Доказательная история в письмах блокадного Ленинграда
.
Питательный стационар в Эрмитаже, первая новость о Седьмой симфонии Шостаковича, открытие ЦПКиО для народных гуляний в военное время и прообраз «материнского капитала» — эти и другие исторические факты смогли открыть для современного читателя авторы проекта «Письма из Ленинграда». Об этом они рассказали на пресс-конференции в ТАСС 20 ноября.
.
.
Проект с 8 сентября 2023 года до 27 января 2024 года реализуется Парламентской газетой вместе с Государственным музеем обороны и блокады Ленинграда. Идея родилась у главного редактора федерального издания, который сам родом из Петербурга, Александра Коренникова, летом 2023 года. Задумку одобрила председатель правления общественной организации «Жители блокадного Ленинграда» Елена Тихомирова и посоветовала обратиться за архивным фондом с письмами к руководству музея: «Дух города того времени надо передавать», -пояснила она в ТАСС.
С директором Учреждения Еленой Лезик авторы обсудили концепцию по «оживлению» мертвых документов: письмо стали снабжать дополнительной информацией о судьбе человека его написавшего или даже целой семьи, которой оно касалось, а также историческими справками от дня написания письма. Такой комплексный подход позволил создать легкие для восприятия и в то же время глубокие комплексные истории, касающиеся разных периодов трехлетней блокады Ленинграда.
В такой концепции проект был поддержан Президентским фондом культурных инициатив. Так, с 8 сентября музей подбирает архивы с документами, фотографиями и письмами ленинградцев, оставшихся в городе, уехавших в эвакуацию или ушедших на фронт, а также исторические сводки. Парламентская газета изучает массивы информации, отбирает по одному письму на одну историю и формирует компактный «пакет» с сюжетом об авторе. Каждую неделю публикуется по две таких истории. Сейчас на сайте проекта, в печатной версии и в социальных сетях размещено 22 «пакета». К окончанию проекта их будет больше сорока.
К «Письмам из Ленинграда» подключились воспитанницы петербургского пансиона Минобороны – в атмосфере музея в Соляном переулке они зачитывают письма для видеороликов.
В процессе работы с архивными массивами авторы проекта открыли для себя немало интересных исторических подробностей 80-летней давности. О некоторых из них рассказали на прошедшей пресс-конференции.
Факт №1
18 сентября 1941 66-летняя Ольга Макарова писала дочери о том, что тоже иногда выходит на дежурства около дома: «Защищаем как можем и умеем свой любимый и родной город, вместе со своей доблестной Красной Армией, помогаем чем можем».
Факт:
16 сентября 1941 года, за два дня до этого, в эфире по радио выступил композитор Дмитрий Дмитриевич Шостакович. Композитор впервые рассказал о своей работе над Седьмой симфонией.
Справка:
Первые три части Симфонии закончены в сентябре 1941 года в блокадном Ленинграде. 1 октября Шостакович вместе с семьей был вывезен через Москву в Куйбышев, где 27 декабря 1941 года и закончил произведение. Впервые симфонию исполнили 5 марта 1942 года в Куйбышеве. В Ленинграде премьера состоялась 9 августа 1942 года.
Факт №2
В январе 1942 года Дорога жизни, по которой поставляли продукты в Ленинград уже активно работала. Но жителей после осеннего голода косила дистрофия. Якова Константиновича Вознесенского, как и многих жителей, коснулись эти самые серьезные последствия голода. Он попал в Пороховскую больницу имени Красина. Его дочь Александра писала ему записку, так как ей нужно было забрать отца ей и перевезти в лечебно-питательный стационар.
Факт:
24 января 1942 года в Эрмитаж поступило распоряжение организовать стационар для ослабевших сотрудников пяти ленинградских музеев. 31 января академик Иосиф Орбели сообщил заведующему райздравотделом о том, что стационар на 100 коек создан. На рапорте академика появилась резолюция:
«Директору Треста столовых. Стационар для дистрофиков функционирует. Прошу отпустить питание по нормам для дистрофиков на 100 (сто) человек».
Факт №3
1 августа 1942 строитель Козлов Кирилл Павлович писал своей жене из Ленинграда:
«Ты просишь написать о Ленинграде. Пожалуйста. Это все такой же милый и хороший город. Правда есть некоторые дома, изранены осколками снарядов и авиабомбами, есть и поврежденные дома. Как, например, Мариинский театр, Эрмитаж, некоторые жилые дома. Недалеко от нашего дома упала бомба…
В общем же город хорошо сохранился. Больше всего страдают стекла. За эти некоторые увечья домов, нам, ленинградцам, город еще дороже. Немцы поплатились под стенами нашего города несколькими стами тысяч убитыми и ранеными. Но этого мало, они еще, еще больше потеряют своих сволочей, чем дольше будут пытаться прорваться в наш город.
Больно, Аличка, смотреть на изуродованный дом, но эта боль заставляет еще крепче сжимать кулаки, еще больше хочется работать. Нам, строителям больнее смотреть на разрушенные дома, чем ленинградцам механикам или врачам, дома это наши дети. Поэтому каждый строитель не может простить фашистским варварам этого зла.
Ленинград такой же чистый, как и раньше. Правда, стало меньше магазинов, меньше стало народу…»
Факт:
К августу 1942 года, когда Кирилл Козлов писал письмо своей семье, в Ленинграде усилилась эвакуация: из города уезжало все, пережившее зиму 1941-1942 годов, нетрудоспособное население. Город казался опустевшим: с 1 августа закрывалось 32 почтовых отделения, 58 сберкасс, 88 школ, 70 детских домов, 131 детский сад, 19 яслей, 21 аптека.
В Лениздате подписали к печати брошюру: «Использование в пищу ботвы благородных растений и заготовка ее впрок» — пособие как готовить из ревеня и щавеля кисель, компоты и даже зефир.
Факт №4
5 августа 1943 морской военный медик Немцев Лавр Николаевич написал в своем письме строки, которые смело можно считать адресованными нам:
«На события наших дней надо смотреть глазами второго или третьего поколения, чтобы хоть в некоторой части, приближенной к истине, правильно оценить их. Каждое грандиозное явление или событие, значимость его, познается не людьми, участвовавшим в нем, а теми поколениями, которые смотрят на это и ощущают на себе все благотворное, созидающее значение в их жизни. Как бы это не было парадоксальным, но и наше время — а точнее период войны и беспримерных разрушений — является созидательным, унавоживающим почву, на которой произрастут такие явления, о возможности которых мы еще и не представляем…»
Факт:
В Ленинграде в те дни пытались наладить работу скупочных пунктов. Но в разных районах города возникали проблемы: «На скупочный пункт №59 артели имени Огородникова зашла гражданка Рыдник. Она принесла две пары поношенной обуви и хотела получить ордер: «Ваши ботинки принять не могу. Мы берем только обувь, не требующую ремонта», — заявила заведующая пунктом тов. Ефимова. Напрасно гр. Рыдник пыталась доказать, что по существующим правилам от нее обязаны принять любую вещь до 80 процентов изношенности…».
Факт №5
10 июля 1944 года девушка Валентина написала письмо своей подруге о том, как пытается гулять хотя бы по вечерам после работы на заводе, хотя трудится с 8 утра до 7 вечера: «…молодость берет свое. Вчера даже в 11-ом часу дерзнули съездить на Кировские острова. Вчера было открытие кировских островов. Ничего хорошего небыло. Только прокатились на пароходе. Со вчерашнего дня по Неве ходят пароходы. Пристань напротив дома Писателей, по набережной Жореса. В 12.30 приехали домой. Да, еще со вчерашнего дня вышло разрешение, что гулять можно по улицам не до 12, а до 1 часу».
Факты:
11 июля 1944 года, на следующий день после того, как подруга Валентины Гречишкиной написала письмо, Ленинградская правда рассказывала о том самом празднике на «кировских островах». На самом деле в воскресенье впервые после трехлетнего перерыва состоялось открытие Центрального парка культуры и отдыха имени Кирова — ЦПКиО. Ленинградцы на трамваях и катерах съехались со всего города, забыв ненадолго о том, что еще идет война.
Гулять действительно теперь можно было до часу ночи. Приказ по гарнизону города Ленинграда №27 об изменении запретного времени для передвижения по городу был напечатан в газете днем ранее, 8 июля — теперь комендантский час сократился. И действовал не с полуночи, а с 1 часа ночи до 5 часов утра.
Власти же уже задумались о сложной демографической ситуации в стране и стали принимать меры. Сегодня это бы назвали «материнским капиталом». В номере от 9 июля 1944 года сообщалось об увеличении госпомощи многодетным матерям. Правда, критерии многодетности были более широкими, чем современные. Так, при рождении третьего ребенка полагалось лишь единовременное пособие в 400 рублей. Только начиная с четвертого, помимо единовременной выплаты в 1300 рублей, полагались еще и ежемесячные, но всего по 80 рублей. При рождении пятого — 1700 сразу и 120 ежемесячно, шестого — 2000 сразу и по 140 рублей ежемесячно. Так поэтапно суммы повышали. Тем, кто имел 10 детей при рождении каждого последующего назначали по 5000 рублей единовременно и еще по 300 рублей каждый месяц. Напомним, что средняя зарплата, по данным Госплана СССР по всему народному хозяйству в 1944 году составляла 435 рублей в месяц.
То есть наличие одного или даже двух детей не являлось достижением. Более того, при таком положении вещей мужчины от 20 до 50 лет и женщины от 20 до 45 лет должны были платить налог «на холостяков, одиноких и малосемейных граждан», о котором также шла речь в газете. При отсутствии детей с них взималось по 6 процентов от дохода, при наличии одного ребенка — один процент, а при наличии двух детей — пол процента от дохода.