Три книги о прошлом: традиционные и странная

Литературный критик «Медузы» Галина Юзефович рассказывает о трех книгах, посвященных прошлому, — двух традиционных и одной странной: «Тобол. Много званых» Алексея Иванова, «Бунт на „Баунти“» Джона Бойна и «Кольца Сатурна: Английское паломничество» В.Г. Зебальда (соответственно).

Алексей Иванов. Тобол. Много званых. М.: АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2017

По замерзшему большаку, с трудом переступая босыми истерзанными ногами, бредут в сибирскую ссылку раскольники во главе со своим неистовым одноглазым предводителем. Любознательный шведский военнопленный зарисовывает в тетрадку петроглифы на скалах возле Иртыша. Творит убийственной силы любовный заговор узкоглазая девушка-остячка, и в сети ее попадает ссыльный украинский интеллектуал с серьгой в ухе, бывший сподвижник Мазепы. Плывет по реке барка бухарских купцов, пробирается в центральную Россию караван из циньского Китая — по виду торговый, по сути облеченный секретной миссией; а в столичном Тобольске местный «архитектон» вычерчивает план будущего кремля. Показательно избивает проворовавшихся дьячков таможенного приказа свеженазначенный губернатор Сибири, князь Матвей Петрович Гагарин, а в недостроенной северной столице нервно дергает носком ботфорта царь Петр… 

Словом, жизнь петровской России во всем ее противоречивом многообразии и преимущественно к востоку от уральского хребта. В качестве своеобразного тизера — мертвое тело на петербургской виселице, которое император остервенело пинает вышеупомянутым ботфортом буквально в первой главе. Читателю, вероятно, надлежит на протяжении всего романа гадать, кому же при жизни принадлежало это тело и выискивать подходящую кандидатуру среди персонажей первого-второго плана (спойлер: если вы не вовсе забыли курс истории восьмого класса, вы поймете, кто это, после первого же появления героя в кадре).

Если вам сложно понять, зачем сегодня нужно писать (а главное читать) нечто настолько консервативно прямолинейное — не то «Петр Первый» Алексея Толстого, не то «Россия молодая» Юрия Германа на новый лад, вы, в общем, не одиноки. Алексей Иванов, помимо прочих своих удивительных умений, способен превращать фрагменты подлинной истории в восхитительную и безумную фантасмагорию, обладающую свойством не просто заменять правду, но даже ее превосходить. Однако на сей раз он словно специально ограничивает, искусственно зауживает свой писательский диапазон, так что тем, кто (как и я) ожидал нового «Сердца пармы» или «Золота бунта», следует знать: нет, это вещь принципиально иная — настоящий, честный исторический роман-эпопея, без какой-либо литературной игры или второго дна. Все по правде и почти без вольностей — насколько это вообще возможно в художественной прозе. Много убедительных, ручной лепки героев, много (по правде сказать, очень много) сюжетных линий, большой полнокровный мир, как в каком-нибудь «Волчьем зале» Хилари Мантел — но и все, ни чудес, ни откровений.

Однако не спешите огорчаться. Если вам удастся преодолеть разочарование и все же занырнуть в «Тобол», то, поверьте, выныривать не захочется. Такова уж природа ивановского дарования, что в любом — даже самом гиблом — жанре он ухитряется многократно превзойти ожидания: не просто прыгнуть выше заданной планки, но вообще выполнить какое-то совершенно иное и неожиданное упражнение. Тяжело и со скрипом проворачиваясь поначалу, густонаселенная и плотная ивановская вселенная в какой-то момент раскрутится до таких бешеных оборотов, что семьсот страниц уже не покажутся избыточными, а второй том (с подзаголовком, как нетрудно догадаться, «Мало избранных») захочется получить — окей, не прямо завтра, но поскорее. Весной, как и анонсируют издатели, вполне подойдет.

В. Г. Зебальд. Кольца Сатурна: Английское паломничество. М.: Новое издательство, 2016. Перевод с немецкого Э. Венгеровой

Назвать долгожданную книгу Зебальда — третью опубликованную по-русски (после «Аустерлица» и сборника эссе «Естественная история разрушения») «романом» или, тем более, «историческим романом» будет некоторым насилием над материалом — лучше подойдет некомпактное, однако относительно точное определение «роман-эссе о настоящем и прошлом». Как обычно у Зебальда, балансирующие на тонкой грани художественности и документальности (эффект усугубляется включенными в текст фотографиями, связанными с ним иногда по касательной, а иногда напрямую), «Кольца Сатурна» растянуты одновременно и во времени, и в пространстве, но во времени все же в большей степени.

Главный герой, очень похожий на автора, но не тождественный ему, отправляется в бесцельное странствие по графству Суррей — одному из наиболее пострадавших от кризиса и потому наиболее пустынных в Англии. Параллельно с физическим перемещением, он перемещается и в ментальном пространстве — отталкиваясь от примет пейзажа, его мысль легко скользит в прошлое, натыкается там на разнообразные объекты и, подобно бильярдному шару, многократно меняет направление, иногда уходя еще глубже в толщу времени, а иногда вновь возвращаясь на поверхность — в настоящее.

Антиквар Томас Браун и удивительные скитания его черепа, потом почти сразу — живописное старинное поместье Лоустон, а оттуда стремительно, как в аквапарке, во вторую мировую войну — в неизменно болезненную для Зебальда тему уничтожения немецких городов британской авиацией. Рыбаки на пустынном галечном пляже запускают в мозгу рассказчика сюжет, связанный с ловлей сельди в XIX веке, в золотые времена ее изобилия, а оттуда мысль мигрирует к истории местного чудака, мистера Лестрейнджа, расхаживавшего в послевоенные годы в канареечного цвета пиджаке и требовавшего от своей экономки единственной услуги — абсолютного молчания. Странный образ, явившийся герою на берегу, — не то тень, не то морское чудище, неожиданно отсылает его к Борхесу, а оттуда — к Джозефу Конраду. Личность рассказчика таким образом становится точкой пересечения двух пространств — воображаемого, внутреннего, и внешнего, видимого глазом, так что читателю остается лишь, замерев от восторга, ожидать нового смещения ракурса и нового пируэта в одном из них, или сразу в обоих.

Лишенный абзацев, уснащенный странными фотографиями и выстроенный — наверное, кто-то должен сказать это вслух — по законам «потока сознания», текст «Колец Сатурна» кажется на первый взгляд исключительно недружелюбным по отношению к читателю. Однако — и в этом, собственно, состоит уникальность и величие Зебальда — трудно представить себе чтение более захватывающее и исключающее любую мысль о дезертирстве. То, что в пересказе выглядит стохастическими интеллектуальными метаниями, на практике оказывается практически триллером: наблюдать за идеально четким, выверенным и, как кажется, единственно возможным движением авторской мысли стократ интереснее, чем за самым напряженным движением сюжета. Словом, все, кто ждал «Колец Сатурна» больше года, с того самого момента, как впервые стало известно о готовящемся переводе, ждали не зря — великая книга и золотой стандарт читательского наслаждения.

Трудно найти человека, который хотя бы в самых общих чертах не слышал о мятеже на британском паруснике «Баунти». В 1789 году часть его экипажа, не желавшая возвращаться в Англию из солнечных Южных морей, взбунтовалась, высадила капитана Уильяма Блая с верными ему людьми на небольшой баркас, и вернулась на Таити, откуда тремя неделями раньше «Баунти» отчалил. Преодолев страшные испытания, капитан с командой добрались до Англии, а мятежники (ими руководил помощник капитана Флетчер Кристиан) остались в Полинезии, создав на атолле Питкерн небольшую колонию, судьба которой, впрочем, оказалась весьма плачевной.

История эта растиражирована во множестве книг и фильмов, самые знаменитые среди которых — это нон-фикшн шведа Бенгта Даниельсона «На „Баунти“ в Южные моря» и американский блокбастер «Баунсти» (с Энтони Хопкинсом в роли капитана Блая и Мелом Гибсоном в роли его мятежного помощника). Книга Джона Бойна, известного российскому читателю в первую очередь по роману «Мальчик в полосатой пижаме», — очередная вариация на ту же тему, бодрая и небанальная.

В центре бойновского романа — не вершители судеб «Баунти», но мельчайшая из мельчайших корабельных сошек — 14-летний слуга капитана Джон Джейкоб Тернстайл по прозвищу Турнепс. Схваченный на воровстве, Турнепс попадает на корабль вопреки собственной воле — флотская служба заменяет ему годичное заключение в каталажке, однако за время долгого плавания он успевает в полной мере проникнуться духом морского братства. После множества приключений именно неприметному Турнепсу предстоит сыграть ключевую роль в финальных драматичных событиях, а сохранив верность присяге, он положит начало собственной блистательной карьере в королевском флоте.

Мысль об «Острове сокровищ» Стивенсона, которая наверняка пришла вам в голову, правильная. Неутомимый игрок в жанры, Джон Бойн и на сей раз честно отрабатывает жанр морского исторического романа. Штормы и корабельные интриги, морская болезнь и высокий героизм, испытания и опасности — впрочем, вполне умеренные уютные, не такие, чтоб лишить читателя сна и аппетита, — представлены здесь в изобилии и в самом лучшем качестве. А изящно стилизованный язык, изобретательно, хотя несколько кудревато переданный по-русски Сергеем Ильиным послужит дополнительным бонусом для читателя, желающего развлечений не просто приятных, но и не лишенных изысканности.