Лука Крымский: врачеватель душ и спаситель от гнойных ран

Будущий святой и врач Валентин Войно-Ясенецкий далеко не сразу решил пойти по медицинской стезе. После окончания киевской гимназии он год поучился на юридическом факультете университета, а затем уехал в Мюнхен, где брал уроки живописи. Лишь в 1898 году 21-летний Валентин поступил на медицинский факультет Киевского университета. Блестяще закончив учёбу, он поразил всех тем, что намеревался не открыть частную практику, а лечить простых людей. Для этого Войно-Ясенецкий устроился в Киевский госпиталь Красного Креста, где познакомился с Анной Ланской, на которой вскоре женился.

От спокойной семейной жизни Валентина оторвала Русско-японская война, на фронтах которой он оперировал раненых солдат. Именно тогда он заинтересовался проблемами анестезиологии и гнойной хирургии. Затем Войно-Ясенецкий с женой боролись с эпидемиями тифа, кори и оспы, которые свирепствовали в середине 1900-х годов в Центральной России. При огромной рабочей нагрузке молодой врач выкраивал время для занятий наукой. В 1915 году издал книгу «Регионарная анестезия», за которую получил степень доктора медицины.

В 1916 году у Анны диагностировали туберкулёз лёгких. Тогда считалось, что больным чахоткой полезен сухой и жаркий климат, и Валентин занял вакансию главврача Ташкентской городской больницы. Именно в Туркестане его застали революция и начало Гражданской войны. В январе 1919 года Войно-Ясенецкий отказался выдать революционному трибуналу раненого казачьего есаула, которого лечил. Врача арестовали и собирались расстрелять, но за Валентина вступился один из лидеров туркестанской ячейки РКП (б), который лично его знал. Доктора отпустили. Стресс от этого ареста подкосил Анну, и в конце октября 1919 года она умерла, оставив мужа с четырьмя детьми.

Похоронив жену, Валентин стал больше времени проводить в церкви и в 1920 году был рукоположен в священники. Теперь он читал лекции в Туркестанском государственном университете в рясе и с крестом на груди, а перед началом операций молился перед иконой.

Летом 1921 года в Ташкент привезли раненых красноармейцев из Бухары. Из-за того, что врачи не успевали лечить всех, пошёл слух, что доктора специально не оперируют раненых и у тех уже завелись черви под бинтами. Глава ташкентского ЧК Яков Петерс арестовал врачей и собирался провести над ними показательный процесс. Профессор Войно-Ясенецкий был приглашён в качестве эксперта. Он сумел доказать суду, что под бинтами были не черви, а личинки мух, которые даже полезны для очищения и заживления ран. Пытаясь обесценить показания эксперта, выступавший в качестве прокурора Петерс гневно спрашивал: «Как это вы ночью молитесь, а днём людей режете?» Валентин спокойно ответил: «Я режу людей для их спасения, а во имя чего режете людей вы, гражданин общественный обвинитель?» Петерс не нашёлся, что ответить, и троих обвиняемых приговорили «всего лишь» к 16 годам заключения. Правда уже через два месяца их выпустили: в Туркестане не хватало врачей.

В мае 1923 года ссыльный епископ Уфимский Андрей постриг Валентина Войно-Ясенецкого в монахи под именем Луки. Православная церковь тогда фактически находилась в подполье. Несколько епископов, отбывавших ссылку в Средней Азии, избрали Луку Туркестанским епископом. 3 июня он произнёс свою первую проповедь в новом сане, а уже 4 июня в университете прошёл митинг студентов с требованием «уволить попа». Начальство ВУЗа не хотело лишаться именитого профессора, и тогда сам новый епископ написал заявление об увольнении по собственному желанию. 6 июня в «Туркестанской правде» появилась статья «Воровской архиепископ Лука», а 10 июня врача-священника арестовали.

Епископу предъявили обвинения в агитации в помощь международной буржуазии, в призывах к сопротивлению постановлениям Советской власти и во многом другом. Пока шло следствие, в тюрьме Лука работал над монографией «Очерки гнойной хирургии». 9 июля епископа отправили в Москву, а через четыре месяца сослали в Енисейск Красноярского края. В городе быстро узнали о ссыльном враче, который никому не отказывает в лечении, и к дому, где жил Лука, выстроились очереди. Такая популярность насторожила местную власть, поэтому его сослали ещё дальше — в Туруханск. Город быстро стал местом паломничества: к Луке поехали и пациенты в поисках лечения, и люди, искавшие духовного наставления. Несколько раз Луку вызывали в крайком партии, где предлагали уменьшить срок ссылки за отказ от церковного сана, но он неизменно отказывался.

20 ноября 1925 года срок ссылки закончился, и Луку отправили обратно в Ташкент. К тому времени власть в местной епархии захватили представители просоветской обновленческой церкви, с которыми врачу-священнику было не по пути. Он подал прошение об увольнении на покой, которое было удовлетворено, и занялся врачеванием на дому. Число его пациентов доходило до четырехсот в месяц.

В августе 1929 года к Луке обратилась вдова профессора-физиолога Ивана Михайловского. Её покойный муж проводил исследования по превращению неживой материи в живую, пытаясь воскресить погибшего сына. Помутившись рассудком от отчаяния, учёный покончил с собой. Его вдова просила похоронить мужа по православным канонам, что в случае самоубийства возможно только, если человек был сумасшедшим. Лука, как медик, подтвердил его душевную болезнь и похоронил профессора как положено. Через несколько месяцев в дверь доктора Войно-Ясенецкого постучались люди из ОГПУ. Они завели дело о «преступном сговоре с целью убийства, чтобы не допустить выдающегося открытия, подрывающего основы мировых религий». Доктора признали виновным и отправили сначала в лагерь Макариха в Архангельской области, а затем в Архангельск, где ссыльный доктор вновь начал лечить людей.

В 1932 году Луку вызвали в Ленинград, где секретарь обкома ВКП (б) Киров предложил ссыльному хирургическую кафедру в университете за отказ от священнического сана, но получил отказ. Тем не менее, в ноябре 1933 года Лука был освобождён и вновь вернулся в Среднюю Азию. Он ослеп на один глаз, но это не помешало ему работать хирургом в Институте неотложной помощи в Ташкенте. В декабре 1936 года, когда в СССР ввели новую систему научных степеней, Войно-Ясенецкому, несмотря на церковный сан, подтвердили докторскую степень. Его стали приглашать на научные конференции, к нему приезжали за консультациями больные со всего Союза.

Однако всё это не помешало новому аресту 24 июля 1937 года. Теперь Луку обвинили в создании контрреволюционной церковно-монашеской организации, а также в обычных для того времени вредительстве и шпионаже. Следствие вели «конвейерным» методом: 13 суток постоянных допросов без сна довели 60-летнего человека до галлюцинаций, и он подписал протокол об участии в организации, о которой и знать не знал. Дело врача-священника затребовали на рассмотрение в Москву. Приговор оказался неожиданно мягким: пять лет ссылки в Красноярский край.

Несколько лет ссыльный доктор работал в районной больнице в посёлке Большая Мурта и трудился над новой редакцией «Очерков гнойной хирургии». Как только началась Великая Отечественная война, Лука отправил телеграмму на имя Калинина с просьбой направить его в любой госпиталь. Прошение удовлетворили и Войно-Ясенецкого перевели в Красноярск работать главным хирургом эвакуационного госпиталя № 1515 и консультантом всех госпиталей края. Ежедневно он проводил по 3−4 операции. В 1942 году Луке был возвращён архиерейский сан, и он возглавил Красноярскую епархию, делами которой занимался в свободное от операций время.

В 1944 году в связи с ухудшением здоровья Луку перевели в более тёплый Тамбов. Там он уже в сане архиепископа Тамбовского продолжил лечить раненых. Число спасённых им пациентов было столь велико, что начальству приходилось терпеть «ретроградские выходки» хирурга: иконы в больницах, появление на медицинских совещаниях в архиерейской рясе и даже создание хора в местной церкви. Прихожане Тамбовской епархии под началом Луки собрали около миллиона рублей на танковую колонну «Дмитрий Донской» и на авиаэскадрилью «Александр Невский».

После Победы за разработку новых методов лечения гнойных заболеваний профессор Войно-Ясенецкий получил Сталинскую премию первой степени в размере 200 тыс. рублей. Лука был единственным священником, удостоенным такой награды. 130 тыс. рублей из неё он передал на помощь детским домам.

5 апреля 1946 года патриарх перевёл Луку в Симферополь. Новый архиепископ Крымский проводил показательные операции и читал лекции в местном военном госпитале. Медики высоко ценили его знания, а вот с руководством Крыма отношения у Луки не сложились. Начальству не нравилось, что архиепископ очищает епархию от церковников, сотрудничавших с органами, и назначает на важные посты священников, вернувшихся из лагерей и ссылок. В 1949 году один из секретарей Крымского обкома партии отправил в Москву кляузу, где обвинил Луку в пропаганде ненависти к советскому строю в своих проповедях. Из совета по делам РПЦ из Москвы пришёл ответ, что ничего антисоветского в проповедях архиепископа не найдено, и дальнейшего хода донос не получил. В 1955 году Лука ослеп и на второй глаз, из-за чего был вынужден оставить хирургию. Ещё шесть лет он читал лекции и проповеди. Умер Лука 11 июня 1961 года и был похоронен в Симферополе.

Лука Крымский внёс огромный вклад, как в развитие медицины, так и в сохранение отечественной религиозной культуры. В 1995 году он был объявлен местночтимым святым, а в 2000-м — вошёл в число новомучеников и исповедников Российских.