Тульские медики о COVID-19 и борьбе с ним

«Эту войну мы должны выиграть»

Ольга Кузнецова, медсестра (в «мирной жизни» — сотрудница стоматологии, в период антикоронавирусной кампании откомандированная в инфекционное отделение):

— Когда это начиналось в Китае, казалось, поскольку не с нами происходит, то и как будто неправда. Где мы, а где Китай? Болеют люди всегда и везде.

Потом вспыхнуло в Европе. Но и тогда оставалась надежда, что Россию эта напасть обойдет стороной. «Оказалось, показалось…». Вирус стал реальностью после сообщений о подготовки у нас госпиталей на случай эпидемии. На работе начались разговоры о наборе сотрудников, спросили и у меня согласия в случае необходимости пойти в инфекционное отделение. Почти все наши медсестры согласились, хотя и думали, что мы там понадобимся в последнюю очередь.

Однако буквально через несколько дней мне позвонили из отдела кадров центра СПИДа, на базе которого организовывалась работа госпиталя, и спросили, готова ли я приступить к новой работе в ближайшее время.

Возможны были несколько вариантов графика, а также расселение в гостиницах и санаториях Тулы, оставшихся этой весной без постояльцев. Каждому сотруднику, кто пожелал жить вне дома, предоставляли номер с полным пансионом, трансфер до госпиталя и обратно, но я предпочла жить дома.

Поначалу было очень тяжело: мы не понимали, где мы оказались, и что нам делать. Пациентов поступало много. Лечение шло массивное. В новой команде я стала процедурной медсестрой. На моём попечении постоянно было около 60 пациентов. По два раза в день им были необходимы капельницы, внутримышечные и внутривенные инъекции, антибиотики. Дел было много, но наша бригада после первых суетных дней, когда единственной задачей было не дать людям погибнуть, отладила работу, и уже через 10–15 дней каждый чётко знал и выполнял свои функции, умел планировать работу.

Тяжело было работать в защитной экипировке: на обычный хирургический костюм надевался противочумный комбинезон, на лицо — респиратор, затем очки, на руки — перчатки, на ноги — бахилы. Во время работы амуницию приходилось менять, так как средства защиты предохраняют от заражения примерно 4 часа.

Страшно не было — средства индивидуальной защиты внушали надежду, и если выполнять все правила безопасности, то заразиться очень сложно. На улице опаснее, чем в отделении. В транспорте или магазине я до сих пор всегда надеваю маску и использую антисептик, ведь вирус пока ещё среди нас.

Не все справились с таким тяжёлым трудом. Кто-то выходил на смену и, отработав какое-то время, уходил, понимая, что физически не выдержит. Однако медсестры, преодолевшие напряжение первых двух недель, продолжают работать до сих пор.

С нами трудились и будущие медики: студенты вузов — медицинскими сестрами и братьями, а учащиеся колледжей — санитарами. Они — молодцы, работают очень ответственно и с душой, здорово помогают.

Есть инфицированные и среди нас, медиков: врачи и медсёстры заражаются, как обычные люди, на улице и в транспорте, а такжепоступают из поликлиник и обычных больниц. К счастью, почти все они выздоровели и вернулись к работе. Но некоторых, увы, спасти не удалось.

Часть госпиталей уже закрылись, перепрофилированные больницы возвращаются к обычной работе. Наш госпиталь действует, пациентов стало гораздо меньше, но тяжесть состояния при поступлении не меняется.

Больница есть больница, а инфекционный госпиталь — вообще особенное место. Пациенты закрыты в четырех стенах 24 часа в сутки кто две, а кто и три недели. Душ, туалет, умывальник, еду подают и забирают посуду, но выйти оттуда нельзя. Конечно, такая обстановка угнетает. Больные видят только нас, одетых, как космонавты. Видны только наши глаза. Нельзя увидеть даже улыбку.

Однажды привезли моюприятельницу, ровесницу. В тяжёлом состоянии. Её перевели к нам в отделение из реанимации, где она провела почти три недели, две из которых была на ИВЛ. В палате интенсивной терапии сердце давало неоднократную остановку. Спасти её не удалось, и меня это потрясло — близкий мне человек, жизнь которого унесла болезнь.

Конечно, все мы хотим вернуться на свои рабочие места, но здесь будем работать, пока наши руки нужны. Мы пациентов не бросим. Эту войну мы должны выиграть…

«Думаю, ковид сам уйдёт»

Алексей Никифоров, врач-реаниматолог высшей категории, доцент кафедры анестезиологии и реанимации медицинского института ТулГУ:

— Когда встречаешься с чем-то новым и далеким, испытываешь естественный скепсис. С учетом того, что новых вирусов и новых заболеваний давно не возникало, не верилось в такое развитие событий. Мы обычно страдаем от ряда известных проблем и готовы бороться с ними: для сердечно-сосудистых заболеваний есть отделение кардиологии, для болезней центральной нервной системы — неврологии и так далее. Теперь мы столкнулись с новым заболеванием, как когда-то с вирусом полиомиелита.COVID-19 входит в нашу жизнь, и неизвестно, надолго ли, но это безумно интересно с научной точки зрения. Я никогда бы не подумал, что мне придётся познавать с нуля новое заболевание. В основном ведь лечение болезней проходит по стандартам, которые известны.

Когда пошли коронавирусные больные, в реанимации, можно сказать, началась настоящая война. Сразу прозвучал клич: нужна помощь. А реаниматологи потребовались первыми. И чувство долга, а также профессиональный интерес не дали мне остаться в стороне.

Сегодня нельзя сказать о чём-то уверенно и определённо. Мы удивлены тем, как быстро и резко вирус пошёл на спад, и я склонен полагать, что он, как и другие вирусы прошлого, сам уйдет.COVID-19 достаточно быстро мутирует, и мутации эти направлены на сохранение им своей среды обитания. Как и все вирусы, он старается подстроиться под хозяина.

Я, как и многие, по-прежнему ношу маску на улице. Да, она не спасёт от заражения, но маска — это признак уважения и заботы о ближнем, ведь если вы болеете, маска защитит окружающих от инфекции…

Расслабляться рано

Врачи и медсёстры одного из отделений тульской Ваныкинской больницы (они уже вернулось к обычной работе):

— Мы работали с ковидными больными добровольно, только по желанию, и у нас всегда была возможность отказаться от контакта с инфицированными вирусом. Всё необходимое нам поставляли: средства индивидуальной защиты, питание. Была возможность отдохнуть после работы в «грязной» зоне.

Пациенты переносят заболевание по-разному, многие факторы влияют на это: состояние иммунитета, усталость, хронические заболевания, окружающая среда. Кого-то не удалось спасти, но боролись за каждого пациента до конца.

13 июля стало известно о возвращении отделения к обычной работе. Было решено дать отпуск, всем, кому можно. Не знаем, как в других больницах, но у нас все надбавки и президентские выплаты заплатили в полной мере и сразу, мы остались довольны.

Теперь всё это воспринимается, как страшный сон, оставшийся в прошлом. Население тоже понемногу возвращается к обычной жизни, снимаются карантинные меры. И это правильно. Должен быть общественный иммунитет, иммунная прослойка в населении, и снятие ограничений будет этому способствовать. Когда переболевшие люди возвращаются в общество, это хорошо сказывается на устойчивости к инфекции населения в целом.

Тем не менее, вирус всё ещё требует к себе пристального внимания. За неполные два месяца работы госпиталя семь раз менялись клинические рекомендации. Не сразу всё получалось: пришлось пересматривать тактику лечения, сроки госпитализации, методику реабилитации больных. Тулякам не стоит забывать про средства защиты. Расслабляться не нужно, возможно, нам предстоит вторая волна, хотя к ней мы будем уже намного лучше готовы…