Январский дождь в Женеве
Это было мое утро. Утро в сонном городе со следами дождя на асфальте и застывшими в оцепенении домами. Утро первого дня нового года
В отличие от Рождества — семейного праздника с обильным застольем, Новый год во многих европейских городах празднуется с друзьями и обычно вне дома. Вот и Женева утром первого января никак не хотела пробуждаться после бессонной ночи с уличными гуляниями, фейерверками и распитым шампанским у собора Святого Петра. Поэтому моему свиданию с городом не мешали ни автомобили, ни тем более пешеходы, поскольку в пределах досягаемости не было ни одного открытого кафе, магазина и даже булочной. И в целом мало у кого возникает потребность идти куда-то утром первого января.
Мокрый снег мягкими хлопьями падал на ветровое стекло и тут же стекал чистыми ручьями дождя.
Огни светофоров в окружении праздничной иллюминации успокаивающе мигали тремя цветами. Они то пропускали, то останавливали, словно предлагая зафиксировать взгляд на том или ином доме, переулке, повороте.
Женева не Париж, в котором обязательно надо побывать. Этот город прост и кому-то даже покажется скучным. Однако наши сограждане оставили в нём довольно много следов. По главной улице Grand-rue старого города проходил в своё время каждый русский, направлявшийся в ратушу, чтобы получить свой вид на жительство. Там же в университете Женевы получили образование почти все русские революционеры. Писатели, учёные, эсеры, большевики, поэты Серебряного века находили приют в этом городе и оставляли порой нелицеприятные высказывания о нём. Достоевский, проигрывая здесь в рулетку все присылаемые из России деньги, ввергал в нищету свою семью и ненавидел Женеву. «Это ужас, а не город! Ветры, вихри по целым дням…всё здесь гадко, гнило, всё здесь дорого». И это понятно: в этом городе умерла его дочь, и сам он страдал припадками эпилепсии.
Города как люди. Отношение к ним зависит не столько от их местонахождения, истории или внешнего лоска, сколько от пережитых в них радостных или печальных событий.
Я вновь поворачиваю на улицу Mont-Blanc. Где-то здесь находится кафе, где собирались русские писатели, чтобы почитать за чашкой кофе русские газеты «Голос», «Петербургские» и «Московские ведомости».
Женева мне близка. В ней есть мои любимые кафе, парки и скамейки, откуда можно наблюдать, как меняется на солнце цвет заснеженной вершины Монблан, и мне нравятся её трамваи и улицы, по которым ходят люди разного цвета кожи и разреза глаз, потому что Женева — самый многонациональный город Швейцарии.
Еду мимо озера в окружении гор, очертания которых слились с серым небом. В воде отражаются изобретательно подстриженные платаны, а на набережной, обычно заполненной людьми, видна одинокая фигурка бегуна.
Мокрый снег сменился торопливым дождём, который дробил город, отскакивал от стен и убегал куда-то в ущелья переулков и тупиков.
В жизни каждого есть города. Одни из них случайные. Их улицы, перекрёстки, дома не оставляют в памяти яркого следа. Они подобны кратковременным остановкам поезда на пути к чему-то более важному. А есть города, которые невидимыми нитями связывают наше прошлое и будущее и в какой-то миг мы вдруг ясно понимаем, что появление этих городов на карте судьбы не случайно, а предопределено событиями, происходящими с нами задолго до этого.