Клуб читателей: Николай Андрющенко: Берешь в рот горячую картофелину и говоришь
0
Когда вышла моя первая публикация на ВЗГЛЯДе, то нашлись скептики, Фомы неверующие и даже пересмешники: что за сочетание такое – моряк и переводчик. И еще иронизировали, мол, какой факультет закончил.
В рамках проекта «Клуб читателей» газета ВЗГЛЯД представляет текст Николая Андрющенко о том, как знание языков помогает в жизни и как быстро выучить английский язык.
Когда вышла моя первая публикация во ВЗГЛЯДе, то нашлись скептики, Фомы неверующие и даже пересмешники: что за сочетание такое – моряк и переводчик. И еще иронизировали, мол, какой факультет закончил.
Объясняю: после школы – ШМАС (школа младших авиаспециалистов, механик по реактивным двигателям и самолетам), мореходное училище (судовождение на морских путях), курсы иностранных языков при МИДе (испанский и итальянский), филфак (русский язык и литература). Последний – это было чистой воды безумие.
Мои две мамы, моя и теща, воспользовались моим тяжелым положением и засунули туда, чтобы создать запасной аэродром. Никакой практической пользы – только одно: составил и издал «Морской толковый словарь» (АСТ-2006). Все... Почти вся биография или C/V. Можно добавить, что жил не так, как те, о ком говорил Дерсу Узала: «Глаза есть, а видеть нету».
Я еще не такие сочетания повидал. И никому мой взгляд не навязываю, рассказываю то, что видел. По этому поводу вспоминается мой друг Никодимыч – когда Медведев Дмитрий Анатольевич в начале своей карьеры неоднократно повторял: «Вот когда я работал в университете, то видел то-то и то-то...» – а он сидит рядом и скрипит: «А что бы он сказал, если бы работал до этого проктологом?»
А теперь ближе к теме. Английский язык у меня не был первым. И вообще, как мне кажется, природа обделила меня даром к языкам. В школе по немецкому я был круглым двоечником. Немецкий я выучил в тайге. Когда на каникулах пошел работать в геофизическую партию, моим непосредственным начальником был студент-практикант из Томска Олег Роде.
Когда я пожаловался на этот нехороший язык, он в ответ: «А давай с тобой будем говорить только по-немецки». И когда я вернулся с каникул и стал разговаривать с преподавателем, тоже российским немцем, на его языке, нетрудно представить его физиономию.
А потом он стал даже злоупотреблять этим – мы вдвоем разговариваем свободно, а весь класс хлопает ушами и глазами. А он, человек с чувством юмора: «Ну что же вы? Присоединяйтесь к беседе».
В армии у меня был сослуживец по имени Миша Оганесян, который повторял: «Настоящий армянин тот, кто владеет свободно четырьмя языками».
Разумеется – армянский, русский, грузинский, азербайджанский. Глядя на него, я начал учить грузинский и азербайджанский. До талышского не дошел, хотя возможность была – гарнизон располагался рядом с их поселком Массалы.
Разумеется, в мореходке обязательным был английский. Когда преподавательница что-то объясняла с восхитительными и восторженными эпитетами, видя мою ироническую рожицу, она говорила: «Что смешного я сказала? Выгоню».
А я в ответ: «А вы не смешите... Что это язык такой? Сплошь состоит из междометий. Смешнее древнекитайского. Пишут «Ливерпуль», читают «Манчестер»... Лучше бы они пользовались древневавилонской клинописью, как ассирийцы».
Коротко – никакой сложности: берешь в рот горячую картофелину и говоришь по-итальянски или на латыни, получается по-английски. Тем более английский я учил вместе с латынью. Кстати, маленькое отступление по поводу латыни, есть такая испанская пословица: «Если женщина говорит на латыни, а ребенок пьет вино – вызывай немедленно врача».
В последнем рейсе матросом в соседней каюте жил некий Юра, курсант-неудачник, его трижды выгоняли из мореходки. Приходил ко мне слушать магнитофон, который был у меня, один первых советских портативных. Как он меня доставал с «Битлами», в те времена модными, но которых на магнитофоне у меня не было! Мои ровесники меня поймут.
А как я над ним издевался: «Разве они певцы? Хрюкальщики без слуха и вкуса. Отрастили вшивые патлы и стали этим знамениты. Разве гринго петь могут – только хрюкать». И выгонял его – не мешай готовиться к госэкзаменам.
Когда работал вторым помощником, должен был отчитываться после рейса в первую очередь в коммерческом отделе, начальницей моей была Любовь Ивановна, на первый взгляд – женщина безобразная: очкарик, широкоскулый северорусский тип лица.
Но как только она начинала говорить, то красивее женщины в мире не было для меня. Умница – очень многому и на всю жизнь она научила меня. В частности, дала такое наставление: нигде и никогда не отказывайтесь от подписи в документах, но никогда не подписывайте без своих примечаний.
Пишите любую несусветную глупость, а если бумага на иностранном, пишите примечания на русском. И вот как я однажды использовал ее наставление. Порт Тема, Гана, страна якобы англоязычная.
Директор фирмы-грузополучателя – некий мистер Камби, друг и соратник Джерри Роллингса, президента страны. Чем мы ему понравились – не знаю, но он бывал у нас на судне почти ежедневно. И, в отличие от других африканцев, не клянчил рыбу, что в Африке явление обычное.
Ну и хитрющий он был... Придет, посплетничает с капитаном, со мной, прогуляется по палубе, а через несколько минут курьерша тащит какой-нибудь акт: весь смысл заключался в том, чтобы вину за простой и некачественный груз свалить на судовую администрацию.
Сначала я пытался договориться, не получилось, тогда на всех бумагах ставил на русском такое примечание: «Поскольку документ составлен на языке лжи, обмана и лицемерия, то он юридической силы не имеет».
Курьерша довольна, доволен и мистер Камби. Сказал об этом капитану – он только хмыкнул и махнул рукой. Прихожу в порт приписки, приношу отчет, весь коммерческий отдел при виде меня вместо «здравствуй» покатился со смеху.
«Что же ты натворил?! Это же международный скандал. Через Москву нам выставляют счет, а мы не можем и не будем платить – ты же написал, что это все ложь, обман и лицемерие. Но как нам аргументировать отказ? Если отправить им перевод твоих примечаний – там могут и обидеться. Ну да ладно, что-нибудь придумаем. А ты пиши впредь другую глупость».
Испанскому, а точнее – кастильскому, меня научили кубинские курсанты в Калининграде. Увы, как ни старался избавиться от кубинского акцента – плохо получается. Из-за этого попадал в смешные истории.
Последний случай был в Валенсии. В одной таверне ужинал несколько раз с одной мулаткой из Веракруса (она гостила у родственников). Она так и не поверила мне, что я русский, даже российский паспорт не убедил ее: «В кубинском КГБ все умеют делать...» В итоге дружбы у нас не получилось. Язык подвел.
С португальским получилось комически. Мы были третьим советским судном в Порту. Мне выпала доля стоять первую стояночную вахту, 12 часов. А первый рабочий день в любом порту, тем более в иностранном, самый трудный – нужно все настроить, уладить, показать и т. д.
В трюме – минус 18 градусов, потому бригада грузчиков разбивалась поровну и работала полчаса в трюме, полчаса грелась на палубе. Как только грузчики обнаружили, что я их понимаю – не было прохода, замучили разговорами, а мне, как вахтенному помощнику, нужно быть на палубе, не спрячешься.
Через 12 часов вахты я уже не только стал понимать, но и говорить. Но голова раскалывалась так, что я не смог заполнить журнал при сдаче вахты. Зато впоследствии португальский так мне пригодился.
Во всех портах от Дакара до Людерица почти служащие португальцы или ангольцы. В порт приходишь и первым делом спрашиваешь: «Falas português?» Если в ответ слышишь «Sim», то 99,99% проблем в порту уже решены.
Еще раз про португальский. Возникла у меня нужда найти родственников в Бразилии, решил дать объявление в «Руки-ноги». Девушка в офисе дает бланк и говорит: «Пишите английскими буквами».
Я в ответ: «Как?! У англичан свои буквы? А я-то, дурак, 50 лет думал, что они пишут латиницей. А бразильскими буквами можно?» Та задумалась на минутку и согласилась: «Ладно уж, если в Бразилию, то пишите бразильскими буквами».
Закончу моей любимой испанской пословицей: «No hay más dificultad que la falta de voluntad» – нет большей проблемы, чем отсутствие желания.
Теги: путешествие, моряки, приключения, языки, общество