«Текущая модель производства и потребления угрожает основам нашего существования»

В рамках Климатического форума директоров Russian Chapter при поддержке Всемирного экономического форума прошел круглый стол «Ведущая роль центральных банков в климатическом регулировании в СНГ». О климатическом регулировании и роли банковского сектора в этом процессе «Известия» побеседовали со старшим вице-президентом Сбербанка по ESG Татьяной Завьяловой.

— Насколько сегодня тема климатического регулирования актуальна для общества и почему?

— Сегодня весь мир, и Россия в том числе, сталкивается с фундаментальными потрясениями, которые в равной степени бросают вызов политике, экономике и обществу. Учитывая долгосрочные последствия сегодняшних действий для глобальных экономических и природных систем, крайне важно признать необходимость определения правильного курса уже сейчас. Успешность этой структурной трансформации обеспечит переход к климатически благоприятному и устойчивому обществу, что открывает огромные возможности для всех без исключения.

Мы наблюдаем, что текущая модель производства и потребления, когда-то способствовавшая преодолению крайней нищеты и голода, улучшению качества жизни огромного количества людей, сегодня ставит под вопрос сами основы нашего существования. Вопрос о сокращении воздействия человеческой деятельности на атмосферу находится в центре внимания специалистов и экологов всего мира. Если человечеству не удастся осуществить необходимые структурные изменения в требуемом объеме, экосистемы начнут коренным образом меняться, причем способами, которые сегодня даже трудно себе представить. При этом финансовая система может сыграть жизненно важную роль в обеспечении успеха структурных преобразований, способствуя систематической коррекции действий всех участников экономической системы.

— Центральные банки сегодня, выполняя регуляторную функцию, реагируют на климатические изменения с разной степенью успеха. В чем их основная роль, если говорить о климатических изменениях?

— Центральные банки постепенно подключаются к реагированию на современные вызовы в области устойчивого развития, и в первую очередь в связи с изменениями климата. Можно привести много зарубежных примеров, когда регулятор включает климатические соображения в описание своей стратегической роли и деятельности.

Например, в 2019 году это сделал, впервые с 2003 года, Европейский центральный банк (ЕЦБ). А Банк Англии сообщил, что ведет переговоры с Казначейством Соединенного Королевства о корректировке своего мандата для интеграции задач, связанных с изменением климата. Даже в США Федеральная резервная система, ранее категорически отрицавшая роль финансовых институтов в реагировании на изменения климата, теперь определила их как вызов, включив задачи по реагированию в свои компетенции по поддержке финансовой стабильности.

Ранее всячески продвигался принцип «нейтральности рынка», который требует, чтобы центральные банки минимизировали влияние покупок своих активов и других операций на цены финансовых рынков. Этот принцип был главным аргументом против экологизации регуляторов. Однако, видя невозможность правильной оценки климатических рисков на уровне отдельно взятых участников финансового рынка, центробанки приходят к выводу, что нейтралитет рынка не может быть единственным принципом, который управляет денежно-кредитной политикой. Таким образом, сегодня от многих банков требуются не только поддержка общей экономической политики и содействие достижению целей своих государств, но и концентрация усилий по быстрейшему переходу к более устойчивой экономике.

Первым шагом для центральных банков было бы полное включение связанных с климатом финансовых рисков в их программы покупки активов. Если существующие критерии кредитных рейтинговых агентств не позволяют этого сделать, то центробанки могут поддержать разработку собственных критериев оценки. Например, Центральный банк Швеции начал двигаться в этом направлении, введя негативный скрининг своих покупок облигаций.

Второй шаг — это «зеленые» программы рефинансирования, с помощью которых центральные банки предоставляют ликвидность коммерческим банкам. Банки в итоге могут получать более низкие процентные ставки при кредитовании «зеленых» активов в соответствии с «зеленой» таксономией.

Наконец, в-третьих, в контексте финансового регулирования необходим осторожный подход, чтобы уменьшить неопределенность и избежать наихудших сценариев. Содействие тому, чтобы банки направляли капитал в более устойчивые активы и сокращали вложения в отрасли с высокими климатическими рисками, — одна из очевидных мер для начала такой работы.

При этом роль центробанков в переходе на рельсы ESG совсем не означает, что регуляторы должны спасать планету самостоятельно. Напротив, необходим подход, предусматривающий скоординированные действия государственных банков, министерств финансов, промышленных корпораций и других учреждений. Конечная цель в том, чтобы всё большее количество участников финансового рынка действовали, принимая во внимание ESG-факторы.

— А какова ситуация с климатическим регулированием в России? Какие меры государственной поддержки сейчас необходимо предпринять, на ваш взгляд?

— В России протекают все те же тенденции, что на глобальном и европейском уровнях. Поэтому все вышесказанное в полной мере относится и к нашей стране. И Сбербанк как ведущий финансовый институт готов выступать партнером Центробанка и всех заинтересованных сторон на пути к более устойчивому будущему. В частности, мы выстраиваем систему управления ESG-рисками в банке и совместно с Центральным банком ведем работу по оценке климатических рисков на страновом уровне.

Известно, например, что в стране за последние 20 лет количество опасных явлений удвоилось, а скорость роста среднемесячных температур в России в 2,5 раза выше, чем в среднем в мире. За 30 лет средняя январская температура в Москве выросла на 2 градуса. А если в целом по году температура вырастет на 3 градуса, то климат Москвы будет таким же, как в Краснодаре, а климат в Санкт-Петербурге — таким, как в Софии.

Что это значит для нас и наших клиентов? Очевидно, что это создает риски, например, для добывающих производств, инфраструктуры, населенных пунктов за Полярным кругом, так как ускоряет таяние вечной мерзлоты. С точки зрения экономики России в целом глобальная декарбонизация означает значительное снижение экспортных доходов и сокращение добывающего сектора. В настоящее время мы заканчиваем работу по стресс-тестированию — оценке последствий изменения климата для России и введения регуляторных мер.

Критичной в этом случае является роль государства в создании условий, стимулов и инфраструктуры для модернизации экономики и развития инструментов и механизмов «зеленого» финансирования. Среди возможных мер мы видим следующие: предоставление госгарантий по ESG-кредитам; стимулирование фондов, инвестирующих в «зеленые» облигации; субсидирование процентных ставок коммерческих кредитов по ESG-кредитам; калибровка макронадбавок к коэффициентам риска в части снижения оценки риска для клиентов с хорошим ESG-рейтингом, а также снижение требований к созданию резервов на возможные потери с учетом ESG-рейтинга клиента.

— Как продвигается «Сбер» в области формирования своей собственной ESG-повестки?

— Отвечая на современные вызовы и запросы ключевых заинтересованных сторон, «Сбер» в ноябре этого года представил деловому сообществу новую Стратегию на период до 2023 года. Она включает в себя в том числе ESG-повестку, которая стала сквозной частью нашей новой Стратегии.

В этом году мы запустили процесс ESG-трансформации, которая затрагивает разные сферы нашей деятельности. Например, в части заботы об окружающей среде мы стремимся снизить собственное влияние на окружающую среду и для этого внедряем концепцию «зеленых» офисов, снижаем бумажный документооборот ежегодно на 30%, стремимся увеличить к 2023 году долю отходов на переработку до 40%, а долю закупки «зеленой» энергии — до 30%. Также в наших планах уже в следующем году начать рассчитывать свой углеродный след, чтобы затем постепенно снижать его. Сейчас мы разрабатываем методологию такого расчета.

На уровне страны совместно с участниками рынка мы разрабатываем нормативно-правовую базу для классификации ESG-рисков и оценки экологического следа. У самих банков собственный углеродный след невелик, но у клиентов он может быть огромным. Мы хотим создать механизм, чтобы стимулировать клиентов к ответственному поведению. Это один из наших приоритетов.

Но ESG — это не только про экологию. В части S, социального блока ESG, на уровне банка мы заботимся о клиентах и сотрудниках, их семьях в регионах присутствия. В нашей повестке фокус на их развитии, комфортной среде труда и заботе о здоровье. Предмет особой гордости — наш вклад в создание среды равных возможностей. Для этого мы развиваем инклюзивные решения. В 2020 году мы внедрили сервис онлайн-поиска работы для людей с инвалидностью. «Сбер» лидирует в рабочей группе ЦБ по доступности. Наши банкоматы впервые заговорили с иностранцами на таджикском и узбекском языках, а «Сбербанк Онлайн» занял первое место в рейтинге USABILITYLAB по доступности среди мобильных приложений банков.

Также «Сбер» получил CX World Awards «Цифровой клиентский опыт» за доступность для незрячих. Наш проект «Особенный банк» — в списке лучших соцпроектов РФ. Отдельное направление — образовательные технологии. Наша цель — дать людям возможность учиться, переобучаться и совершенствовать свои навыки. И это лишь половина тех направлений, по которым мы работаем в части социальной ответственности.

Возвращаясь к части G (корпоративное управление), хотелось бы особо подчеркнуть, что мы разрабатываем свою ESG-политику и выстраиваем систему управления ESG-рисками. В кредитной политике Сбера мы уже ограничили выдачу кредитов клиентам с неприемлемо высоким ESG-риском. Мы улучшаем инструменты стресс-тестирования. А к 2023 году планируем сделать ESG-скоринг для всего своего кредитного портфеля. Мы пересматриваем принципы и структуру управления «Сбером», чтобы отразить в мотивации KPI по устойчивому развитию.

Таким образом, ESG — это комплекс практик и мероприятий, которые «Сбер» сейчас интегрирует во все аспекты своей деятельности — как в свою внутреннюю кухню, так и во взаимоотношения с клиентами. Это двунаправленнный процесс: с одной стороны, мы сами должны стать безупречной компанией с точки зрения тактики и стратегии ESG, а с другой стороны — хотим помогать в этом нашим клиентам.

Об инициативах «Сбера» в области ESG можно рассуждать достаточно долго, потому что в настоящий момент работа ведется по 16 основным направлениям, и я уверена, что мы и дальше будем регулярно делиться своими достижениями, наработками и новостями со всем заинтересованным бизнес-сообществом, государством и обществом в целом. ESG-трансформация — это осознанный выбор зрелого и успешного бизнеса. Ее цель — создать среду равных возможностей для улучшения жизни каждого члена общества. И наша цель — стать лидером такой трансформации в России.