ПОСЛЕДНИЙ УСПЕХ ОЛЕГА ДАЛЯ
Вчера мы говорили о сказочных ролях Олега Даля в фильмах Кошеверовой ("Даже у Кошеверовой сказки стали сейчас совсем не те, как раньше". Олег Даль vs. Надежда Кошеверова).
Последний его успех был связан также со сказкой, правда не фольклорной, а приключенческой.
Вот об этом и поговорим.
Как страна с опущенным железным занавесом СССР очутился в странной культурной ситуации. Если современная западная музыка до наших граждан еще как-то доходила с помощью магнитофонных записей, то советский кинопрокат воротил что хотел, пуская по широким экранам «Клеопатру», которая в родных пенатах провалилась лет пятнадцать как. Был дикий прецедент, когда приехавший на Московский кинофестиваль Роберт Редфорд с удивлением обнаружил, что его не узнают даже кинематографисты.
С западной литературой случилось еще забавнее. Для интеллектуалов существовал журнал «Иностранная литература», где иногда публиковались не только романы прогрессивных вьетнамских писателей. Широкий же читатель довольствовался западными романами столетней давности. Я убежден, что нигде в мире не читали в таком огромном количестве Жюля Верна, Майн Рида и целый один роман «Охотники за сокровищами» Луи Буссенара. Большинство советских школьников было знакомо с творчеством Дюма и Стивенсона, приключения Шерлока Холмса зачитывались до дыр.
Это не могло сказаться на кинематографе, хит шел за хитом: «Всадник без головы», «Дартаньян и три мушкетера», «Капитан Немо», «Остров сокровищ», «Баллада о доблестном рыцаре Айвенго». Исподволь формировался лик Запада, ничего общего не имеющий с настоящим оскалом капитализма. Этому способствовали и музыкальные экранизации Квинихидзе «Соломенная шляпка», «Небесные ласточки», «31 июня», «Мэри Поппинс, до свиданья» и многочисленные «Бенефисы» Евгения Гинзбурга.
Вот и «Приключения принца Флоризеля» (так удачно назвали фильм, хотя режиссер Евгений Татарский настаивает на громоздком «Клуб самоубийц, или Приключения титулованной особы») вполне укладывался в практику демонстрации «Старой доброй Англии». Напомним — в этом же, 1979 году, началась франшиза Игоря Масленникова о Шерлоке Холмсе и докторе Ватсоне.
С Татарским Даль познакомился еще когда тот был вторым режиссером на фильме Хейфица «Плохой хороший человек» (Даль там играл Лаевского). Снимался Олег в дипломной короткометражке Татарского «Пожар во флигеле» (1973), сыграл у него бандита в детективе «Золотая мина» (1977).
А на Флоризеля Даля никак не хотели утверждать, мотивируя, что у него «глаза пустые». Из-за глаз, по свидетельству Яна Фрида, Даль уже потерял костюмную роль Теодоро в «Собаке на сене». Фрид никак не мог добиться, чтобы из глаз Даля ушла тоска. Режиссер говорил: «Он закрывает рукой лицо, потом убирает ладонь: улыбается всё, кроме глаз. Он пытается ещё раз, но у него ничего не получается. В итоге выходит неплохая проба «жизнерадостного плана». Но это не Теодоро».
Флоризель же у Даля получился элегантным, как и вся картина Татарского. Стильный, ироничный фильм, по мне так даже лучше первоисточника — рассказов Стивенсона. Масса прекрасных актерских работ — Игорь Дмитриев, Донатос Банионис, Елена Соловей, Борис Новиков, Евгений Киндинов. И Даль, отдающийся стихии игры во времена и страну, где нет онтологических проблем, все решается дедуктивным методом и дуэлью с индивидом, поправшим человеческие права.
Теперь уже о трудностях работы с Далем вспоминал матерый зубр Игорь Дмитриев. Беда все та же — импровизация.
«В разгар сезона мы снимали в Сочи сцену, где безутешный полковник Джеральдин (то бишь я) умоляет принца Флоризеля, чтобы тот позволил ему собственноручно разделаться с Клетчатым, который убил его брата.
Эксцентрика фильма давала простор и озорству, и шуткам. Снимают нас «восьмеркой»: сначала крупный план Даля через мое плечо, а потом наоборот.
Режиссер Татарский: – Приготовились. Мотор!
Я (в роли Джеральдина): – Ваше высочество, разрешите мне лично расправиться с Председателем!
Мой крупный план. В кадре только часть спины Олега. Его лица, артикуляции при этом не видно, и он тут же пользуется этим, подыгрывая мне, подавая реплики за кадром.
Даль (в роли принца): – Игорь Борисович, а кефир вы купили? Учтите, когда мы вернемся после съемки, буфет-то в гостинице будет закрыт. И жрать будет нечего».
Я в шоке. А он это произносил (зная, что будет переозвучание) вместо текста: «Нет, полковник, расправа не предусмотрена клятвой».
Я (собирая всю свою волю): – Тогда я сегодня же убью его на дуэли!
Режиссер (доволен): – Стоп! Отлично! Снято! Спасибо!
Еле доиграв сцену, бросаюсь к Далю с упреками: – Олег!? Ну что же вы делаете? Я же еле сдержался!
Даль: – Пустое, Игорь Борисович! У вас от неожиданности так здорово глаз блеснул! Вы бы иначе никогда так не сыграли».
Флоризель стал последним успехом Даля у зрителей. Поскольку фильм пролежал на полке два года, премьера его состоялась в январе 1981. При этом Татарский зафиксировал важный момент: Даля прием зрителей обрадовал. А ведь принято считать, что он давно на такие штуки как слава плевал, начав испытывать равнодушие даже к актерской игре. Ан нет, чего-то живое в нем сохранялось и шансы выправиться у актера были. Он дал большое интервью, где в частности сказал:
«А роль Флоризеля в самом деле хороша, и весь сценарий Эдуарда Дубровского мне по душе, и постановка Евгения Татарского — хитроумная детективная притча с юмором и сарказмом»
Так говорилось для газеты. Жена Елизавета Апраксина сохранила для истории другую оценку:
«Смотря в январе 1981 года «Принца Флоризеля», он морщился все три серии, а когда картина кончилась, сказал:
- Ну, что ж… Это, в общем, неплохо. Господи! Конечно, тут можно было сделать… Ха! Даже нечего говорить! Если бы не Женя Татарский, которому все было безразлично, можно было бы сделать феерический спектакль. По остроумию, по легкости, по красоте. И по тому, каким Флоризелем я ДОЛЖЕН БЫЛ БЫТЬ! В этом смысле они, конечно, загубили картину… Ну, да ладно! Посмотреть можно».
Жить Олегу Далю оставалось меньше двух месяцев.