Дело Ясного: откуда берутся корни Финиста

Что общего между былинами о богатырях, древнегреческим мифом об Амуре и Психее, средневековой легендой о Лоэнгрине и сказкой об аленьком цветочке? Все они так или иначе связаны с разными воплощениями одного персонажа. 1 января в российский прокат выходит фильм «Финист. Первый богатырь». Его сюжет — оригинальный, действие разворачивается на Востоке. О том, как образ Финиста не раз до неузнаваемости трансформировался в произведениях искусства, музыки и литературы — в материале «Известий».

Амур из античности

Главный герой будущего фильма «Финист. Первый богатырь» (в прокате с 1 января) рассказывает о приключениях богатыря, удалого молодца Финиста. Сюжет представляет собой совершенно новую, во многом неожиданную историю, но задействует персонажей народных сказок — Бабу-ягу и, собственно, Финиста. Но если с Бабой-ягой любой русский человек знаком с раннего детства, то Финист не столь популярен. Откуда он происходит и почему его называют Ясным соколом?

«Перышко Финиста — Ясна сокола» фигурирует в двух главных сборниках народных сказок — Александра Афанасьева и Ивана Худякова. Оба они были опубликованы в середине XIX века, но, понятно, вошедшие в них истории бытовали в устных пересказах за многие века до этого. Существует немало вариантов сказки: исследователи выделяют около двух десятков. Но во всех случаях в центре сюжета волшебный юноша, в виде сокола прилетающий к девушке, причем тайно.

Этот мотив есть в фольклоре многих стран, а восходит он еще к античности, к мифу об Амуре и Психее: прекрасную девушку каждую ночь посещал невидимый ухажер (Амур, иначе — Эрот), но она не должна была узнавать, кто он. Пока однажды завистливые сестры не подговорили ее нарушить запрет, после чего Амур исчез, и чтобы его вернуть, Психее пришлось пройти ряд тяжелых испытаний.

Этот миф, изложенный древнеримским писателем Апулеем в «Метаморфозах», вдохновлял художников самых разных эпох: явный эротизм и в то же время драматизм истории, возможность порадовать заказчика изображением прекрасных любовников сделали легенду об Амуре и Психее особенно любимой живописцами XVII–XVIII столетий. Впрочем, и позже она оставалась востребованной. Яркий пример, непосредственно связанный с нашей страной: великий коллекционер Иван Морозов, собиравший импрессионистов и модернистов, заказал для своей музыкальной гостиной в особняке на Пречистенке цикл панно на тему этого мифа французу Морису Дени. Весь интерьер залы был решен в излюбленных Дени зеленоватых и голубых тонах, а полотна создавались специально под размеры отведенных для них стен.

Уже в советское время работы Дени были переданы в Ленинград, а гостиная перестроена. Но сегодня мы можем увидеть реконструкцию этого пространства (с живописными подлинниками) в Главном штабе Эрмитажа.

От Билибина и Вагнера до Диснея

Гостиная Морозова создавалась в начале XX века. Это эпоха модерна, Серебряный век — время, когда античные мифы внезапно снова стали актуальными, востребованными у деятелей культуры (хотя еще в конце XIX столетия в искусстве доминировал реализм, а всякие «греческие выдумки» казались жуткой пошлостью и наследием отжившего академизма). Но ровно в тот же период начался новый всплеск интереса к национальному фольклору. В живописи предвестником тенденции стал сказочник Виктор Васнецов, а он уже передал эстафету мирискусникам, прежде всего — Ивану Билибину.

Именно Билибин как раз и оказался первым иллюстратором сказки про Финиста. На его рисунках мы видим ключевые моменты сюжеты: отъезд отца трех дочерей в город (напомним, что младшая попросила его привезти перышко Финиста), странствия девушки, когда из-за зависти ее сестер сокол ранится, влетая в окно, и исчезает («Ищи меня за тридевять земель!»). И наконец, развязку: увидев спящего Финиста, опоенного зельем, она стала плакать, и от ее слез он проснулся.

Билибинские иллюстрации отсылают к русскому лубку, но вместе с тем демонстрируют черты условности, декоративности, характерные для модерна. Но еще ярче веяния эпохи с ее стремлением к декадансу, визуальной избыточности проявились у Михаила Врубеля, который хоть и не писал непосредственно Финиста, но, однако, не раз воплощал в своих картинах образы прекрасного летающего юноши. В одних случаях это Шестикрылый Серафим, в других же — романтический Демон (у обоих — одно лицо). «Печальный Демон, дух изгнанья, летал над грешною землей...» При всей внешней дистанции между поэмой Лермонтова, вдохновившей Врубеля, и сказкой о Финисте нельзя не усмотреть общих черт между образами: любовь волшебного, неземной красоты крылатого существа к земной девушке — это метафора конфликта реальности и мечты.

Схожий мотив мы видим и в средневековой легенде о прекрасном рыцаре Лоэнгрине. Он приплывает на ладье, запряженной белым лебедем (вспоминаем о соколе), на зов невинной девушки Эльзы, находящейся в опасности. Защитив угнетенную, он становится ее мужем, но — требует не спрашивать, кто он такой. Когда Эльза, как Психея с Амуром, всё-таки нарушает запрет, Лоэнгрин исчезает навсегда.

Этот сюжет лег в основу одной из величайших опер XIX века — «Лоэнгрина» Рихарда Вагнера. Позже композитор написал еще и «Парсифаль» — об отце Лоэнгрина, хранителе Святого Грааля. Таким образом, здесь можно говорить и о связи истории Лоэнгрина с христианской темой.

Ну а влюбленный в вагнеровскую эстетику и особенно в оперу «Лоэнгрин» король Баварии Людвиг II воздвиг свой знаменитый готический замок Нойшвантайн, где устроил пруд с белыми лебедями. Сумасбродство и игнорирование насущных проблем государства в итоге стоили Людвигу II трона, а Баварии — независимости, зато сегодня у Германии есть магнит для туристов. И кстати, облик Нойшвантайна стал основой для знаменитой эмблемы студии Disney. Так переплетаются сказки мира.

Перышко и аленький цветочек

Но вернемся к Финисту. Не самый известный аспект этой истории — ее родство со сказкой об аленьком цветочке. В одном из вариантов младшая дочь просит отца привезти не перышко (хотя и здесь можно провести параллель), но именно аленький цветочек. И как раз с помощью него затем вызывает ясна сокола. В свою очередь, каноническое изложение «Аленького цветочка» Сергея Аксакова, где героиня оказывается замужем за чудовищем, не что иное, как вариант известной европейской сказки о красавице и чудовище.

И именно к нему апеллирует уже советский фильм 1975 года «Финист — Ясный сокол», где злой колдун превращает богатыря в чудище, но невеста Финиста Аленушка спасает его. Здесь, однако, волшебство как бы отделено от самого героя: Финист не сам становится соколом, он простой пахарь. Но у него есть птица, которая и предупреждает о набегах неприятелей. И это делает юношу, скорее, товарищем Ильи Муромца, Добрыни Никитича и Алеши Поповича, былинных витязей, охранявших рубежи государства, чем фольклорного Финиста.

Вскоре мы узнаем, какой образ ближе новому киновоплощению Финиста. Создатели картины наверняка приготовили нам немало сюрпризов, так что сказочный персонаж, претерпевший столько чудесных метаморфоз в культуре прошлых веков, обретет новые черты. Ждем 1 января!