Дмитрий Хафизов: «Когда Казанская икона вернется, Россия обретет прежнее могущество»

Кто вернул икону в столицу РТ, о чем говорили Камиль Исхаков и Папа Римский, где сегодня первоявленная и при чем тут старообрядцы. Часть 1-я

На этой неделе, 4 ноября, в России отметили не только День народного единства, но также и важный для православного мира День почитания Казанской иконы Божией Матери. «У вас впервые расскажу эту историю целиком. «БИЗНЕС Online» я уважаю, поэтому вам доверяю», — начал свой увлекательный рассказ о возвращении чудотворной Казанской иконы Божией Матери участник всех тех событий, советник мэра Казани по вопросам религии Дмитрий Хафизов на интернет-конференции с читателями нашей газеты.

БЕЗ КОГО КАЗАНСКАЯ ИКОНА БОЖИЕЙ МАТЕРИ НЕ ВЕРНУЛАСЬ БЫ В КАЗАНЬ?

— Дмитрий Иосифович, всех интересует, кому пришла идея привезти Казанскую икону Божией Матери из Ватикана, какую роль в этом деле сыграли лично вы?

- Знаете, вопрос вроде бы простой, а на самом деле я считаю его основным на сегодняшний день. Дело в том, что это самая интересная тема и есть. Потому что ничего не случается случайно. Все в руках Господа, мы являемся его орудием. Я хочу сразу расставить точки над i. У вас впервые расскажу эту историю целиком. Потому что я много слышал воспоминаний разных людей, которые себя относят к возвращению той самой иконы.

— Да, и Рафаэль Хакимов нам рассказывал, и Камиль Исхаков…

— Да, очень много людей. Камиль Шамильевич часто повторял известную истину: у победы много отцов, а поражение всегда сирота. И вторая истина имеет место: всегда происходит наказание невиновных и награждение непричастных.

Я предлагаю разделить этот вопрос на две части. Первое — кто был инициатор. Таких инициаторов в России было трое. Первым я поставлю покойного патриарха Алексия II. Переговоры велись закрыто между церквями. Это был top secret. И поэтому об этих переговорах, естественно, никто не знал. Вторым человеком, кто проявил инициативу, — это первый президент РТ Минтимер Шарипович Шаймиев. И третьим был Камиль Шамильевич Исхаков. Это те, кто проявил инициативу. Но важно не это. Вот все спрашивают, кто сделал так, чтобы икона вернулась? А я спрошу так: а без кого икона не вернулась бы?

Есть три фигуры. Первая фигура — это Камиль Шамильевич Исхаков. Однозначно. Без всяких вопросов и вне конкуренции. Второй — Минтимер Шарипович Шаймиев. Третий — патриарх Алексей II.

— Те же самые фигуры.

— Но расстановка другая. Я назвал по важности. Я сейчас расскажу, в чем тут секрет. Все, что я расскажу, — это эксклюзив. Хорошо, что у вас будет эта история. «БИЗНЕС Online» уважаю, поэтому вам доверяю.

Патриарха Алексея II забывают, старательно его имя убирают отовсюду. И связано это с иконой, с возвращением. Мне это очень странно, потому что я хорошо знаком с этой историей и имею на руках документы. Кстати, на все, о чем я буду говорить, в отличие от остальных людей, которые об этом говорят, не считая Камиля Исхакова,  имею документы и готов поговорить с любым, кто будет делать встречные аргументы. По этим документам в конце 80-х годов, когда Россия готовилась к празднованию 1000-летия Крещения Руси, вот тогда патриарх Алексей II провел первые переговоры, связанные с этой иконой. Он был тогда митрополитом Санкт-Петербурга. И в это время к нему обратился из Сиэтла адвокат Питер Андерсон, который был его личным другом, у которого патриарх, когда бывал в Америке, останавливался. Он обратился к нему с информацией, что есть некая икона, которую неплохо было бы вернуть в Санкт-Петербург.

Алексей II зацепился за это дело, потому что в это время Казанский собор в Санкт-Петербурге не отдавали церкви. Нужна была аргументация для Бориса Ельцина. Будущий патриарх прекрасно знал, что та икона, которая хранилась в Князь-Владимирском соборе, была не та, которая была до революции в Петербурге. Он считал, что икона в этот момент находилась не у Папы, а в руках организации «Синяя армия» (Blue Army) в Фатиме. Он решил, что эта икона вернется в Россию для того, чтобы вернуть Казанский собор в Санкт-Петербурге в лоно церкви. Патриарх Пимен сказал: «Да, возможно». И началась работа именно по возвращению в Санкт-Петербург.

Далее патриархом становится Алексий, и он меняет свою точку зрения. Потому что в это время уже известно, что эта икона не из Санкт-Петербурга, размер ее не тот. И в это время эксперты сказали, что это, скорее всего, первоявленная икона, а многие считали, что первоявленная хранится в Москве. И он решает, что эта икона должна храниться в Москве, а на праздники ездить в Санкт-Петербург. Патриарх обратился, что для этой иконы надо восстановить Казанский собор на Красной площади, который взорвали в 1930-х годах XX века.

Собор восстанавливают, но случается некое политическое событие, которое поссорило Ватикан и РПЦ между собой, и возник тупик: католическая церковь не была готова отдавать икону без приезда папы в Россию, патриарх не был готов принимать икону с приездом папы. И тема закрылась. Это произошло в середине 90-х годов.

И тут появились мы, Казань. Немного забегая вперед, объясню: тогда патриарх Алексей II взял у нас слово, что у нас восстановится монастырь, тогда он вернет икону в Казань. Так и случилось. Камиль Шамильевич восстановил монастырь, а сейчас уже усилиями митрополита Феофана восстанавливается собор. Это тоже для этой иконы сделано. Одна икона восстановила все три собора! Это та икона, которая хранится сейчас у нас.

А в 90-е годы на какое-то мероприятие в Казань приехала делегация из Германии, в которой был крупный католический деятель, и он по секрету рассказал Рафаэлю Хакимову при встрече, что есть Казанская икона и находится она, вроде бы, у Папы Римского. Вроде бы, потому что к этому времени, когда проходили переговоры у патриарха с папой, икону перевезли из Фатимы к Папе Римскому. Папа хранил уже у себя, и собирался привезти ее в Россию. И вот Шаймиев дает команду, пишется письмо, которое посылается в Ватикан с вопросом об этой иконе. На это письмо никакого ответа не получили. Президент РТ упрекнул Хакимова, что он занимается ерундой, и тему эту закрыли.

— Все-таки Хакимов сыграл свою роль…

— В этом деле, кроме Хакимова, есть роль президента Владимира Путина. Очень серьезная, гораздо больше, чем Хакимова. Есть роль очень многих уважаемых людей. Я рассказываю все, никого не пропущу из тех людей, кто этим занимался.

ВОЗВРАЩЕНИЕ ИКОНЫ ВКЛЮЧИЛИ В ПРОГРАММУ 1000-ЛЕТИЯ КАЗАНИ

— И дальше этой темой немножко начал заниматься я, потому что в это время занимался темой 1000-летия Казани и имиджем города. Мною было предложено заниматься Казанской иконой, включить этот пункт в программу подготовки к 1000-летию.

— Откуда вы узнали про икону?

— Мой очень хороший друг Сергей Королев был заместителем председателя Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры. Одновременно он был казначеем в восстановленном Казанском соборе в Москве. К нему пришла информация о том, что эта икона находилась в 60-70-х годах в США. Получилось так, что однажды президент США Билл Клинтон во время визита в Россию, гуляя по Красной площади, зашел к ним в собор. У Клинтона умерла мама, и как раз Королев предложил поставить свечку за маму у Казанской иконы. И сказал: «А вы знаете, что икона, по нашей информации, в 60-е годы была в США?» Клинтон знал церковных деятелей, он был посредником между нашим патриархом и Папой Римским. И Сергей сказал: «Не могли бы вы помочь, узнать историю иконы, где эта икона сейчас?» Клинтон пообещал и через некоторое время прислал письмо (у меня есть копия этого письма), в котором написано, что икона в 60–70-е годы была в Америке, но дальнейшую судьбу ФБР, к сожалению, не смогло определить.

Тогда Сергей Королёв обратился ко мне: «У тебя есть в Казани что-то известное про эту икону? Ты что-нибудь знаешь?» Я немного узнал от Георгия Фролова, казанского краеведа и фотографа, что он об этом думает. Потом Сергей Королев сказал мне, что концы надо искать в Англии, потому что из США икона попала в Великобританию. И тогда Королёв сказал мне по секрету, что ведутся переговоры с Папой Римским, и эта икона находится у него в Ватикане, но проверить этого он не может.

В это время я занимался 1000-летием Казани и взял на себя инициативу — съездил в Ватикан и поработал в его секретных архивах вместе с академиком и моим учителем Миркасымом Абдулахатовичем Усмановым. И с нами еще был Адольф Хампель — профессор теологии Гиссенского университета, очень хороший друг Казани, который помогал с 1000-летием. И когда мы работали в этих архивах Ватикана, много чего интересного нашли по истории, связанной с 1000-летием. А я предложил просто взять и зайти в администрацию Ватикана, внаглую, втроем. И  рассказал эту историю иконы, показал документы, которые были у меня на руках. И мы зашли, встретили там иезуита отца Джозефа Майя и спросили у него про Казанскую икону. Улыбаясь нам, он сказал: «Нет, никакой иконы у нас нет, о чем вы говорите?» Когда мы вышли, я сказал: «Икона точно у них. Раз они так отказываются, значит, это серьезное дело. Давайте мы доложим на коллегии по 1000-летию Казани».

И вот на этой коллегии я доложился об этой истории. Камиль Шамильевич долго молчал, и тут выступил Хакимов: «А я об этой истории слышал. Год назад мы в Ватикан отправляли письмо за подписью президента РТ». И когда все разошлись, Камиль Шамильевич сказал мне: «Работай, на свой страх и риск. Ты занимаешься 1000-летием Казани, по ходу дела можешь заниматься этим вопросом». Вот так все началось.

А Хакимов был в нужное время на нужном месте. Он подтвердил эту историю. Но дальше в работе Рафаэль Сибгатович участие нигде не принимал. Дальше вся работа велась Камилем Шамильевичем, а я был исполнителем. И до встречи Исхакова и Папы Римского было полтора — два года работы, чтобы мы пришли на эту встречу с какими-то документами. Мне поставили задачу найти документы, четко подтверждающие то, что эта икона находится у папы. Мы сразу обратились к архиепископу Маккэррику в Америке, который якобы занимался этими делами. Но все сказали, что никакой иконы у папы нет. Информации нет — всё!

Тогда было принято решение проехать по всему пути иконы: Великобритания, США, Португалия — Фатима. Соответственно, где-то надо было найти эти документы, найти людей, которые занимались этим делом, так или иначе. И мы проехали по всему этому пути, собрали документы. В Фатиме не все были довольны, что Blue Army отдала эту икону папе.

«ЕСЛИ РОССИЯ НЕ ПОВЕРНЕТСЯ К БОГУ, ТО МИР НИКОГДА НЕ ВОССТАНОВИТСЯ»

— Blue Army — что это за организация?

— В свое время в Фатиме произошло явление Божией Матери. И когда проводили подтверждение, чтобы церковь приняла это явление, одним из факторов, который послужил в пользу этого, было то, что в Казани было точно такое же явление. А казанское явление воспринимали как факт. То есть Фатима была признана по Казани. Связь была между Фатимой и Казанью. Это первое. Второе — в Фатиме, когда явление случилось, Богоматерь сказала, что весь мир рухнет, Россия отвернется от Бога, и если Россия не повернется к Богу, то мир никогда не восстановится. И тогда был создан католический орден Blue Army, который поставил себе цель — вернуть Россию на духовную линию, вернуть России Бога.

Это те, кто в 70-е годы с риском для жизни раскидывали Библии на русском языке по почтовым ящикам. Много чего они делали, чтобы Россия повернулась к Богу. И в эту организацию попадает Казанская икона, и они сделали все, чтобы ее выкупить, потому что видели связь между Казанью и Фатимой. И, кроме того, с этой иконой была связана легенда: только эта икона вернется в Россию, Россия обретет свое могущество. В этой организации было много русских эмигрантов, которые эту легенду знали. Они выкупили эту икону и долгое время пытались вернуть ее в Россию. И в администрацию Ватикана они ее отдали «для передачи в Россию, когда рухнет коммунизм», как было написано в сопроводительных документах. Я очень уважаю Папу Иоанна Павла II, но он не передал нам икону.

— Почему они напрямую России не передали?

— А потому, что мы в свое время не брали ее. Нам предлагали много раз.

— В каком году папе передали?

— Папе передали в 1993-м году.

— В 1991-м могли отдать Ельцину…

— Тогда уже была договоренность между папой и патриархом. И папе передали именно по этой договоренности.

Мы получили на руки документы о передаче иконы из Фатимы папе лично — секретная переписка, у меня была копия. Имея документы, нам надо было об этом рассказать всему миру. Как это рассказать, каким образом? Первая мысль — давайте снимем кино, которое можно будет показать на Западе и в России. Мы сделали два фильма — один русский, другой немецкий — и прокрутили по каналам RT на весь мир. В то время я познакомился с графом Шереметьевым, который нам очень много помогал потом.

В этот момент мы были уверены, что икона первоявленная, потому что было пять экспертиз, которые мы имели на руках. Причем люди делали экспертизы в течение многих лет. И Ватикан делал отдельную экспертизу. И все экспертизы говорили, что эта икона первоявленная. Что это та икона, которая была или в Казани, или в Москве. До сих пор ученые не знают, где сохранилась первоявленная.

- И что было дальше?

— У нас были эти документы на руках, мы людей ознакомили, а как от Ватикана услышать признание? Нам надо было сделать так, чтобы Ватикан признался, что икона у них. В тот момент мы не знали о переговорах между патриархом и Ватиканом, мы узнали об этом через несколько лет после этой истории. Мы знали только, что вот есть икона, которую прячет у себя Ватикан и почему-то не отдает России. И мы хотели, чтобы эту икону вернули, желательно в Казань. Потому что в Москве есть Казанская икона чудотворная, в Петербурге — есть. У нас тоже есть на Арском кладбище, но мы не знали, что это за икона, и быстро сделали экспертизу. Оказалось, что это XIX век, выносной список. И мы хотели, чтобы икона вернулась в Казань, это логично. Вот наша задача была такая. И поэтому нам надо было получить подтверждение Ватикана, что икона у них. Это было сложно сделать.

— И как же удалось получить признание Ватикана?

— Мне пришла в голову идея. Мы приехали со съемочной группой в Фатиму, зная, что там будет папа, и что после этого будет пресс-конференция. Задача была попасть на эту пресс-конференцию. Там со всего мира были съемочные группы. И я прошел с немцами, потому что русскую группу не пустили. И когда шла пресс-конференция, я задал вопрос. Просто взял и на весь мир спросил: «Правда ли, что Казанская икона хранится в Ватикане?» Они растерялись. Но папа ответил, что да. Не врать же на весь мир перед видеокамерами!

С этого момента мы начали работать, получили полную информацию и возможности. Вот тогда я начал заниматься организацией встречи Камиля Исхакова с Папой Римским. Для чего? Чтобы вести переговоры, чтобы икону вернуть в Казань. Мы разными путями ходили. Но теперь я понимаю, почему Москва не хотела вмешиваться: Москве надо было сохранить лицо, потому что Москва обещала, что папа приедет в Россию, привезет икону, встретится с патриархом. Им надо было сохранить лицо: и Ватикану, и Москве. То есть Господь нас «подсунул». Мы оказались орудием в руках Божьих, даже не понимая, что происходит. Вот так оно было. После этого начались переговоры.

«ПАПА СКАЗАЛ: «Я УСЛЫШАЛ ПРОСЬБУ О ВОЗВРАЩЕНИИ ИКОНЫ В КАЗАНЬ“»

— Когда меня спрашивают, кто эту икону вернул, я отвечаю: «А с кем встречался Папа? С Камилем Шамильевичем. В этом весь ответ». 

— Какие препоны пришлось преодолеть, чтобы попасть в Ватикан на прием к Папе? (Эмилия)

— Это было очень сложно. Потому что Папа встречался максимум 8 минут с президентами стран. Это было практически нереально. Но пошли тремя путями. Был у нас такой молодой католический архиепископ в Саратове Клеменс Пиккель. А Саратов — мой родной город, и у меня были связи хорошие в Саратове. И я попросил, чтобы нам организовали встречу чисто дружескую, и мы с ним встретились. Я описал ему всю ситуацию. Пиккель отнесся очень с пониманием. Он сказал, что это будет красиво. Единственное, он задал мне вопрос: «Что в Казани с католическим храмом?» И вот тут возникает следующая легенда, которую все прекрасно знают. Глупая легенда.

— Что возврат католического храма было условием возвращения иконы?

— Да. Я, конечно, вообще не знал ситуацию с католическим храмом. Я сказал, что приеду и узнаю. Я приехал и узнаю, что у нас маленькая часовенька на Арском кладбище. Я спрашиваю у Камилле Шамильевича: «А что с храмом?» Учитывая, что уже отдали синагогу, отдали храмы православным, протестантам. А католикам, которые нам были нужны в тот момент, нет… Оказалось, в этом старом католическом храме размещена  аэродинамическая труба КАИ. И нам сказали, что ее перенести в другое место очень дорого стоит, легче построить десять таких храмов. А храм надо возвращать тот, который был. И на том же самом месте, потому что оно намоленное. И мы уговаривали Пиккеля: давайте мы вам в другом месте дадим, точно такой же по схеме построим, какой был. Потому что это в десять раз дешевле. Тут Камиль Шамильевич выступил как хороший бизнесмен, иначе было бы очень плохо. Мы обошли очень сложный вопрос. Папе Римскому все равно было, где храм, он никаких не ставил условий. Это было просто для разговора с католиками, и чтобы попасть на прием к папе. Чисто по-человечески мы должны были этот вопрос решить. И когда мы поговорили с Пиккелем, он написал письмо с просьбой, чтобы нас встретили. А Пиккеля, наверное, Папа Иоанн Павел II знал и уважал, потому что назначение молодого епископа без него явно не обошлось. 

И третий ход был. К этому времени я уже в Ватикане много раз был. Со многими встречался, многих знал, например, личного переводчика папы. Были и другие люди из окружения. Они, правда, на папу, как оказалось потом, особого влияния не имели, но, тем не менее, мы просили, чтобы какие-то бюрократические препоны убрали. Потом мы встретились с немецким кардиналом. Это была большая работа почти год. Нам даже встреча Камиля Шамильевича с папой не так важна была. Мы тогда не придавали этому большого значения, просто по глупости не понимали, насколько это круто. Для меня было важнее завести вместе с ним съемочную группу. Мы знали, что икона стоит у папы в часовне. Прямо рядом, где он принимает посетителей. Мы знаем, что кого-то туда иногда водили. Мы с этой съемочной группой приехали вместе и стали ждать. Но снимать нам не разрешили. Снимать имеет право только ватиканское телевидение. Первая моя встреча с папой не состоялась, потому что я стоял за дверью и ждал. После этого было две встречи, но тогда не вышло.

Эта история — это серьезная работа всего аппарата, но все переговоры по поездке в Ватикан проводил я. Вообще, эту встречу придумал Камиль Шамильевич, а у меня была идея снять видео. Идея мэра оказалась очень продуктивной.

И вот встретились с папой, причем об этой встрече тоже по-разному рассказывают. Знаете, как она была? Сначала Папа встретился с Камилем Шамильевичем, и только потом запустили всех остальных.

— И о чем они договорились, когда были вдвоем?

— Это был визит вежливости. Камиль Шамильевич подарил ему халат и проект мечети Кул Шариф, по-моему. Папа сразу начал задавать вопросы про Казанскую икону, про Казань. Они разговаривали только об иконе, о межконфессиональных отношениях. Разговор настолько был папе интересен, что  в целом встреча шла минут 35 минут. Никогда до этого и после он не встречался с региональными представителями, а с президентами США минут 12 общался. Все были изумлены из аппарата.

- Принципиально о чем на первой встрече договорились? Ее роль какова была?

— Папа сказал: «Я услышал просьбу о возвращении иконы в Казань». Потому что мы просили, чтобы икону вернули в Россию и, желательно, в Казань. Мы не знали в тот момент еще до конца, как будет проходить процедура возвращения. И переговоры велись не под запись, это была просто дружеская встреча. Папа интересовался Казанью как местом явления Божией Матери. У него стояла цель попасть во все места, где явилась Божия Матерь, и церковью это признано. Единственное место, где он не побывал, это Казань.

- А таких мест много в мире?

— В мире очень мало. Таких, которые церковью утверждены, четыре: Фатима, Лурд, Казань, Гваделупа. И Казань я бы назвал первой.

— И что, католики признают Казань как место явления Богоматери?

— Да, именно. Казань вообще признается всеми. Дело в том, что Лурд признается только католиками, Фатима признается католиками, а патриарх Кирилл недавно сказал такую фразу: «Все, что случилось в Фатиме — от Бога, все, что об этом говорят католики — от дьявола». То есть признают частично. А вот Казань признают и православные, и католики, и даже старообрядцы.

— В какой момент было принято решение, что папа вернет Казанскую икону? Ведь шли определенные торги: он сам привезет или не сам…

— Этой работой занималось огромное количество людей, начиная с Владимира Путина. Президент РФ встречался с Папой и не раз, многие министры и послы помогали. Даже Владимир Жириновский умудрился помочь делу: он сделал запрос в Госдуму, почему эта икона не возвращается из Ватикана в Россию. Благодаря этому мы с министром культуры РФ Михаилом Швыдким создали совместную комиссию, которая поехала в Ватикан и сделала экспертизу иконы. Возглавлял эту комиссию замминистра культуры РФ Павел Хорошилов. Он очень помогал мне работать в России по иконе.

Я расскажу вам, чем горжусь больше всего за всё время работы по возвращению иконы. Возник абсолютный тупик в переговорах, потому что папе в РПЦ пообещали, что он лично приедет в Россию с иконой. Тем более, он хотел посетить Казань, как единственное место явления Богородицы, которое он не смог посетить. Он просил посетить Казань как простой паломник! Но, конечно, Россия не готова была принять папу, потому что это выглядело шантажом с его стороны. И этот тупик никак не мог разрешиться.

И решение этого вопроса я взял на себя. В это время я от имени российского правительства вел переговоры с Ватиканом, с кардиналом Каспером. Вместе со мной в переговорах участвовал Александр Кибовский, который сегодня в московском правительстве занимается вопросами охраны памятников. Моя задача была — попросить папу поменять позицию. Если он икону передает РПЦ, то обязан сам приехать в Россию. А я хотел предложить ему такую трактовку: передача иконы российскому народу в лице православной церкви. Надо было, чтобы кто-то донес до него эту формулировку. Но донести никто не мог. Даже его личный переводчик сказал мне: «Папа никого не слушает». Я спросил, кто его духовник. Оказалось, он из первой волны русской эмиграции, ему было 90 лет в то время. Я попросил устроить встречу с ним. Я приехал к нему, рассказал всю историю и попросил донести до папы предлагаемую нами формулировку передачи иконы. Но он ответил, что папа никого не послушает, даже своего духовника. И советников у него нет. Спрашиваю, а как он принимает решения? Мне ответили так: «Он заходит в часовню, молится, и Господь дает ему решение».

Опять тупик! Тогда мне в голову пришла другая идея. Я спросил у переводчика, какие СМИ читает папа? Он назвал мне две европейские газеты и журнал «Inside the Vatican», который издают в США. Я решил найти этого американского издателя, и каково же было мое удивление, что он оказался моим знакомым. Роберт Мойнихан в 90-е годы приезжал в Казань от имени одного из американских фондов, и мы с ним встретились, поскольку его интересовала Казанская икона. Он предложил мне написать про нее для его журнала. Но я ему отказал. Прошло два года, и тут я узнаю, что он по-прежнему издает журнал «Inside the Vatican» Более того — моя знакомая итальянская маркиза Иммаколата Соларо дель Борго, представительница древних княжеских родов, по матери — Колонна ди Пальяно, по отцу — Дентиче ди Фрассо, оказалась его родственницей. Мы встретились у нее, она за меня поручилась, и мы заключили с издателем договор о том, что в трех номерах напечатают мои материалы.

Я пообещал эксклюзивную информацию в обмен на то, что в конце публикации поместят мое прямое обращение к Папе. Все так и получилось. В конце третьей публикации я написал: «Ваше Святейшество, вопрос не решится, если вы не поменяете свою позицию». И предложил свою формулировку. Мои друзья в Ватикане сделали так, чтобы этот номер журнала обязательно попал к папе. И не прошло недели, как папа поменял свою позицию относительно передачи Казанской иконы! А если икону возвращают не РПЦ, а народу, то поехать в Россию может второе лицо Ватикана, что в итоге и случилось — приехал кардинал Каспер.  

Я вместе с Камилем Шамильевичем присутствовал в Ватикане при передаче иконы Касперу. Была большая служба, со слезами прощались с ней. Это было очень трогательно. Было огромное количество народу и католического духовенства. Папа выступил с речью, часть из которой была на русском языке. Эту часть по его просьбе я корректировал. Папа подарил мне книгу со своим автографом.

«НАЗВАНИЕ ОБЩЕНАЦИОНАЛЬНОЙ ИДЕИ — ПОКРОВ ЦАРИЦЫ НЕБЕСНОЙ»

— Вот такая программа была написана мной. Смысл был какой? Что мы находим и возвращаем икону в Казань. Эта икона становится катализатором возрождения монастыря и центра паломничества в Казани, как оно было до революции. И на основе трех таких мест, как Казань, Дивеево и Тихвин, ну и остальных, сделать общенациональную российскую идею, которая единственная может объединить православных и мусульман. Называется Покров Царицы Небесной над Россией. То, что предложил в свое время Солженицын, кстати. Он в свое время ее очень долго защищал. Но тема эта еще до революции была, многие старцы говорили об этом. Почему? Она оказалась связана с мусульманами. Название этой идеи — Покров Царицы Небесной. А дело в том, что после того, как династия Романовых перестала царствовать у нас, у православных считается, что власть перешла к Божией Матери. Икона как раз это символизирует. И второй момент, для мусульман: есть сура в Коране, где написано, что Царица Небесная, Божия Матерь, Марьям — царица всех женщин на небесах. Там есть еще другая фраза, что если бы она была мужчиной, то была бы пророком.

Поэтому этот смысл близок и мусульманам, и православным, и католикам. Поэтому такая идея была, такая программа. Я знаю, что эта программа дошла до президента Путина. И, кстати, вот этот праздник, который появился потом 4 ноября. Люди не понимают, что за праздник такой. А это праздник единства именно на Казанской иконе.

— То есть этот праздник придумали в Казани, вы?

— Я не думаю, нет. Праздник не могли придумать в Казани, это сделал Путин или его окружение. Но я думаю, что это связано с той программой. По крайней мере, тут прямая связь видна сразу, невооруженным глазом. Потому что это хорошая национальная идея. Потому что это говорит о том, что те, кто живут в России, это Богом избранная нация. А при этом накладывает обязательства. Не гордость лишнюю, а обязательства. Если Господь или Божия Матерь выбрала, что будет у нас, то тогда мы должны на себя взять обязательства соответствующие. Мы должны соответствовать, понимаете? Не зря до революции эта тема звучала. И Солженицын, при всех его недостатках, человек неглупый и предлагал ту же идею. Поэтому очень многие работали, чтобы эта икона вернулась. В русской эмиграции верили, что когда икона вернется, Россия обретет былую мощь.

— В чем смысл этой иконы для России, для мира? И какую роль она сыграла 4 ноября?

— Когда я занимался поиском первоявленой иконы, я перво-наперво решил выяснить, где до революции она находилась. Потому что довольно странная была реакция Москвы первое время, когда икона исчезла в Казани. Тут же проиграна была Японская война и случилась революция 1905-го года… Поисками иконы занимались три серьезные партии. Первая  — Елизавета Федоровна и митрополит Тобольский Гермоген. Их противников возглавлял Распутин, который это дело все и остановил. В третью партию входили люди из царской семьи и градоначальник Москвы, а также настоятельница казанского монастыря. Третья партия хотела выдать подменную икону за первоявленную. Этот заговор был еще до революции, поэтому я решил выяснить, где икона находилась.

В энциклопедии Брокгауза и Ефрона написано, что первоявленная икона вместе с ополчением пришла в Москву и хранится там, в храме на Красной площади. В дореволюционной богословской энциклопедии написано, что да, икона хранилась на Красной площади, пока Петр I не перенес столицу в 1703 году в Санкт-Петербург, куда по его заданию икону перенесли с Красной площади. Что пишут научные издания тех лет, в том числе «Православный собеседник» и «Казанский свет»? Пишут: да никуда ее не переносили, она как была в Казани, так и осталась, а в других местах — это списки с нее. А цари считали, что царский список был передан сразу Ивану Грозному. Есть информация, как только икону обрели, ее сразу отправили Ивану Грозному. И якобы он ее украсил камнями драгоценными и отправил обратно в Казань. Но это неправда. Никогда в жизни Грозный так не поступал. В 1547 году в Москве сгорел Кремль, сгорели все святыни. А в то время в православной России действовал византийский принцип, что столица там, где святыни. Поэтому Иван Грозный и вел те войны странные: захватывал соседние территории, забирал иконы чудотворные, привозил в Москву, с них делали копии, богато украшали их камнями и отправляли обратно. И тут, значит,  из Казани присылают ему  чудотворную икону… Есть гравюра-миниатюра, где он коленопреклоненный стоит и встречает икону вместе с сыновьями. Явно это был не список, да? И написано, что он взял, украсил камнями и отправил обратно в Казань. Да никогда! И поэтому есть информация о царском списке.

Есть четыре списка. Почему православная церковь и в наши дни запрещает проводить экспертизы икон? Да потому, что церкви все равно, какая икона где. Считалось, что четыре иконы — первоявленные. Казанскую называли утешительницей и целительницей, она исцеляла простых людей. Та икона, которая в Москве, защищала от внутренней смуты. Она спасла, во-первых, от смуты, во-вторых, от этой истории с польской возможностью напасть с католицизмом на православную церковь. Икона, которая в Петербурге, от внешнего врага: от шведов вплоть до Великой Отечественной войны. А царский список был у царской семьи — сначала Рюриковичей, а потом Романовых, она хранила царскую семью. Четыре иконы, а хранили Россию со всех сторон.

- Это миф или нет, что взяли Казанскую икону, поехали с ополчением в Москву и освободили от поляков?

— Почему многие считают, в энциклопедии пишут, что икона на Красной площади — это та, которая была первоявленной? А&n