Как следствие и суд в России стали еще более карательными — из–за пандемии и карантина

https://meduza.io/feature/2020/04/07/skinut-kak-mozhno-bolshe-del-v-etu-koronavirusnuyu-yamu

У российских судов закончилась вторая неделя коронавирусных каникул: 18 марта Верховный суд объявил мораторий на рассмотрение всего, кроме «дел безотлагательного характера». Однако что это за дела, судьи решают сами — и собеседники «Медузы» опасаются, что карантин серьезно ограничит возможности именно защиты, а не обвинения. «Медуза» узнала у юристов, что происходит в эти дни в залах заседаний — и как суды теперь обходятся без публики, без фигурантов, а иногда даже без свидетелей или адвокатов со стороны защиты.

Пандемия с обвинительным уклоном

Заседания в российских судах продолжаются и под карантином, но по новым правилам, которые сформулировал Верховный суд (ВС): личный прием граждан приостановлен; документы принимают по почте или через интернет–приемные; судей обязали оставаться дома «при малейших признаках заболевания».

Главная рекомендация ВС на период эпидемии — «рассматривать только категории дел безотлагательного характера»; однако что это за дела, судьи решают сами. К моменту публикации этого материала «Медузе» не удалось получить дополнительные разъяснения от пресс–службы Верховного суда, какие дела, кроме перечисленных в постановлении, судьи могут признавать безотлагательными.

Что за дела относятся к безотлагательным по версии ВС

Решения по мере пресечения действительно принимаются без задержек, а вот к призыву Верховного суда в первую очередь браться за разбирательства «о защите интересов несовершеннолетнего» прислушиваются не всегда. «Но мое дело о выселении семей с детьми на улицу почему–то не рассматривается, — жалуется юрист Родион Часовников. — Они сейчас выбирают те дела, которые им удобны, — и те, которые направлены на карательный функционал».

Также под предлогом карантина пытались отложить заседание суда первой инстанции об освобождении от наказания одного из серьезно больных подопечных благотворительного фонда «Русь сидящая», рассказал глава его правового департамента Алексей Федяров изданию «Адвокатская улица». «Перенос мотивируют прямыми ссылками на постановление Верховного суда и Совета судей — указывают, что дело не является неотложным, поскольку это не изменение меры пресечения. Сугубо формально они правы, но что может быть неотложнее вопроса о жизни человека, который до завершения эпидемии может попросту не дожить», — говорит Федяров.

Следствие под карантином

Собеседники «Медузы» считают, что карантин ограничивает возможности защиты, но не полномочия следствия или обвинения, и это может привести к нарушениям. «Все правоохранители и суды расширительно толкуют УПК — но только в свою пользу», — считает адвокат Руслан Коблев.

Адвокату из Тюмени Андрею Певцову под предлогом судебного карантина мешают добыть ключевые для защиты свидетельства. «Моего клиента — врача–невролога — обвиняют в том, что она при инъекционной терапии повредила межреберную артерию, что привело к гибели потерпевшего, — рассказывает юрист. — Но при вскрытии патологоанатом не обнаружил вообще никаких следов повреждения межреберных артерий». В допросе патологоанатома Певцову отказал сначала следователь, а теперь и суд, чьи сотрудники ссылаются на «карантин». «Я подал жалобу на отказ следователя — судья отказалась ее принять; секретарь судьи мотивирует это тем, что „у нас, извините, карантин и ограничен прием граждан“», — говорит Певцов.

Вся система суда и следствия сейчас оказалась в ситуации правовой неопределенности, считает общественный уполномоченный по защите прав предпринимателей Александр Хуруджи. «Они не знают, что делать, и предпочитают руководствоваться принципом „как бы чего не вышло“, — рассуждает он. — Но кто–то, наоборот, берет на себя больше полномочий. Эпидемия с карантином закончится — а осадочек в виде нарушений и искаженной юридической практики останется».

Неожиданную инициативу в условиях эпидемии, например, проявил следователь по делу Вячеслава Вишневского — предпринимателя, который проводил реконструкцию кемеровского ТРЦ «Зимняя вишня», после пожара был объявлен в розыск, а в разгар эпидемии экстрадирован из Польши: польские полицейские довезли его до границы с Калининградской областью.

О том, что его подзащитный уже встретился со следователем и, вероятно, был допрошен, адвокат Руслан Заколюжный узнал из СМИ: это случилось «около 10 дней назад» — точнее Заколюжный сказать не может до сих пор, потому что связи с Калининградом у него нет. «Без надлежащего защитника на Вишневского могло быть оказано давление, его могли склонить к оговору себя и других лиц», — перечисляет Заколюжный последствия нарушения права на защиту. «Уважительной причиной» своих действий следствие объявит пандемию и отсутствие сообщения между городами, уверен адвокат.

Обжалованию не подлежит?

Удастся ли обжаловать все те решения, что суд и следствие принимают во время карантина, юристы еще не знают. Прямо сейчас во многие суды невозможно обратиться ни лично, ни по почте, и адвокаты идут на многое, чтобы пробиться через карантин. Адвоката Дмитрия Григориади звонок «Медузы» застал в шаге от нарушения режима самоизоляции. «Я вот сейчас с вами говорю — а мне нужно садиться в машину и ехать в одно из подразделений МВД и бросать к ним в ящик несколько ходатайств. И я не совсем понимаю, нарушу ли я сейчас на свой страх и риск действующее законодательство в плане самоизоляции», — рассказывает Григориади.

Есть проблемы и с приемом электронных жалоб: часть арбитражных судов не регистрировали документы через систему «Мой арбитр». «И накануне того, как система перестала работать, судьи навыносили кучу максимально спорных решений, — говорит юрист Часовников. — Чтобы у людей были еще и ограничены возможности немедленного обжалования. В суд не пускают, электронная подача жалоб не работает. Откуда срочность? Либо решают коррупционные задачи, либо упрощают себе задачу — скинуть как можно больше дел в эту коронавирусную яму».

Возникают у адвокатов и проблемы с обжалованием действий Федеральной службы судебных приставов (ФССП). «Что касается взыскательной машины — это все работает, — рассказывает Часовников. — То есть с гражданами судебным приставам общаться нельзя, но свой функционал они продолжают исполнять. Постановления выпускают, направляют, сроки соблюдают, счета арестовывают. Блокировать счета–то можно и удаленно, а вот чтобы обжаловать, нужно ножками прийти к ним».

Но из–за карантина личная подача документов уже несколько недель невозможна. «Если у тебя завтра заблокируют счет, то непонятно, что делать, — подтверждает наличие проблемы общественный уполномоченный по защите прав предпринимателей Александр Хуруджи. — Служба судебных приставов в электронном виде на письма практически не отвечает, попытки дозвониться ни к чему не приводят». Связаться с ФССП в последние недели не удалось ни одному из опрошенных «Медузой» адвокатов.

В ответ на запрос «Медузы» ФССП сослалась на официальные рекомендации ведомства на время карантина. «В связи с временным прекращением личного приема граждан в каждом структурном подразделении территориальных органов Федеральной службы судебных приставов установлены специальные переносные ящики для приема корреспонденции, — сказано на сайте службы. — По обращениям, касающимся отмены наложенного ареста на денежные средства должника… в течение одних суток будет проводиться проверка и приниматься процессуальное решение».

Адвокаты в самоизоляции

Затрудняют работу защиты и введенные режимом повышенной готовности ограничения на передвижение граждан. И, в частности, лиц старше 65 лет.

Без публики, без фигурантов, а иногда даже без свидетелей или избранных обвиняемым защитников теперь проводятся заседания по всей стране, рассказали «Медузе» юристы. Адвокат из Перми Александр Струков утверждает, что на один из процессов под предлогом карантина не допустили свидетелей защиты. «Правоохранителям оставили все как есть, а адвокатам эпидемия работу существенно затрудняет», — соглашается юрист Максим Пашков, чьего свидетеля приставы тоже останавливали на входе в здание суда.

Самих адвокатов с вопросами о нарушении режима самоизоляции начала останавливать на улицах полиция, сообщала юрист Татьяна Старкова. О задержаниях не только адвокатов, но и судей заявляли в Адвокатской палате Московской области. В Нижнем Новгороде защитника пытались не допустить к участию в процессе под тем предлогом, что его зараженный коронавирусом подзащитный представляет эпидемиологическую опасность.

Федеральная палата адвокатов (ФПА) сейчас собирает все такие свидетельства, рассказал «Медузе» ее президент Юрий Пилипенко, и уже обратилась к мэру Москвы, чтобы адвокатов вывели из–под действия ограничений. «Никакого формального ответа мы в ФПА до сих пор не получали, — рассказывает Пилипенко. — Сейчас мы взаимодействуем с Минюстом РФ: у нас с министерством есть понимание, что правильно было бы разрешить адвокатам передвигаться на территориях, где введена самоизоляция, на основании адвокатских удостоверений и в соответствии с правилами, которые утвердят региональные адвокатские палаты». Адвокатская палата города Москвы уже рекомендовала своим членам «при перемещении по Москве в связи с осуществлением профессиональной деятельности… иметь при себе удостоверение адвоката, при наличии оснований — ордер».

Адвокатская палата Московской области обратилась к властям с просьбой помочь в приобретении 50 тысяч медицинских масок — они сейчас нужны тем юристам, которые не готовы отказаться от участия в процессах из–за эпидемии. Адвокат Андрей Сабинин в начале апреля впервые за карьеру захотел прогулять судебное заседание — из–за коронавируса. «Просил Следственный комитет оцифровать уголовное дело и выдать на электронных носителях, но, по моей информации, будет отказ, — рассказывает Сабинин. — Если честно, у меня нет никакого желания прикасаться к документам, которые до меня кто только не трогал. Дело, о котором мы говорим, будет слушаться в Ставрополе, а приехало оно из Кабардино–Балкарии». «Перчатки надену», — резюмирует юрист.

Заседания без подсудимых

Почти все опрошенные «Медузой» юристы за последние две недели стали свидетелями нарушений принципов гласности, равноправия сторон и состязательности в судебном заседании.

Обвиняемые теперь не появляются в зале суда даже по видео–конференц–связи (ВКС) — несмотря на рекомендации Верховного суда использовать ВКС. «Массовые однотипные нарушения происходят при продлении срока стражи, — говорит Коблев. — Там просто не доставляют самих обвиняемых». «Выдается справка из лазарета при СИЗО, что „не может быть доставлен на заседание, причина: карантин“ — и подпись врача, — подтверждает адвокат Андрей Гривцов. — Иногда эту справку о состоянии здоровья вообще присылают по электронной почте и не заверенную». «Сегодня было у меня продление срока содержания под стражей у человека — в зале были только я, следователь, прокурор, судья и секретарь судебного заседания. Обвиняемые не могут никаким образом выразить свое мнение по поводу продления срока содержания под стражей», — говорит адвокат Дмитрий Динзе.

Как сказали «Медузе» в пресс–службе Мосгорсуда, «ВКС на продлениях [ареста] не используется», а справка из СИЗО действительно считается достаточным основанием для того, чтобы заседание прошло без обвиняемого. «Что касается продлений, то в ч. 13 ст. 109 УПК РФ есть исключение, которое предусматривает возможность рассмотрения судом материалов о продлении меры пресечения в отсутствие обвиняемого — при наличии документов, свидетельствующих о невозможности доставки лица», — объяснили в Мосгорсуде.

Видео–конференц–связь в судах

«В УПК РФ написано, что в особых случаях продление может проводиться в отсутствие обвиняемого, — и суды этим пользуются», — говорит адвокат Дмитрий Сотников. Право на защиту в таких условиях ограничено, считает Сотников, дважды за эпидемию заменявший в процессе защитников, которые не смогли явиться на заседание. «Подзащитных тоже не вывезли на продление ареста из СИЗО, ВКС им не обеспечили. И что получается: у человека есть защитник по соглашению, с которым явно согласована какая–то позиция, но я–то подзащитного не вижу и этой позиции не знаю! — говорит Сотников. — И судья мне говорит: „А вы прочтите протокол судебного заседания — и вы ее узнаете“. То есть судья лишает меня возможности общаться с подзащитным и предлагает читать протоколы — это позиция государства».

Эпидемия закончится — практика останется

Гласность судебного разбирательства пострадала при карантине первой. 31 марта в Красноярске рассмотрели дело об оскорбительном комментарии под постом «ВКонтакте» — суд посчитал его «безотлагательным». «Парень высказался в адрес китайцев, — говорит адвокат „Агоры“ Владимир Васин. — Просто немножко эмоционально, на наш взгляд, но лингвисты усмотрели там нарушения».

Слушателей на заседание не пустили, рассказывает Васин. «Мама привлекаемого к административной ответственности хотела присутствовать — ей сказали, что нельзя, „у нас карантин, особое положение“. Отсудились мы в масках — и разошлись», — вспоминает Васин.

По делу бывшего главы Серпуховского района Александра Шестуна за время эпидемии прошло три заседания: 17, 19 и 23 марта. Слушателей и журналистов не пустили ни на одно, говорит супруга обвиняемого Юлия Шестун. «Мы с журналистами приезжали каждый раз — каждый раз нас не пускали под предлогом карантина», — говорит Юлия Шестун.

Президент Федеральной палаты адвокатов Юрий Пилипенко опасается, что судебная практика, которая в России в период карантина стала заочной (без слушателей и даже обвиняемого в зале заседаний), может остаться такой и после эпидемии. «Давайте честно скажем: дистанционное судопроизводство у нас уже существует [и без карантина]. Редко когда в кассационную инстанцию в Москве подсудимых доставляют, они из места лишения свободы посредством видео–конференц–связи участвуют в заседании, — говорит Пилипенко. — Карантинный эксперимент может привести к расширению заочных форм судопроизводства. Этого исключить нельзя, к сожалению: вдруг понравится».

Написал bluebox на politota.d3.ru / комментировать