1 марта в Ульяновской области стартует прием заявок на соискание звания лауреата Международной премии имени И. А. Гончарова 2025 года. В преддверии литературного конкурса в Историко-мемориальном центре-музее И. А. Гончарова прошла творческая встреча с поэтом, писателем, доктором филологических наук, лауреатом межрегиональной поэтической премии имени Николая Благова Иваном Пырковым. Наш корреспондент не упустил шанс лично пообщаться с талантливым автором и узнать больше о его творчестве. - Иван Владимирович, знаю, что ваш папа, наш земляк Владимир Иванович Пырков, долгие годы руководил литературным журналом «Волга», будучи сам замечательным советским поэтом. Скажите, каково быть сыном талантливого человека? И как вы поняли, что ваша стезя - быть поэтом и литератором? - Я действительно рос в настоящей писательской семье - «редакционный ребенок», как пошутил недавно один из моих друзей. Папа возглавлял несколько лет Союз писателей в Ульяновске, десять лет вел отдел поэзии в замечательном журнале «Волга» - это уже в Саратове. Отец часто брал меня на работу, так что планерки, летучки, редколлегии, бесперебойный стук пишущих машинок - моя стихия. А писатели - ульяновские и не только - помогали мне делать уроки. Отец был человеком мягким и деликатным, но приучал меня с самого раннего детства к тексту относиться предельно серьезно. Я был приучен к тому, что если ты пишешь, то в ответе за каждый звук - без каких бы то ни было скидок. Теперь понимаю, какую огромную школу давал мне отец, сколько вкладывал. И понимаю, как мало я усвоил. Папа любил читать мне вслух, и еще до школы я услышал великие книги - «Остров сокровищ» Стивенсона, «Дети капитана Гранта» Жюля Верна, «Детские годы Багрова внука» Сергея Аксакова… А мама - Нэля Даниловна Васильцова (отсюда и литературное мое имя, мамино имя!) - была врачом, спасала жизни людям и учила студентов… Кстати, книга «Вторчермет», которую я представил на соискание премии имени Благова, посвящена памяти мамы. - Вы лауреат множества премий, в том числе и первой Всероссийской премии общества «Знание». Наука снова становится популярной, престижной? - За последние десятилетия, к сожалению, сложился печальный стереотип: наука, образование, просвещение, культура - это нечто скучное, пылящееся где-то в кладовке, неинтересное для молодежи. Но ведь как это у Достоевского, поле битвы - сердца людей? И борьба за сердца и души ведется каждый день, каждый час. И как же отрадно, что в масштабе страны было признано, что заниматься просвещением, придумывать что-то новое и полезное в культуре, быть учителем, преподавателем, лектором, популяризировать науку - это круто, это здорово! - А чем ценна для вас премия Благова? - Во-первых, она связана с именем Благова. Далеко не чужим для меня человеком. Для меня он просто дядя Коля. К сожалению, волжские поэты в известности проигрывают столичным авторам. Но есть очень сильные авторы, которые не входят в обойму, которых не изучают в школе, в университете. Так судьба их сложилась. Например, поэт-фронтовик Федор Сухов из Волгоградской области, многие другие. Николай Николаевич Благов, в принципе, из этого же ряда. Папу моего тоже можно здесь назвать - очень тонкую лирику писал. Это настоящая поэзия, не эстрадная. У Благова она глубинная, от языка идущая, от корней мировоззрения. И то, что это имя выбрано для премии, очень окрыляет ценителей поэзии. Мы понимаем, что настоящая поэзия ценится, поэтому эта премия как свет в окошке, как ориентир, как надежда. Это премия, объединяющая поэтов. И главное, она подытоживает трудную, кропотливую, неблагодарную работу поэта со словом. И когда тебя такой премией, как Благовская, отмечают, ты горд и чувствуешь ответственность, и смотришь на себя более критично, и, может, еще что-то сделаешь, как знать. - Ваш стихотворный сборник «Вторчермет» вышел после 30-летнего перерыва. В этот промежуток были только проза и монография. Почему такое название? - Как мы знаем, вторчермет - это вторичный черный металл, который идет на переработку. Черный металл встреч, воспоминаний, любви, того, что стало несбывшейся мечтой, былых устоев, символов. Это все переплавляется. А во что? На этот вопрос книжка, может быть, отчасти пытается ответить. Герои этой книги - люди с окраин, грузчики, бомжи, алкоголики, то есть люди, ведущие свою собственную жизнь, они очень свободные от всего, у них есть свой взгляд на мир, они очень независимые в силу того, что никому ничего не должны и им никто ничего не должен. О таких говорят «гол как сокол». Они несут такую правду жизни. Они говорят что хотят, думают как хотят и ведут себя как хотят. И главный их принцип - свобода. Мне было важно дать голос этим людям. Но когда книга была написана, сложилась, я понял, что, наверное, все наоборот: герои мне дают голос, и это герои позволяют мне говорить в большей степени, нежели я им. - Иван Владимирович, многие ульяновцы помнят, что в 2018 году вы стали лауреатом Международной литературной премии имени Ивана Гончарова. Ваша монография «Гнездо над обрывом. Ритм, пространство и время в русской усадебной литературе ХIХ века (И.А. Гончаров, И.С. Тургенев, А.П. Чехов)» - книга уникальная. Члены жюри по праву оценили и вашу новаторскую дерзость, и оригинальность построения работы, и ее исследовательскую глубину. - Честно говоря, я не рассчитывал, что стану лауреатом, потому что взгляд на Гончарова там действительно нетрадиционный, если хотите, даже революционный. У меня другой Гончаров, другой Обломов, нежели те, к которым мы привыкли со школы. Я не критикую «обломовщину», а скорее, ее хвалю. Я хвалю Обломова, нахожу в обломовском идеале какие-то вещи, созвучные с современностью, важные для нас, например выделка покоя, когда можно просто остановиться, оглядеться, подумать и посмотреть внутрь себя. Мне было важно сказать о ритме прозы Гончарова. Это был новаторский подход, очень рискованный, но я был рад, что этот подход оценили музеи и писатели Ульяновска. - А когда вы первый раз прочитали роман «Обломов»? - Еще в школе, в классе 7 - 9-м. И прочитал я его вместе со своим отцом. И так случилось, что он последние годы жизни вместе со мной посвятил трепетному изучению Гончарова. И с его подачи я обратился к «Обломову», многое он мне подсказывал. С тех пор Обломов - это мой любимый персонаж, о котором можно рассказывать бесконечно. - Почему такая любовь к «Обломову»? Ведь есть «Обрыв», «Обыкновенная история»… - У Гончарова как-то спросили: «А что это у вас все романы, Иван Александрович, начинаются на «об»? Он усмехнулся в своей и ответил: «Да? А я и не заметил». Я, конечно, безумно люблю и «Обыкновенную историю», и «Обрыв», и «Фрегат «Паллада», и прекрасные очерки, посвященные, к слову, Симбирску. Но «обломовщина» - это домашнее прозвище России. Вот я бы так ответил на этот вопрос. Ирина АНТОНОВА
