«Троллим с болельщиками друг друга». Олимпийский чемпион Легков о Большунове, Губерниеве, Мальцеве и депутатстве

Интервью лыжника — на Sport24.

Олимпийский чемпион по лыжным гонкам Александр Легков завершил карьеру в 2018 году, но до сих пор остается на виду. Он много тренируется, занимается общественной деятельностью, выступает с мотивационными речами перед людьми, комментирует лыжные соревнования и даже нашел время в плотном графике, чтобы поучаствовать в спортивном шоу на телевидении.

Sport24 поговорил с Легковым о том, как он все успевает.

— Общественная деятельность, комментирование, мотивационные выступления, тренировки, семья. У вас, кажется, нескончаемый поток энергии и более 24 часов в сутках. В соцсетях про таких, как вы, часто непонимающе задаются вопросом: «Да как это все можно успеть?» Как, Александр?

— Главное же во всем деле — желание. Знаете, есть люди, которые не могут найти время на тренировки, и они говорят: «Нет времени, чтобы потренироваться или заняться спортом». Самое главное — начать. И поверьте мне, время найдется. Все зависит от желания.

— Вам сейчас 41 год. У мужчин частенько бывает кризис среднего возраста после 40. Насколько далеко это состояние от вас?

— Я стараюсь не смотреть в паспорт. У меня точно нет никакого кризиса среднего возраста. Мне кажется, что мне 21,

— Желание постоянно быть при деле — оно откуда? Спорт приучил?

— Спорт много чего выработал: дисциплину, трудолюбие, целеустремленность и также постоянное движение. Я не могу сидеть на месте. Если у меня есть два часа свободного времени, я уже начинаю, как тигр в клетке, думать, чем заняться.

— Вас вообще можно застать лежащим на диване у телевизора с полным отсутствием желания что-либо делать?

— Это практически невозможно. Как правило, это бывает часа полтора — два в день, когда я приезжаю ночью домой. Я немножко выдыхаю, прежде чем пойти спать. Несмотря на то, что время может быть около часа ночи, я могу посмотреть новости, уложить все по полочкам, что было в течение дня, и построить планы на следующий день.

— «Титаны» по телевизору со своим участием уже посмотрели?

— Оставляю это для телезрителей, потому что нет времени, к сожалению. Хотя хотелось бы как-то уделить этому внимание. Единственное, что я понимаю — это безумно интересный проект с точки зрения аудитории, которая его смотрит. Как только начали показывать, как только пошла реклама, про шоу «Титаны» говорят везде. И я понимаю, что это очень медийный и крутой проект.

— Зачем вам шоу, когда дел и без того много?

— Здесь такой вопрос, на который можно посмотреть с двух сторон. Конечно, времени мало, и я изначально проговаривал это с людьми, которые меня туда приглашали. Очень долгое время отказывался, потому что реально физически не мог найти время для того, чтобы поучаствовать. У меня же еще депутатская деятельность. Она занимает много времени. Мне не хотелось, чтобы съемки были в ущерб работе.

В итоге мы нашли компромисс. Я согласился, хотя изначально не хотел туда идти. Конечно, постарался все совместить. Не потерял нисколько в работе в этом плане, не убрал из своей занятости ни одной минуты, но это было безумно сложно для организма. Мне казалось, будет легче.

Я пошел на проект, потому что, во-первых, там очень много крутых спортсменов, и не только. Весь состав участников очень достойный. Все чего-то в этой жизни добились в разных направлениях. Поэтому, конечно, хотелось оказаться в такой компании.

— У вас там много знакомых. Шоу подразумевает и не самую честную борьбу. Образовали с кем-то лагерь, чтобы выбить как можно больше людей до финала?

— Я привык играть честно. И все, что было на площадке, оно остается на площадке. Самое главное, что после драки, как говорится в известной поговорке, кулаками не машут. Там было все как в спорте, как все привыкли — протокол на виду, смотрите, нечего говорить о том, что было хорошо и плохо. Но я бы дал проекту такую оценку: скорее всего, это больше, наверное, шоу с элементами спорта, а не спорт с элементами шоу.

— Первый сезон показал, что сложно всем, даже профессиональным спортсменам. В чем была главная трудность на проекте для вас?

— Этот проект направлен больше на спортсменов, которые хороши, начиная со скалолазания и заканчивая спортивной гимнастикой. И очень много испытаний для людей, которые занимаются этим профессионально. В остальном же была и функция, и то, что связано с другими видами спорта. Но, конечно, тяжело было всем. Самое главное, там тяжело даже не проходить испытания, а находиться на площадке в течение долгого времени. Съемки начинались в 8 утра и заканчивались образно в 5 утра следующего дня.

— Главный приз «Титанов» — 10 млн рублей. Мы не знаем, чем все закончится, но представим, что Александр Легков победил. Куда потратите?

— Могу лишь сказать, когда ты идешь на такие проекты, тем более если ты профессиональный спортсмен, ты не думаешь о деньгах, а думаешь о результате.

— Когда вы только закончили с лыжными гонками, Сергей Устюгов говорил: «Легков рано завязал с лыжами. Он в суперформе и мог бы вернуться». С 2018 года хоть раз закрадывалась мысль реально вернуться, учитывая, что вы не перестаете тренироваться, плюс сейчас мода на камбэки звезд прошлого?

— Я такой человек, который как поступил изначально, так и продолжает двигаться. Если сказал, что заканчиваю, значит, так и будет. Если ты принял решение, оно должно быть окончательное. Понятно, что могут быть примеры в обратную сторону, но профессиональный спорт — не игра, а серьезная история. И это не значит, что я набегался или не набегался. Значит, так сложились обстоятельства, что это нужно было делать. А обстоятельств очень много: и молодежь пришла, и рано или поздно мне все равно пришлось бы уходить.

Я долгое время в спорте, добился того, чего хотел. Да, возможно, можно было выиграть и больше, но лучше синица в руках, чем журавль в небе. Я ушел, но не перестал любить этот вид спорта и остался в нем, но вне профессионалов. И это меня устраивает.

Самое главное — чем дольше профессиональные спортсмены не могут завязать и оттягивают этот момент, тем сложнее им будет потом включаться в жизнь, где нет спорта. И, чем быстрее ты это сделаешь, тем проще тебе будет адаптироваться к жизни. Поэтому с учетом моего возраста — 35 лет — я понял, что пора переключаться на другое, а спорт просто продолжать любить.

— Петтер Нортуг в прошлом году здорово всех взбаламутил, начав намекать на свое возможное возвращение и отбор на чемпионат мира-2025 в Тронхейме. Многие поверили, что это реально, а вы?

— Я не знаю, что у него в голове, но он показал себя очень хорошо на отдельных стартах. Тем не менее Петтер сто процентов ничего больше не добьется. Это мое мнение. Просто это невозможно, потому что, во-первых, есть молодежь, а во-вторых, он уже возрастной спортсмен, и с каждым годом будет все сложнее и сложнее это делать.

Нет сомнений, что он может вернуться, так как у него огромная база и организм все помнит. Спортсмен, находившийся в профессиональной деятельности, может уйти в спортивные монахи и поднять свой уровень до какого-то предела. Это точно. Вот только каких-то сверхрезультатов у него не будет. Я могу поспорить с кем угодно. Да, в эстафетах, если его где-то поставят, он может пробежать, но выступать так же ярко, как и раньше, Нортуг больше не сможет.

Он — огромный молодец. У него был кризис в жизни, и он из него вышел правильно, вышел через спорт. Я это всем советую. Когда случаются сложные ситуации в жизни, тревоги, спорт может здорово восстановить.

Я его уважаю как спортсмена. Безумно крутой, талантливый лыжник, который всю жизнь выступал очень ярко, с элементами шоу. Всем это было нужно. Кстати, его сейчас очень сильно не хватает профессиональному спорту. То, как он бегал, как вел себя на трассе –это было очень круто. За это я его уважаю.

Что касается его возвращения к соревновательной деятельности, я желаю ему удачи, сил, терпения. Ему, наверное, в какой-то степени проще. Я не знаю его жизненную судьбу, он не показывает общественности, есть ли у него семья, но вроде бы информации об этом нигде не было. Когда нет семьи, немножко проще продолжать уделять время спорту.

— Такое заявление Нортуга, умеющего играть в медийные игры и привлекать к себе внимание, не что-то удивительное. Вы в этом смысле тоже профи, не прячетесь от внимания, готовы выходить из зоны комфорта и умеете вписываться в разные истории. Шарлотта Калла в своей автобиографии рассказала, как на этапе Кубка мира в Канаде в 2016 году они с девочками придумывали челленджи. И она получила задание примерить ваш комбинезон, в котором вы регулярно появлялись в столовой отеля. Что это за история?

— Ой, честно говоря, я не помню. Может быть, что-то такое было. К сожалению, у меня вылетело это из головы, примеряла она мой комбинезон или нет.

Я помню только историю, связанную со шведами. Это было, по-моему, в Фалуне на Кубке мира. Мы с Евгением Дементьевым вроде бы жили в одном номере. Часа в три ночи к нам зашли в номер. Мы спали и очнулись только тогда, когда хлопнула входная дверь. Утром мы обнаружили, что нет одного комбеза. Уж не знаю, связана эта история с этим или нет, но, может быть, и да. Но, во всяком случае, это была пятница или суббота, а шведы и норвежцы любят хорошо гулять по таким дням. В воскресенье они отсыпаются, а потом идут на работу.

В общем, такая история была. А то, что где-то там в Канаде она просила у меня комбез, примеряла, возможно. Даже если так, ради бога. Мог даже и трусы дать спортивные примерить (смеется).

— Если в лыжных гонках идет мода на возвращения, в биатлоне противоположная история. Недавно друг за другом завершили карьеру братья Бе, и это за год до Олимпиады. Мало кто их понял. Как вы видите эту ситуацию?

— Эту историю обсуждают много разных людей: почему они так спонтанно могут уйти, почему они объявляют об этом в середине сезона. Называются разные версии. Я думаю, что вы поняли, какие именно.

С учетом этого, первое, что я всегда говорю: я абсолютно точно доверяю норвежцам в плане спортивной составляющей, потому что сам лично тренировался с тем же Нортугом. И я знаю, насколько они сильны и насколько они умеют это делать. Лыжные гонки — спорт номер один в Норвегии. Биатлон тоже на высоком уровне по популярности.

Мне не очень понятно, почему братья Бе не объявили об уходе в конце сезона. Они сказали это в середине со слезами на глазах и продолжили соревноваться. Вот это мне вообще непонятно. Они могли добегать до конца сезона и там уже со всеми попрощаться. Второй момент, который я не понимаю в меньшей степени, зачем, как говорят, они сделали это за год до Олимпиады. Ведь они хотели ярко пробежать на Олимпиаде вместе какую-то эстафету, чтобы после этого завязать. Здесь можно предположить, что у них есть олимпийские медали, может, поэтому они решили, что хватит. Не знаю.

Вот только то, что они в середине сезона сделали заявления и продолжили бегать… Возможно, это связано с элементами шоу -ради рекламы. Фирмы, которые хотели бы с ними заключить рекламные соглашения сейчас, понимая, что они уже уходят, возможно, подписали с ними хорошие контракты, чтобы себя прорекламировать, а спортсмены могли заработать. Это нормальная версия, других у меня нет. Еще раз говорю, что доверяю норвежцам.

— Хоккеист Алексей Кручинин пересекся с вами в Турции на отдыхе. Он назвал вас «сумасшедшим» в плане тренировок. Сейчас из действующих лыжников есть кто-то такой же сумасшедший в хорошем смысле этого слова, как и вы?

— Я бы сто процентов назвал бы Большунова таким же сумасшедшим, а может, даже и больше, чем я. Я, конечно, тренировался очень много, но не видел, как тренируется Александр. Точнее, только слышал и, может быть, какими-то краем глаза видел, как он тренируется. Он уделяет все свободное время спорту.

Какой бы пример привести из прошлых лет… Наверное, Алексей Алексеевич Прокуроров, царствие небесное. Он тоже добился всего только через труд. И, конечно же, Максим Вылегжанин, который так же, как и я, тренировался очень много. Когда я закончил бегать, он еще продолжал соревноваться. И я думаю, что и сейчас он тоже поддерживает себя в форме. Может быть, у него даже есть мысли какие-нибудь вернуться в марафонское движение. Ему это вполне по силам.

— Футбол, хоккей, легкая атлетика, биатлон, лыжные гонки, и это точно не самый полный список видов спорта, которые вы пробовали. Есть какой-то особенный вид спорта, который хочется попробовать, но пока не было возможности или не звали?

— Лыжные гонки — это такой вид спорта, после которого ты становишься универсальным солдатом. Ты многое можешь на любительском уровне, потому что все группы мышц задействованы, хорошая координация. В видах спорта, которые вы перечислили, можно быть середнячком. Но то, что точно мне бы хотелось бы попробовать, — триатлон. Может быть, какую-нибудь железную дистанцию пройти.

Сейчас с уверенностью могу сказать, что для проекта «Титаны», нужно подтягивать очень много разных направлений. Самое основное, скорее всего, как у нас делает Никита Крюков, — гонки с препятствиями, где задействована даже не в большей степени сила, а связки и какие-то внутренние отдельные мышцы, которые надо прокачать. С функцией у меня вопросов нет. Бежать — проблем не будет. В прохождении препятствий, я считаю, что далеко не так хорош, нужно продолжать работать над этим.

«Титаны» меня окунули в детство, в молодость. У меня снова проснулись эти чувства: конкуренции, желания побеждать. Уже давно такого не было. Очень много чувств проснулось. Я стал прям переживать, как молодой спортсмен, который выходит на старт.

— Весной 2024-го у лыжников и биатлонистов был благотворительный матч. Андрей Аршавин из всех знал только вас. Это сигнал, что с популярностью у лыжных гонок в России — беда?

— Да нет, наверное, не сигнал, просто у него более медийный вид спорта, и футбол хорошо знают в стране. На самом деле, Аршавин сказал, что знает меня, но вот в последнем интервью Андрея Романова, он говорит: «У вас есть там один лыжник…» Но не смог назвать мою фамилию. Возможно, он меня не знает, а только слышал, что есть такой Саша Легков, который бегает, прыгает, скачет, куда-то носится.

Конечно же, нет предела совершенству. И нужно поднимать рейтинги и медийность лыжникам. Это делают Вероника Степанова и Савелий Коростелев. Я желаю им удачи. Пускай продолжают. Они молодцы, берут на себя ответственность, говорят перед стартом, говорят после старта. И самое главное — не боятся сказать: «Я сегодня готов выиграть». И выходят на старт и выигрывают. Раньше такого не было.

Нужно над этим вопросом работать, как с биатлоном. Знаете, раньше биатлон тоже никто не знал, пока его не стали показывать по телевизору. Биатлон на самом высоком уровне, с точки зрения медийности. Да, у нас сейчас есть только российские старты, но люди все равно следят и знают. Также надо работать над лыжными гонками. Все будет, результаты приходят не сразу, не в моменте, а поступательно, как говорится. Может быть, потребуется 5 лет, а может и 10, но если это делать постоянно, то и популярность в лыжных гонках будет такая же, как и в футболе. Почему нет? Я могу сейчас помечтать.

— Вы даже после самых провальных гонок считали важным пообщаться с журналистами, чтобы рассказать все из первых уст, называя это проявлением уважения к ним, к зрителям. Сейчас, когда вы сами оказались фактически в роли журналиста, что можете сказать о поведении нынешнего поколения лыжников?

— На них все обращают внимание. Наверное, в какой-то степени даже берут пример.

Лыжники делятся на 2 категории: те, которые раньше времени ничего не говорят, и говорят тогда, когда у них есть победы, хорошее настроение и те лыжники, которые, как Коростелев, говорят всегда — неважно, проиграли или не проиграли. И это очень здорово.

У каждого спортсмена своя психология. И я понимаю их всех, потому что есть огромная ответственность, переживания. Ты перед стартом не хочешь раньше времени говорить, как ты себя чувствуешь, как пробежишь, потому что ты сам не знаешь, потому что лыжные гонки такой вид спорта, когда ты выходишь на старт и только через 1,5 — 2 км понимаешь, как у тебя работают лыжи, как у тебя самочувствие. Бывает, что выходишь никакой на старт, а начинаешь бежать, и организм показывает невероятные секунды. Бывает и наоборот. Плюс многое зависит от погоды, смазки и так далее. Все должно сойтись воедино для хорошего результата.

Понимаю я всех, но поддерживаю с точки зрения медийности, наверное, тех, кто говорит всегда. Я, наверное, был где-то посередине, потому что я и расстраивался, и переживал, и пытался все рассказать, показать, но всегда соблюдал небольшую дистанцию.

— Комментирование в вашей жизни есть уже не первый год. Все еще считаете себя экспертом, а не комментатором?

— Все же считаю себя экспертом, потому что я максималист по жизни. Но убежден в том, что расту и впитываю все, как губка, от таких профессионалов, как Всеволод Соловьев, Дмитрий Губерниев, в какой-то степени Илья Трифанов, который уже не так часто комментирует. Они учились этому, они умеют это, они — профессионалы своего дела. Я беру с них пример, всегда их слушаю, всегда принимаю советы и стараюсь двигаться именно в том направлении, которое они мне подсказывают. В остальном, наверное, я уже хороший эксперт, а не просто эксперт, но расти есть куда. Буду стараться. Надеюсь, когда-то смогу вам сказать, что теперь не эксперт, а комментатор.

— Сейчас Всеволод Соловьев считает вас одним из самых легких напарников в плане работы, но изначально все было не так. Он делился, почему раньше с вами было сложно?

— Мы эту тему с ним обсуждали, но конкретно сейчас не вспомню, почему ему было не так просто со мной в самом начале. Я, наверное, этот вопрос еще раз подниму, потому что мне самому интересно, что он мне тогда ответил, я как-то это немножко упустил. Но то, что такое было, да, совершенно верно, все правильно говорите. И он мне сам говорил: «С тобой сейчас стало легко, потому что мы друг к другу привыкли».

Если мы уже говорим совсем честно, то мне со всеми с ними было не очень просто. Хотя я всегда говорил, что умею подстраиваться, стараюсь держать удар. И в этом плане представьте, что всегда основные комментаторы менялись, а я всегда оставался. У них у каждого свой ритм, каждый по-разному ведет гонку. И мне нужно было под них подстраиваться. Было тяжело. Я надеюсь, что справился с этой миссией и у меня получается.

Сейчас мне без разницы, какой будет комментатор. Я с любым найду общий язык и с любым буду комментировать. Всегда можно заранее подготовиться, все проговорить. Я так и делаю. Приезжаю на точку, сразу обзваниваю всех своих тренеров, друзей, спортсменов, узнаю новости. Потом я все это могу правильно, грамотно донести до зрителей, чтобы никого не обидеть, чтобы по-человечески высказаться, чтобы иметь субординацию со спортсменами, потому что у них есть личная жизнь. Спортсмена можно обидеть одним словом. Есть личные вещи, о которых я не имею права рассказывать. Я очень уважаю зрителей, но они не должны знать все.

— Вы попробовали себя в паре со всеми комментаторами «Матч ТВ». Лучший лыжный комментатор в стране прямо сейчас?

— Всеволод Соловьев. Он — огромный молодец. Я на него равняюсь, беру с него пример. Наверное, из тех, кто все знает о лыжных гонках, он лучший.

Если мы говорим про комментирование с элементами шоу и в большей степени шоу с элементами спорта, как мы говорили про «Титанов», — это Дмитрий Губерниев, Он, конечно, в этом плане хорош. И самое главное — он тоже очень много знает, он начитан. Бывает, он делает свою работу слишком ярко, не со всем с ним можно согласиться, не всем людям это нравится, но это нужно принимать спокойно, я считаю. Губерниев, конечно, больше про биатлон, но и в лыжах он делает свою работу профессионально.

— Болельщики вам раньше предъявляли, а теперь это стало локальным мемом — поддержка Артема Мальцева. Есть теория, что, если вы не приезжаете комментировать, Мальцев оказывается на подиуме. Артем не говорил, чтобы вы реже оказывались рядом на соревнованиях?

— Нет, не говорил ничего такого (смеется). Вообще, я иногда не понимаю болельщиков, которые высказываются, что я за того или другого спортсмена топлю. У меня нет такого. Я не понимаю, почему они так думают, почему они так делают. Иногда я даже обижаюсь и ругаюсь. Порой я уже специально хайпую назло тем, кто постоянно говорит, что я только про одного Мальцева говорю. Но выглядит это, конечно, как бред с их стороны. Если мы говорим про международный уровень, для меня самое главное, чтобы на подиуме был российский спортсмен. Если мы говорим про российский уровень, здесь пускай сильнейший. Я болею за всех одинаково. Да, у меня есть дружба вне спорта, но я не вижу в этом проблемы. Поэтому, пусть они троллят меня высказываниями про Мальцева, а я буду троллить их.

— Когда летники ехали на Игры-2024 в Париж, вы считали, что спортсмены должны воздержаться от участия в соревнованиях. Зимняя Олимпиада уже в 2026-м. Ваше мнение осталось таким же?

— Я считал немножко по-другому. Спортсменам, которые должны поехать при любом раскладе, с учетом этой ситуации, им будет непросто, потому что за рубежом отношение было такое, что ты можешь приехать только один, без своего персонала, ты не будешь давать интервью, на тебя будут смотреть как на белую ворону. Это тяжелые моменты для спортсменов. Только по этой причине я так говорил.

Конечно, хотелось бы, чтобы спортсмены все могли поехать и завоевать медали для нашей страны, будь это даже в нейтральном статусе. У них короткий спортивный век. Конечно, всем хочется выступить на самых крупных соревнованиях, в том числе и Олимпийских играх.

Надо понимать, что ситуации разные, многие просто этого не понимают. Наши ребята там сейчас воюют, теряют жизни, чтобы у нас здесь было мирное небо над головой. И я все это прекрасно понимаю и с огромным уважением отношусь к этому, переживаю. Но на данный момент, если те спортсмены, которые не там, не воюют, а занимаются спортом и у них есть работа, пускай едут и соревнуются, потому что они этому делу учились.

— Если будет схема «1+1», хотя мы знаем о замороженных квотах, вы говорили, что отправили бы на Игры Савелия Коростелева. Помимо результатов на стартах в России, почему именно он заслуживает быть выбранным для участия в соревнованиях?

— Я сказал, что Савелий может быть одним из вариантов.

Условия могут выдвинуть абсолютно любые. Например, скажут, что уже в июле нужно будет определить 1+1, а в нашем виде спорта это практически невозможно сделать. Да, после этого сезона будет определен лучший лыжник. Может быть, это будет Сергей Ардашев, может, это будет Коростелев, может, это будет Большунов, или какая-то другая фамилия. Но Олимпиада в феврале, и до этого времени может все абсолютно кардинально поменяться, может, будет другой самый быстрый лыжник.

Савелий — молодой спортсмен. Он тот, кто сейчас показывает яркие результаты, и, может быть, так получится, что он не окажется на Олимпийских играх в связи с тем, что его время пройдет. Я бы, конечно, ему искренне желал, чтобы эта медаль у него была. Вот сказал про Савелия, а Мальцев узнает и расстроится, заплачет (смеется). Болельщики вообще скажут, что я плохой, потому что не про Мальцева сказал (смеется). Если серьезно, здесь надо смотреть. Все должно быть по спортивному принципу.

— Вы не называли никого из лыжниц, когда рассуждали о возможной поездке на Олимпиаду. Кто ваша главная претендентка?

— Конечно, сейчас очень ярко и сильно ворвалась обратно Наталья Терентьева. Если у нее будут такие же результаты на следующий год, однозначно, она может. Я ей искренне этого желаю.

Еще раз скажу, что болею за всех. У нас каждая девочка достойна. Можно перечислять до бесконечности всех. Вот только день закончится к этому моменту.

— Российские старты. Про них много хвалебных речей, но есть же и очевидные проблемы. Вы находитесь внутри, все знаете, какие есть проблемы, которые нужно решить, и все будет гораздо лучше?

— Сразу бы вам не ответил на этот вопрос. Но у нас вот предположим, есть яркий пример Ижевска. Там потрясающе провели соревнования, очень здорово было. Хотя в какой-то степени, наверное, все было менее безопасно с точки зрения зрителей. Спортсмены были между живых коридоров на трассе без сетки. Все вели себя очень достойно и уважительно, никто никого не толкал, не мешал, просто болели. Спортсмены получали удовольствие до мурашек. Это крутая тема, но нужно продумать все, потому что всякое может быть.

Хотелось бы побольше зрителей на трассах, чтобы все приходили, чтобы болели, поддерживали. Вот эти моменты. Хотелось бы, чтобы так было в других регионах страны, где так не происходит на данный момент, чтобы у нас гонки не проходили в некоторых регионах в будни, когда все работают. Это тоже важный момент. Нужно больше гонок в выходные, чтобы зрителей стало больше. Тогда было бы еще ярче и интереснее смотреть и по телевизору, и находиться на трассе.

— Работой вы называете Московскую областную думу. За столько лет депутатство не наскучило? Тем более вы редко сидите в кабинете, а непосредственно общаетесь с людьми. Это же забирает столько энергии.

— В работу депутата, в его обязанности входит работать с людьми и быть у себя в округе, а не только сидеть в кабинете. В этом плане все в порядке. Я много двигаюсь. Округ у меня находится далековато от того места, где я сейчас живу. И поэтому мне приходится рано утром ехать больше 2 часов на машине в одну сторону и также обратно возвращаться. Поэтому, если я еду в округ, у меня 5 часов занимает моя дорога.

Я, собственно, всю жизнь как жил общественником, так и продолжаю. Поэтому мне это не наскучило. Мне очень нравится работать, работать с людьми, помогать им, совершенствоваться, учиться чему-то новому.

— До сих пор каждый раз испытываете стресс во время встреч?

— Стресс, конечно, присутствует. Также и волнение, и переживания. Все стараешься через сердце пропустить, потому что проблем очень много, вопросов много у жителей, которые нужно решать. И эти вопросы я стараюсь решить. В этом плане есть небольшой стресс, но я гашу его спортом. Бывают моменты, когда с тем или иным вопросом приходят не по адресу, но я стараюсь объяснить, перевожу их туда, где людям смогут помочь. Раньше переживал больше, сейчас уже меньше.

— К Дмитрию Губерниеву часто обращаются с разными проблемами, которые он озвучивает в эфире, и на местах чиновники их быстро решают. К вам после начала комментаторской деятельности стало больше обращений?

— Обращения ко мне есть, и я тоже иногда это озвучиваю, но в этом деле Дмитрий Губерниев — профи. У него это очень здорово получается. Когда Дмитрий что-то озвучивает, сразу многое решается. Я этим пока похвастаться не могу, но принимаю это и стараюсь делать все, чтобы часть вопросов решалась на местах.

— Вы не исключали, что однажды можете стать тренером. При каких раскладах?

— Мне сразу предлагали быть тренером в первой сборной. Я сразу отказался быть вторым тренером, потому что знаю точно, что это привело к тому, что я бы вернулся в спорт. Я не смог бы с ними вместе бегать, тренироваться. Тренерской работе нужно учиться. Если мы говорим про детского тренера, у меня не было такой практики. К этому нужно очень аккуратно подходить, потому что я просто могу этих детей ушатать за одно лето, а дальше все будут говорить, что я плохой тренер.

Надо учиться, но у меня нагрузки другие, мысли в голове другие, амбиции другие. Я считаю, что тренером нужно родиться. И те тренеры, которые работают с детишками, они огромные молодцы. Но я не исключаю такой ситуации, что когда-нибудь могу попробовать себя в роли тренера.

— По личному признанию, вы пока не можете назвать себя абсолютно счастливым человеком. Что должно случиться в жизни, чтобы смогли?

— Не знаю, что должно случиться, чтобы я стал абсолютно счастливым человеком, но знаю точно, что смогу назвать себя таковым, если испытаю те эмоции, которые были, когда стоял на пьедестале после 50 километров на Олимпиаде-2014 в Сочи. Когда проходило награждение и на меня вешали золотую медаль, вокруг меня было 50 тысяч человек, играл гимн страны, напротив стоял президент. Эти эмоции я буду искать всю жизнь, мне их не хватает. И надеюсь, что когда-нибудь я их найду и тогда я скажу себе, что я счастливый человек. А так я всем искренне желаю испытать хотя бы маленькую часть тех эмоций, после которых реально можно сказать: «Ради этого стоило жить».