“Человекомашина”: как дворянка Вера Брауде в чекистки подалась
Жизнь следовательницы-чекистки Веры Петровны Брауде, бывшей дворянки, была наполнена драматическими событиями.
Большевичка, следователь, женщина, отрекшаяся от собственной дочери и родительской семьи, всю свою жизнь посвятившая борьбе за советскую власть.
От советской же власти и не единожды пострадавшая. Несмотря на коснувшиеся ее репрессии - а за решеткой при советской власти она побывала даже дважды - верность системе Брауде несла до самой смерти.
Вера Брауде
“Чепуху поп несет”
Вера Брауде, в девичестве Булич, родом была из семьи казанских дворян. Семья ученых, передовых взглядов на жизнь и воспитание детей. Мать Веры была потомком философа П.Я. Чаадаева. Этим родством в семье очень гордились.
Вольный характер не позволил Вере успешно учиться в гимназии. За несоблюдение правил и распорядка ее выставили из гимназии в третьем классе. Старшая дочь Булич вообще отличалась анархическими наклонностями.
Обеспокоенные родители все же отправили строптивую дочь в институт благородных девиц.
Но и там она не задержалась.
Юную Веру возмущал не всегда трезвый поп, который на уроках “чепуху нес”.
Относиться же без презрения к соученицам, замороченным на соблюдении сословных условностей, она тоже была не в силах.
За антирелигиозные настроения Булич исключили.
Собственно, взгляды Веры вполне объяснимы: воспитываясь в семье ученого-физика вряд ли она могла отличаться религиозностью.
Но помимо антирелигиозных настроений, Веру обвинили и в антиправительственных взглядах. Такие обвинения закрывали двери казенных учебных заведений для нее навсегда.
Что было делать молодой дворянке прогрессивных взглядов? Конечно же, податься в марксисты. Вера с удовольствие вовлеклась в нелегальный марксистский кружок, принялась печатать прокламации, понемногу участвовать в организационной работе.
Семейные узы товарища Веры
Арестована Вера была впервые в пятнадцатилетнем возрасте за участие в демонстрации. Приняв во внимание юный возраст смутьянки, полиция сдала Булич отцу под расписку.
Родители были категорически против участия дочери во “всей этой революции” пока гимназия не окончена.
Вера проявила привычное своенравие, подхватила принадлежности для печати рекламаций и из дому отбыла без сожаления.
Жить она начала в грязной коммуне, где коммунары спали на топчанах по очереди. Устроилась на работу в типографии.
В некотором роде это было модно для определенной части обеспеченной молодежи - “сходили в народ”, борьба, романтика. Многие “мамкины марксисты”, получив эмоций, возвращались к сытой жизни в родительских домах. Некоторые же, закрутившись в революционном вихре, становились фанатиками.
Вера выбрала второй вариант.
Она попалась полиции на очередной демонстрации. На сей раз юного борца за права угнетенных отправили под надзор ее дяди Александра Константиновича Булича. Служил он земским начальником Чистопольского уезда.
Усадьбу дяди Вера безжалостно сожгла, а сама бежала в Уфу. Скиталась по стране с эсерами. Позже от "позорного" эсеровского прошлого всячески "отмывалась": истребляла бывших сотоварищей.
Так началась ее революционная “карьера”: тюрьмы, ссылки, лишения. Сбегала в Европу, сотрудничала с Лениным, арестовывалась, высылалась, бежала из ссылки, вновь арестовывалась.
В Сибирь, в Иркутскую губернию, Вера была отправлена беременной - в пылу ревборьбы она вышла замуж за адвоката-марксиста Брауде. Отец Веры, учитывая беременность дочери, смог добиться ее досрочного освобождения.
Вернулась Вера в отчий дом в 1917-ом.
Дочь Марину, шести недель от роду, передала на попечение родителей, сама же ринулась с головой в революцию. К слову, дочерью Брауде более никогда более не интересовалась.
К родственникам Вера вообще теплых чувств не питала. Чужды ей были привязанности.
Пожалуй, единственное исключение делала для отца - его она по-своему уважала.
Однажды ему, умирающему, она достала в кремлевской аптеке редкое лекарство. Лекарство добыла, но на служебной машине в больницу доставить отказала твердо.
Также известно, что в период, когда на Казань надвигались лютовать белочехи, Вера предупредила родителей о необходимости срочно покинуть город.
Супруги Булич, с внучкой на руках, перебрались в Москву.
Родной сестре Ольге отказывала в малейшей помощи. Однажды Ольга, обеспокоенная тем, что у нее не берут передачи для мужа, сидевшего в Бутырке, попросила Веру выяснить, жив ли тот еще. Вера запретила с такими просьбами к ней обращаться, пообещав иначе лично “пустить его в расход”.
Человекомашина: выгнали из ЧК...за зверства
После революции Вера заняла довольно заметный пост в ЧК. Среди бывших друзей родителей, с маузером наперевес, выискивала она казанскую “белогвардейскую контру”, затаившуюся за высокими заборами имений.
В своем праве истреблять “чуждый элемент” Вера Петровна имела твердую уверенность. Есть враг, его нужно ликвидировать, не размениваясь на сантименты. Революционные задачи она выполняла успешно. В Казани разоблачила штаб монархистов. В Сибири была фактически вторым человеком в ЧК, сама непосредственно принимала участие в расстрелах.
Расстреливала, конечно, и абсолютно невинных людей. В Томске Брауде допрашивала скаутов. В то время в городе сохранились остатки скаутской дружины. Эти несчастные привлекли внимание чекистов.
Сама Вера допрашивала двоих юношей - требовала выдать ей знамя дружины. Одного из скаутов расстреляли, второго, шестнадцатилетнего, отправили на рудники.
Эсеры, счастливо бежавшие за границу, писали, что в Вере Брауде человеческого ничего уже не осталось, она стала чекистской машиной, автоматически и безэмоционально выполняющей свою работу.
За ликвидацию белогвардейских и эсеровских организаций в Сибири Вера Петровна была награждена оружием и золотыми часами.
В 1934 году получила знак "почетного чекиста".
Опальный “солдат Дзержинского”
В 1939 году Вера Брауде лишилась свободы за должностное преступление. Во время допроса позволила себе жесткое рукоприкладство: подследственный лишился вообще всех зубов.
Подследственного этого в итоге отпустили, а сама Вера отбыла в лагерь под Акмолинском. Вот такая непредсказуемая жизнь была у следователя Брауде.
Освободилась Вера Петровна в 1946 году. Вернулась сильно постаревшей, завшивевшей, обезображенной прогрессирующей базедовой болезнью, не всегда адекватно реагирующая - с ней сложно было общаться, пугала окружающих диким и внезапным хохотом.
Жила она в тот период на средства казанских партийцев и сестры. Муж ее к тому времени был смертельно болен. К слову, супруг Веры Петровны хранил ей всю жизнь верность, у них был крепкий брак.
В 1951 году новые обвинения. На этот раз Брауде припомнили “якшания” с эсерами. В начале двадцатых Вера, действительно, внедрялась в партию эсеров для уничтожения злостного террориста Бориса Савинкова. Делала она это в рамках партийного задания от Дзержинского. Но обвинили ее в предательстве, якобы товарищ Вера вовсю информировала эсеров о планах большевиков.
В 1953 году после смерти Сталина она была освобождена.
В 1956 году Брауде реабилитировали и восстановили в партии и в звании майора госбезопасности.
Веру Петровну “солдата Дзержинского” обеспечили персональной партийной пенсией, дали право на лечение в кремлевской больнице и продолжительное пребывание в санатории "Барвиха".
В 1961 году Вера Петровна умерла.
В воспоминаниях Брауде писала о том, что чекисткой была по убеждению, не за какие-либо выгоды. Не имела материальных интересов, карьерных устремлений. Только интересы революции руководили ей, только они. Вера Петровна знала, что окружающие ее называют “узкой фанатичкой”. И была согласна с такой оценкой.
Каналья