, «черные береты»), одного из первых пяти таких отрядов, созданных МВД СССР и подчинявшихся напрямую Москве. В состав подразделения вошли бойцы десантных и погранвойск, а также морской пехоты, многие воевали в Афганистане. Млынник — участник штурма дворца Амина. После эвакуации подразделения Рижского ОМОНа из Латвии в Тюмень участвовал со спецоперациями в большинстве локальных военных конфликтов — в Абхазии, Югославии и прочих. Вырос в Бауске. Поляк. Полковник. О роде войск не говорит.

Цитаты

Работавшие в Риге американцы и англичане создали психологический портрет тех структур Латвии, которые могли противостоять НФЛ. Это структурой был наш отряд. Какие шаги будут предприняты с нашей стороны, просчитывалось на провокациях.

Прибалты выполняют роль, как бы мягче это сказать... рупора идеологии европейского сообщества. Но дальше прихожей их не пускают. Убежден, что увижу Прибалтику и новую европейскую политическую систему, дружественную России.

Подниекс потом доброжелательно относился к нашему отряду. Приезжал и говорил, запомнилось: «как же они не понимают, как не понимают»... Кто — «они», не спрашивал.

Андрей ТАТАРЧУК, Рига — Москва — Рига.

Фото: Андрея ТАТАРЧУКА.