Парк "без шашлыка и водочки". Вакаев о том, как изменится "Изумрудный" уже этим летом

Руководитель Фонда имущества Алтайского края снова собирается в депутаты, чтобы масштабировать проекты

До недавнего времени Владислав Вакаев был известен как политик, избирался депутатом Законодательного собрания. Сейчас он – руководитель Фонда имущества Алтайского края, под управлением которого находится барнаульский парк "Изумрудный". Amic.ru и Дмитрий Негреев поговорили с Владиславом Вакаевым о возможности его возвращения в сферу образования и политику, о том, что нового барнаульцы увидят в парке в этом году и для чего нужен визит-центр, который сейчас достраивается. А ещё мы выяснили, зачем Вакаев повесил в парке свой портрет.

Кто такой Владислав Вакаев?
Владислав Александрович Вакаев родился 21 декабря 1975 года в с. Шипуново Шипуновского района Алтайского края. В 1997 году окончил Барнаульский государственный педагогический университет. Кандидат философских наук. Занимался преподавательской деятельностью, работал журналистом в ряде краевых СМИ. В 2016 году избирался депутатом краевого Законодательного собрания от партии "Справедливая Россия". С октября 2019 года – руководитель Фонда имущества Алтайского края. Женат, воспитывает двоих детей.

"Никогда себя хозяйственником не представлял"

– Владислав, хотел бы начать разговор с того, чем ты последние годы занимаешься, – с парка "Изумрудный". Те, кто знаком с твоей творческой биографией, могут подумать, что ты к этому целенаправленно шёл, – давно увлёкся урбанистикой, две книжки написал…

– Две издал, третью не дописал. Она уже не про Барнаул, не про урбанистику, а про Алтай.

– И вдруг ты получил эту работу, связанную с урбанистикой. Доволен?

– Да, очень. Я не устаю повторять, что я благодарен людям в правительстве Алтайского края, которые мне предложили этим заняться. Хотя было страшно, я никогда себя хозяйственником не представлял. Поэтому привлёк себе в замы человека, которого считал прямо хозяйственником-хозяйственником, человека, который создавал педагогический лицей, Владимира Станиславовича Былкова. Благодаря ему мы многие хозяйственные процессы выстроили.

Изменения, которые мы проводим в "Изумрудном", видны и это радует. Многое из того, что сейчас мы делаем, на века. Дубы, которые мы посадили, будут расти 500 лет, больше, чем сегодня Барнаулу.

"С зеленью ещё работать и работать"

– Сколько денег уже вложено в "Изумрудный"?

– 250 миллионов вложено и ещё почти 150 миллионов рублей предстоит в этом и в следующем году.

– То есть в 2024 году работы в парке полностью завершатся?

– По инфраструктуре – да. А с зеленью ещё работать и работать. Ещё лет пять минимум зеленью надо заниматься. Она в ужасном состоянии. А парк это, в первую очередь, зелень. Инфраструктурные вещи самые простые в плане времени: загнал тракторы, сделал дорожки, выложил брусчатку, фонари поставил. Но парк же от этого не сделается – деревья должны вырасти. Нужно ещё посадить около тысячи деревьев и кустарников несчитанное количество, газоны сделать.

"Катамараны уже закуплены"

– Что нового мы в этом году увидим в парке?

– Хотим запустить в эксплуатацию пруд, прошлой осенью мы его протестировали. Будет полностью обновлённая территория вокруг пруда. Визит-центр планируем открыть на берегу водоёма. Это место, где можно будет получить информацию о парке, положить вещи в камеру хранения, зарядить телефон, погреться, сходить в туалет. В другом здании разместятся пункт проката и кафе.

– Когда всё это заработает?

– Комплекс будет сдан в течение месяца, но нужно подождать, когда сойдёт снег, чтобы сделать отмосток. И нужно внутри всё оборудовать. Я планирую где-то в середине мая сделать официальное открытие пруда и визит-центра.

– На пруду будут лодки, катамараны?

– Да, всё же этого требуют. Катамараны уже закуплены арендаторами.

Продолжу о ближайших планах. Со дня на день администрация Барнаула объявит конкурс на реконструкцию забора с входной группой. Колоннаду надо сохранить и отреставрировать, а дальше в обе стороны пойдёт новый забор. В него будут встроены лавочки, освещение.

Второй важный объект, который тоже будем делать в этом году, это амфитеатр. Сейчас у нас есть импровизированный амфитеатр из поддонов, в этом месте будет стационарная конструкция на 170-200 мест и сцена. Там можно будет проводить спектакли, концерты, показы.

Также в этом году завершим комплекс дорожек внутри парка, в том числе так называемый Томский тракт, который пересекает парк под ЛЭП, сделаем новые парковки для автомобилей недалеко от визит-центра.

Ещё один объект – зелёный пляж, поляна между церковью и прудом. Мы хотим засеять её травой, провести систему полива и сделать там геопластику – искусственные холмы.

"Хотим прививать новую парковую культуру. Без шашлыка и водочки"

– Смогут люди там, как в некоторых парках Москвы, например, пожарить мясо?

– Мы изначально прописали некую концепцию парка. В ней говорится, что там не должно быть аттракционов типа каруселей, открытого огня, алкоголя – пивом мы точно торговать не будем. Мы проводили день глинтвейна, он был безалкогольный.

Если людям дать волю это делать, будет неправильно. Зелёный пляж мы хотим использовать для того, чтобы прививать новую парковую культуру – семейный пикник. Без шашлыка и водочки.

Хотя люди просят жареного мяса. Возможно, в кафе мы будем его готовить.

"Каждый рубль, вложенный в "Изумрудный", даёт восемь рублей эффекта"

– Как ты думаешь, если бы в 2019 году краевые власти не приняли принципиальное решение не просто сохранить "Изумрудный", но и привести его в порядок, чтобы сейчас там было?

– Думаю, что если бы тогда губернатор Виктор Томенко не решил, что нужно сделать хороший современный парк, то как минимум один жилой дом там точно бы появился справа от центральной аллеи, где была вырубка. А на остальной территории появилась бы какая-нибудь коммерческая структура, которая управляла бы парком, пытаясь что-то на нём заработать.

– Я периодически хожу туда и меня всегда посещает одна и та же мысль: как выросла цена квартир в домах, которые находятся рядом с "Изумрудным"?

– За три года в два раза выросла. Это реально. Я разговаривал с застройщиком "Двух эпох" Андреем Комяковым, спрашивал: вы чувствуете, как растёт капитализация жилья в жилом комплексе? Он говорит: "Да, я знаю, но я же там уже все квартиры продал! Люди, которые там живут, очень благодарны, что под боком появилась благоустроенная зона отдыха".

Мне один умный человек сказал: ты должен с чиновниками разговаривать на языке цифр, показывать, насколько выгодно вложение в парки. Я не поленился, прочитал кучу литературы. Рост капитализации квартир – это эффект для девелоперов и собственников жилья. А эффект для общества измеряется так: каждый час нахождения в парке увеличивает продолжительность жизни человека на два часа. Не буду загружать тебя расчётами, но я вывел, что каждый рубль, вложенный в "Изумрудный", даёт восемь рублей эффекта. Это только речь идёт о здоровье и продолжительности жизни людей.

"В Барнауле должно быть десять парков"

– Сколько должно быть парков в таком городе, как Барнаул?

– Есть концепция зелёного каркаса города. По нормативу, в 15 минутах ходьбы от любого дома должна быть функциональная зелёная зона. Функциональная – это не просто три дерева. Должна быть возможность посидеть, пройтись, погулять с ребёнком.

Остров Побочень за Ковшом нужно превращать в парковую зону. Парк Центрального района надо расширять, за Барнаулку уходить. Нужен парк в районе Партизанской, Пролетарской, Ядринцева, потому что там идёт большая застройка. Ещё один парк должен быть на Осипенко, где сейчас частный сектор за вокзалом. Плюс "Юбилейный", парк имени Ленина, парк за ТРЦ "Европа". Нужен парк в новостройках за Попова. Округлим: вместе с "Изумрудным" должно быть десять парков.

– Сколько человек посещает "Изумрудный" в месяц?

– У нас на центральном входе висит интеллектуальная камера. К сожалению, я пока не могу повесить такие камеры на другие пять входов, поэтому данные с центрального входа просто умножаю на два. Самая большая посещаемость в прошлом году оказалась в августе-сентябре. В августе было порядка 200 тысяч. Пока трудно вывести объективную цифру. В апреле был всплеск, потому что люди засиделись зимой дома, пошли посмотреть, что нового появилось в парке. Летом спад – горожане уезжают в отпуск, на дачи, едут на природу.

– В парке планируется установить какие-то скульптуры, фотозоны?

– Я всем говорю: ребята, вы когда дома ремонт делаете, с чего начинаете? Сначала делаете все грязные работы, потом отделочные, и только в конце вешаете шторы, полочки, ставите на них безделушки. Конечно, хотелось бы насытить парк большим количеством фотозон, арт-объектов. Приходят люди с кучей идей, потенциальные спонсоры, на меня вышел прекрасный скульптор Александр Парфенов, который предлагает сделать деревянные скульптуры. Постепенно будем всё это делать.

"Чтобы никто не нервничал по поводу моего портрета"

– Многие мои знакомые недоумевали: зачем ты повесил в парке свой портрет?

– Для упрощения коммуникации с людьми. Я же постоянно бываю в парке, ко мне подходят, что-то предлагают, что-то требуют. Люди знают, что этот мужик – директор парка.

Там есть такое ужасное строение, мы его попытались замаскировать. Напечатали правила парка, проект реконструкции. Осталось место, я на нём разместил свой портрет.

Но в этом году мы будем убирать все эти старые городушки и баннер снимем, чтобы никто не нервничал по поводу моего портрета.

"Понял, что в таком режиме не выдержу"

– Ты и преподаватель, и журналист, и публицист, и депутат, и сейчас хозяйственный руководитель. Скажи, какое из этих занятий самое твоё?

– Хороший вопрос. Самое моё – это преподавание. Я учился этому, я сам из учительской семьи. Если бы в нашей стране работа учителя или преподавателя достойно оплачивалась, то, наверное, в этом направлении себя бы и реализовывал.

Педагогический вуз я окончил в 1997 году, посмотрел те вакансии, которые предлагал рынок труда, и понял, что на эту зарплату просто не прожить. Поэтому вынужден был как-то двигаться: окончил магистратуру, аспирантуру, очень много преподавал в вузах. Это мне нравилось, но в попытках набрать нагрузку, чтобы просто выжить, я, скажем так, перегорел.

Даже помню момент, когда это произошло. Я работал в четырех местах – в педуниверситете, педлицее, АГУ и Алтайской академии экономики и права, и однажды выпало два дня по восемь пар с восьми утра до половины десятого вечера. После второго дня такого марафона пришёл домой, лёг и понял, что в таком режиме не выдержу.

"Идёт профессиональное выгорание"

– Что ты преподавал? Наверняка не одну дисциплину.

– Не одну, конечно. Я по базовому образованию историк, поэтому в лицее преподавал историю, обществознание, право. В педуниверситете – философию. И грузили всем подряд. Преподавал и концепции современного естествознания, и культурологические дисциплины, и много другого.

– Если бы стали платить хорошую зарплату, ты бы вернулся?

– Не просто платить. Есть ещё второй аспект. Сейчас если посмотреть официальные документы по оплате труда учителей или преподавателей вузов, то вроде бы всё красиво, президентские указы исполняются. Но это происходит за счёт переработки, средняя нагрузка на учителя – две ставки.

– У нас что, только 50 процентов учителей в наличии?

– По стране – да. 600 тысяч из 1,2 миллиона, которые нужны. Вот и средняя нагрузка в две ставки. Это выматывает, идёт профессиональное выгорание. Работа педагога и так тяжёлая, эмоциональная.

Я родом из Шипуново, у нас там есть даже специальное выражение "учительские дети" – у некоторых педагогов дети неблагополучные. Я сам выходец из учительской семьи…

– Ты вроде благополучный.

– Поэтому все и удивляются. (Смеётся.) У учителей нет времени заниматься своими детьми. Они занимаются детьми на работе, а до своих руки не доходят. Не думаю, что только в Шипуново такая ситуация.

– Сейчас ты преподаёшь?

– Уже практически нет. В этом учебном году я не получил нагрузку в педагогическом университете, потому что как работник государственной организации обязан, во-первых, согласовывать свою преподавательскую работу, а во-вторых, заниматься этим во внерабочее время. Педуниверситет мне не смог предоставить такую нагрузку. Остался только педагогический лицей, где я уже 25 лет преподаю. Там у меня два часа с восьми утра во вторник и четверг.

"На симулякр не хочется уже тратить время"

– А обратно в политику тянет?

– А я не считаю, что я из неё уходил. Политика – это же деятельность, связанная с управлением, и сейчас я занимаюсь просто другого рода политикой, realpolitik, реальной политикой. К сожалению, в России многие политические процессы фиктивны, это симулякры. Люди что-то делают, собираются, обсуждают, но все понимают, что это большая симуляция, которая вообще ни на что не влияет.

А есть реальная политика, в России она выстроена по своим законам, правилам, принципам. И вот у меня появилась возможность из симулякра попасть в реальные политические процессы. Кто скажет, что то, чем я занимаюсь, это не политические процесс?

– Хорошо, задам вопрос по-другому. Обратно в симулякр тянет?

– В симулякр уже нет. (Смеётся.) На симулякр в том формате, в котором большинство оппозиционных партий работает, не хочется уже тратить время.

– То есть больше в депутаты ты не пойдёшь?

– Я допускаю для себя поход в депутаты в следующем избирательном цикле, но уже исключительно с целью поддержки реальных проектов. Что греха таить, симулякр давал возможность по крайней мере облегчённой коммуникации с лицами, принимающими решения. У меня был период, когда я руководил парком и был депутатом, и коммуникация с министрами была гораздо более прямая. Грубо говоря, где-то в углу зажмёшь его и задашь интересующие вопросы. И министр гораздо более охотно с тобой разговаривает, когда ты депутат.

Я понимаю, что то, чем я сейчас занимаюсь, требует масштабирования. И тут уже нужна какая-то политическая составляющая.

Благодарим кофейню "Лакомка" за предоставленное место для проведения съёмки.

-------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

Ранее завкафедрой всеобщей истории и международных отношений АлтГУ Сергей Усольцев рассказал amic.ru, за что ему нравятся 90-е годы, о едином учебнике истории и о том, почему историческая наука способна выживать под давлением идеологии.