Врачи в Подмосковье перепутали пациентов и похоронили умершего под именем живого

«История о человеческой глупости, врачебной халатности, некомпетентности и полной разрухе системы здравоохранения — в первую очередь больниц (особенно областных)». Так начала пост отчаяния москвичка Варвара Корчашкина.

Случай, с которым столкнулась ее семья, неординарный, но пока никто из чиновников не спешит помочь, хотя от этого зависит жизнь человека.

12 мая в Подмосковье стало плохо 79-летнему Григорию Васильеву. Родственники вызвали скорую, которая забрала мужчину в Солнечногорскую областную больницу с подозрением на инсульт. Григория Михайловича сразу положили в реанимацию. Посещения запретили, сославшись на сложную пандемическую ситуацию.

Спустя сутки дедушку определили в отделение интенсивной терапии неврологии. Близким сообщили, что состояние больного средней тяжести, но стабильно, нарушена речь и правая рука почти не двигается.

— Далее мы справлялись о его состоянии в выходные, нам говорили, что все без изменений, что ему предоставляют необходимое лечение, — рассказала Варвара.

А 17 мая рано утром из больницы сообщили, что Григорий Михайлович умер. Причем это произошло еще 16 мая в 17:45. Убитые горем родственники, пожилая супруга усопшего, сама чуть живая от свалившегося потрясения, занялись скорбными хлопотами. Получили справку о смерти, свидетельство в МФЦ, подготовили документы для погребения на семейном захоронении, организовали отпевание в церкви.

На опознание в больницу родных не пригласили, но, когда они приехали забирать дедушку, все в один голос заявили, что это не он. Однако патологоанатом показал бирки и документы — везде было написано, что это Васильев Григорий Михайлович. Врач объяснил, дескать, после смерти, инсульта и трепанации черепа при вскрытии человек очень меняется.

В таком состоянии трудно думать о подвохе. 19 мая тело умершего забрали. Провели отпевание в церкви, гроб предали земле на Долгопрудненском кладбище, помянули усопшего в кафе.

— То, что дедушка не был похож сам на себя, как-то помогло проще перенести похороны, было легче думать, что дед просто ушел в магазин или куда-то поехал по делам, а не умер, — поделилась Варвара.

А 21 мая снова позвонили из Солнечногорской больницы и ошарашили новостью: Григорий Михайлович жив! И объяснили, что произошла ошибка: кровати двух похожих друг на друга пожилых пациентов стояли в палате рядом. Санитарка поменяла мужчин  местами, не сообщив об этом на вахте. И умершего человека похоронили под чужим именем.

— Самое интересное, как все это вообще выяснилось, — рассказывает Варвара. — Родственникам умершего позвонили из больницы, и сказали, что можно забирать своего дедушку, так как лечение окончено. И когда они приехали, им вывезли чужого дедушку, на что они, конечно же, заявили, что это не их родственник.

Сотрудники больницы сначала начали им угрожать прокуратурой, что они деда своего забирать не хотят, но потом начали разбираться и выяснилось, что они перепутали людей, и нам выдали не того человека. Более того, они практически похоронили живого человека.

И если бы у этого человека не было бы родственников, мы бы не узнали, что похоронили не того человек и что наш дедушка жив. Завотделением неврологии для больных с острым нарушением мозгового кровообращения Алексиков Геннадий Павлович уверил нас, что мы можем не переживать, дедушка пробудет у них столько, сколько необходимо, и они будут проводить реабилитацию для него. Это при том, что отделения реабилитации у них нет.

— После звонка маме с новостью, что наш дедушка таки жив, врач больницы прислал его фотографию, где мы увидели лежащего на подушке небритого дедушку.

Мы сразу поехали в больницу. К нашему приезду дедушку побрили, помыли и перевели в отельную палату. Особенно позабавила зубная паста с щеткой в ванной и яблоки на столе, притом что дед сам не ходит особо и половина рта у него обездвижена.

И тут начинается самое веселье: из документов у нас на деда только свидетельство о смерти, то есть везде он числится как мертвый. Это означает, что забрать его из этой больницы и поместить в другую на реабилитацию мы не можем.

У меня, конечно, возникает вопрос: как могло получиться, что ни лечащий врач, ни завотделением за пять дней (после смерти того мужчины) не поняли, что у них не тот пациент?! Единственное, что приходит в голову, что они либо еще в реанимации их перепутали, либо вообще к пациентам не подходят и не знают, кого лечат.

В понедельник, 24 мая, я и мама отправились в Зеленоградскую прокуратуру, чтобы подать заявление на восстановление дедушки в правах и надеясь на помощь с вызволением его из этой чертовой больницы.

Тут надо отдать должное прокурору Родину Владимиру Анатольевичу, он провел с нами три часа, звонил кому мог, пытаясь помочь нам решить этот вопрос без суда. Но так как дедушка уже занесен везде как умерший, без суда мы его в правах восстановить никак не можем.

И поскольку с таким случаем никто никогда не сталкивался (даже агент на кладбище, работающий там 20 лет, офигел от этой истории), никто не знает четкий регламент, как быть в такой ситуации. Все усложняет то, что дедушка не может сам подать в суд, так как почти не говорит и не ходит.

Мы смогли выяснить, что в суд может подать либо человек, которого неверно признали мертвым, либо больница, либо прокурор. Так как с больницей, понятное дело, мы связываться лишний раз не хотим, то остается только прокурор.

Нам повезло, что свидетельство о смерти мы получали в Зеленограде, потому что в таком случае прокурор города может подать в суд сам, чтобы дедушку восстановили в правах.

Но не повезло нам в том, что суд может разбираться в этом деле и месяц, и два, а без документов мы дедушку не можем забрать из Солнечногорской областной больницы, чтобы переместить на реабилитацию в другую, и чем раньше мы ее начнем, тем больше шансов на восстановление.

26 мая моя мама поехала в больницу навестить отца, передать предметы личной гигиены, средства ухода. Но при входе главный врачом изъяла пропуск в грубой форме. Тем более, мы не услышали никаких извинений за происшедшее. В каком дедушка состоянии, в тот момент маме узнать не удалось. Администрация больницы пообещала выдать один пропуск на одно лицо на посещение с 16:00 до 18:00 часов. Оставили пропуск на вахте, и мама с братом по очереди навестили дедушку.

Обещанную с 21 мая реабилитацию, вроде как, начали 27 мая, когда врач-реабилитолог вернулся из командировки.

31 мая мы подали заявления в генеральную прокуратуру, в Росздравнадзор, омбудсмену по правам человека РФ, омбудсмену по правам человека и губернатору Московской области. В пятницу 28 мая маме перезвонили из Генпрокуратуры: «Ну, вы же понимаете, что уголовное дело вряд ли будет заведено». Также мы написали заявление в Следственный комитет Солнечногорска на проведение процессуальной проверки в отношении должностных лиц Солнечногорской областной больницы и привлечение их к уголовной ответственности из-за произошедшей ситуации (халатности).

Кроме восстановления моего дедушки в правах, есть проблема с эксгумацией тела с нашего семейного захоронения на Долгопруднинском кладбище. Мы выяснили, что заявление на эксгумацию должна написать больница. Моя мама обратилась к главврачу Борисовой Ларисе Николаевне с просьбой инициировать эксгумацию тела покойного, которого нам по ошибке выдали. Однако юрист больницы заявил: «А зачем вам его оттуда доставать? Ну, лежит и пусть лежит». Со стороны родственников покойного движения нет, и складывается ощущение, что забирать они его не планируют.

31 мая маме позвонил завотделением неврологии для больных с ОНМК и предложил нам встретиться с родственниками покойного и решить вопрос эксгумации. То есть, вероятнее всего, больница заявление на эксгумацию не подала и пытается решить этот вопрос нашими руками.

Мы посещаем дедушку каждый день, его состоянии мне не нравится. Вопрос хорошей реабилитации стоит очень остро. Параллельно с попытками восстановить в правах мы ищем, куда сможем положить деда, как только восстановим документы. К сожалению, без них мы не можем переместить его ни в частную, ни в государственную клинику.

Мы не знаем, как ускорить процесс признания нашего родственника живым, восстановить его в правах и перевести его в другую клинику. За 10 дней, в течение которых мы снова видим дедушку, его состояние практически не изменилось, и какую реабилитацию начала оказывать Солнечногорская больница, нам не ясно.

К слову, в тот же день, когда мы узнали, что дедушка жив, в больнице нам сообщили, что всех ответственных за произошедшее уволили. Но уволили, похоже, только на словах. Очень хотелось бы, чтобы халатность работников Солнечногорской областной больницы не сошла им с рук.