Потомки расстрелянного за восстание против советской власти добиваются его реабилитации
Впервые в России суд обязал ФСБ выдать личное дело репрессированного, но так и не реабилитированного человека. Иск к УФСБ по Алтайскому краю выиграл житель Кемерово Александр Котенков. Он намерен получить дело своего прадеда Ивана Гудкова, расстрелянного как «враг народа» в 1930 году. Ранее архивы ФСБ отказывали в доступе к таким делам, ссылаясь на межведомственный приказ,— в итоге потомки репрессированных были лишены возможности добиться оправдания предков. По оценкам экспертов, число до сих пор не реабилитированных жертв советских репрессий составляет сотни тысяч человек.
Все родственники Александра Котенкова по линии матери из села Коробейниково Алтайского края были раскулачены в 1931 году. «Это была большая семья, 12 человек,— рассказал господин Котенков. — Глава семьи, мой прадед Иван Гудков, попал под алтайское восстание кулаков. В начале 1920-х, когда был период нэпа, он взял крупный заем в банке, нанял работников. А потом власть стала требовать зерно, и в Алтайском крае начались крестьянские восстания, в которые попал прадед». В марте 1930 года повстанцы освободили в селе Усть-Пристань 90 арестованных большевиками кулаков и двинулись через село Коробейниково в Горный Алтай. Бунт был подавлен к концу марта, а в апреле начались расстрелы. Иван Гудков был осужден по «политической» статье 58-2 УК РСФСР (вооруженное восстание против советской власти) и тогда же расстрелян.
В 1931 году он был раскулачен посмертно, а его семью посадили на баржу — маме тогда было три года»,— говорит господин Котенков.
Людей выслали за 600 км, в село Нарым Томской области. Это поселение еще при царской власти было местом ссылки для декабристов, народников и других политических врагов. «Позже семья была реабилитирована, даже прадед, но как кулак, а не как враг народа. Я хочу его полностью реабилитировать,— пояснил господин Котенков.— Я еще даже не знаю, за что он был обвинен по 58-й статье. Когда получу дело, то смогу обжаловать отказ в реабилитации». В этом ему помогает международное общество «Мемориал».
В феврале этого года УФСБ Алтайского края отказало господину Котенкову в ознакомлении с личным делом прадеда ввиду того, что Иван Гудков не реабилитирован. Ведомство, как обычно, ссылалось на п. 5 «Положения о порядке доступа к материалам, хранящимся в госархивах и архивах госорганов РФ, прекращенным уголовным и административным делам в отношении лиц, подвергшихся политическим репрессиям, а также фильтрационно-проверочным делам». Этот документ принят совместным приказом Министерства культуры России, МВД России и ФСБ России от 25 июля 2006 года.
«ФСБ и МВД всегда ссылались на этот пункт, отказывая в выдаче личных дел нереабилитированных граждан»,— пояснила юрист международного общества «Мемориал» Марина Агальцова. Второе предложение из пятого пункта обязывает архив выдавать обратившимся справки о результатах пересмотра дел. «Почему-то этот пункт трактуется как выдача справок вместо доступа к материалам дел, хотя слова "вместо" там нет»,— ранее объяснял руководитель правозащитной группы «Команда 29» Иван Павлов. При этом обжаловать в суде отказ в реабилитации невозможно без данных, которые содержатся в личном деле.
Прорыв в замкнутом круге наметился в июле 2019 года, когда «Команда 29» совместно с «Мемориалом» добилась в суде доступа к делу нереабилитированного: Верховный суд обязал МВД России, где хранилось архивное дело, выдать его для ознакомления внуку расстрелянного — петербуржцу Георгию Шахету. После этого суды начали вставать на сторону родственников репрессированных, но только по искам к МВД. У ФСБ было свое мнение об определении Верховного суда РФ — в ведомстве не считали, что оно их касается. Поэтому юристы и исследователи архивов поставили себе цель — добиться такого же решения суда по личным делам, хранящимся в ФСБ.
На судебном процессе представители УФСБ по Алтайскому краю также ссылались на п. 5 Положения. «Говоря о решении ВС по делу Шахета, они поясняли, что у нас в стране не прецедентное право», — рассказала представитель господина Котенкова, адвокат Наталья Максимовская, работающая по соглашению с «Мемориалом». Истец указывал, что п. 5 положения не регулирует доступ к делам нереабилитированных, а федеральный закон «Об архивном деле» разрешает всем знакомиться с делами, с момента создания которых прошло более 75 лет. По словам госпожи Максимовской, судья Денис Быхун задал уточняющие вопросы сторонам, а затем удовлетворил требование господина Котенкова и обязал краевое УФСБ предоставить ему личное дело прадеда. Решение еще не вступило в силу, у ведомства есть право его обжаловать.
«Решение по иску господина Котенкова стало первой победой»,— отметила госпожа Агальцова. Количество дел нереабилитированных жертв политических репрессий составляет как минимум сотни тысяч, считают эксперты. По данным «Команды 29», МВД РФ отказало в реабилитации 824 тыс. человек, прокуратура — 177 тыс., а еще 17 тыс. человек признала не подлежащими реабилитации. Исследователи «Мемориала» подчеркивают, что количество репрессированных может достигать 12 млн человек, из них известны имена чуть больше четверти. Поэтому число нереабилитированных может быть и больше.
kommersant.ru
Потомки расстрелянного за восстание против советской власти добиваются его реабилитации