«РосБалт» продолжает публиковать серию рассказов о Санкт-Петербурге представителей самых разных профессий, которые приехали в Северную столицу — и подмечают нюансы, сравнивают с другими городами, восторгаются или критикуют. Сегодня наша собеседница — Катя А., 35 лет. Горничная. Не в отелях, а в домах и квартирах. Она переехала в Петербург после нескольких лет работы в Москве. — Я в Питере уже четвертый год, так что делать какие-то выводы могу. — Начнем с банального вопроса. Как вы оказались в этой сфере? — Я вообще по образованию переводчица — английский, французский. Когда 18 лет назад поступала, мне казалось, что на кусок хлеба всегда заработаю. — Сейчас все международные связи прекратились — и некому переводить? — Да нет, у меня это случилось уже девять лет назад. То была работа, то нет, но шоколадно никогда не было. Но я и не думала, что буду убираться в домах и квартирах. Не потому что это унизительно или несолидно — ну, просто не думала об этом абсолютно. И вот один раз приболела подруга, предложила мне ее подменить. А я традиционно в деньгах нуждалась. Показалось, что тут даже выгоднее: чем корпеть над рукописями — моешь полы, вытираешь пыль со шкафов, наводишь порядок в кухне. Я с детства приучена к аккуратности, так что мне не пришлось специально чему-то учиться. И деньги сразу получаешь. А потом — втянулась. — Чем-то отличаются клиенты в Москве и Петербурге? И как вы для себя их называете — клиенты, заказчики? — Хозяева. — А вам не кажется, что это как-то раболепски-старомодно? Они ж не ваши хозяева… — Они хозяева своих домов, своих квартир, своего пространства. Я вхожу в их дом. Я должна уважать их правила, их требования. Может быть, их предрассудки. Они имеют на это право. А насчет отличий — их много. Я не могу сказать, чем это объясняется — разницей в менталитете, какими-то еще особенностями. И уж точно не буду говорить, где мне комфортнее или больше нравится. Работа в доме предполагает способность быть отзывчивой, меняющейся, способность подстраиваться. — Когда мы договаривались об этой беседе, я обратил внимание, что вы говорите о себе то «уборщица», то «горничная». Это все-таки не одно и то же… — Ну, в классическом понимании, наверное, да. Но я отталкиваюсь как раз от хозяев: в Москве почти все поголовно ищут на сайтах или через знакомых приглашают именно уборщицу. Вот вам фронт работ: столько-то комнат, убраться разово генерально или приходить раз в неделю ради поддерживающей уборки, раз в полгода — мытье окон. Вы сами купите все средства, а мы вам по чеку отдадим. Или сбросьте заранее список — наш водитель все закупит. Это детали уже… Но везде на первом плане слово «уборка». Потому и уборщица. В Питере, в принципе, ситуация не настолько уж радикально иная. Всем же нужно такси, а не шашечки. В основе — чтоб пришел человек и в результате его прихода стало чисто. Но понтов специфических в Питере и в ближнем пригороде все-таки больше. — Например? — Я всегда устраиваюсь через агентство. Это удобно, хотя хозяева с этого больше плюсов имеют: могут пожаловаться — им подберут замену. А я какое-то время буду получать только разовые и недорогие заказы, как на старте этой работы. Едешь куда-то за тридевять земель, а там тебе предъявляют, что ждали намного раньше. Так вот, один раз в агентстве меня сразу предупредили: хозяйка любит сама провести собеседование перед работой. Приезжаю к ней на Конюшенную — можно и собеседование, чего я только не видела в жизни-то. А она начинает рассуждать о традициях дома, о том, какие люди в квартире жили. Блока читает, Мандельштама. Сижу, киваю, не перебиваю. Главное, думаю, не заснуть — очень много работы накануне было. В движении-то все нормализуется, а вот три часа лекцию слушать я явно не готовилась. А она вдруг как спросит: «Ну, вы же мне легко скажете, на каком этаже в Эрмитаже французская живопись представлена?» Не знаю, с чего вдруг, но я выпалила: «Кажется, на третьем». И все ок, получила работу. Причем мне оплачивались даже те дни, когда я просто приходила и слушала хозяйку. А потом ее не стало, и не стало этого заказа. Потому что сын просто оплачивал ей наперсницу. — Вопрос об экспозиции в Эрмитаже — это самая большая неожиданность? — Мне сложно ранжировать, что большая неожиданность, а что меньшая. В Москве я приходила и убирала. Из неприятного и выходящего за рамки работы — подзатыльники от хозяйки. — Была недовольна работой? — Она просто по дому ходила и руки распускала. Там повар еще работала — так ее она просто била. Сильнее только мужа гоняла. Я не терпела — сразу рассчитались и больше там не появлялась. Но это скорее исключение из правил. В Питере же все как-то сложнее и запутаннее. В Москве меня практически никогда не спрашивали, откуда я приехала. В Питере — это само собой разумеющийся вопрос на первой же встрече. Тут границы нарушаются и путаются постоянно. Одна семья меня часто с собой в театр берет. И я до сих пор не поняла — потому что уже считают меня почти членом семьи или же образовывают всех, кто переступает порог их дома. Я не спрашиваю — просто много уже чего посмотрела вместе с ними. Но есть и постоянные мелкие домогательства. Ущипнуть, проходя мимо, — это вообще нечто само собой разумеющееся. В одном доме убиралась, так там вдруг посреди дня хозяин абсолютно голый вышел в гостиную после принятия душа. Ему явно хотелось на мою реакцию посмотреть — я никак не отреагировала, а когда уже закончила и рассчитывались, он говорит: «Я могу платить вам больше, если будете убираться полностью обнаженной». При этом тут же заверил, что больше ему ничего не нужно, никакого секса. Но я отказалась. — Не жалели? — А о чем, простите, жалеть? Я убираюсь, я горничная. Я всегда предпочитаю честно сказать, что мне будет некомфортно. В одной семье меня заранее предупредили, что убираться надо в униформе — вся прислуга в доме ее носит. Ну, покажите. Мне дали пакетик. Все красиво, платьице, правда, судя по всему, в секс-шопе покупали, но ничего откровенного — коротковатое только. И чулки прилагаются. Сразу честно призналась, что не буду это надевать, так как мне неудобно и некомфортно. — Может, просто переживали, чтобы вы подолом хозяйский фарфор не разбили? — Ну, тут очевидно все с самого начала. Я не ушла, так как уже приехала на заказ, убралась, но больше туда не ездила. Да и не приглашали. Не очень понимаю таких людей. Можно же просто позвать не уборщицу, а кого-то другого, кто ради этого и придет. Наряди в костюм служанки — и играй себе в ролевые игры или как там это называется… — Чем еще хозяева в Питере отличаются? — Общее впечатление: много понтов — о них я уже рассказала. И много ложных представлений о том, что такое хорошо и что такое плохо. Эстетика победившего дурновкусия. Все хотят чего-то под старину, под традиции, в итоге мы получаем нагромождение какой-то несочетаемой с остальным интерьером лепнины, колонн, каких-то тяжеловесных для небольшого пространства элементов. Эклектика жуткая. Ощущение, что как только у человека появились какие-то деньги — он их сразу в интерьере реализовал в соответствии со своими комплексами и представлениями о мире. Например, сегодня есть столько разных видов тряпочек, салфеточек, различных средств, с которыми можно убраться быстро и качественно. Но человек увидел где-то, что горничная должна смахивать пыль пипидастром. И он категорически против тряпок — хочет только пипидастр. Я один раз поинтересовалась, откуда такое пожелание — хозяин мялся-мялся, а потом сказал, что в клипе у Робби Уильямса увидел. Объяснять, что там изображена, скорее, пародия на русских, я не стала. Но не буду мазать черной краской все подряд — бывают и весьма достойные дома. Беседовал Николай Яременко
