Общество: Беженцы из Донбасса ищут спасение в России ради своих детей

Поток беженцев из Донбасса в Россию растет. Среди них много матерей, которые спасают своих детей. Некоторые дети серьезно больны или имеют осложнения со здоровьем, многие пережили психологические травмы. Есть дети с очень серьезными заболеваниями, вплоть до онкологических. О трагедии украинских детей газете ВЗГЛЯД рассказали сами донбасские беженцы. Президентский совет по правам человека (СПЧ) в среду определился с кандидатами в рабочую группу по украинским беженцам, которую возглавляет вице-премьер Дмитрий Козак. Накануне президент Владимир Путин согласился с предложением включить в состав этой группы двух-трех представителей СПЧ. Ими стали Евгений Бобров, Яна Лантратова и Андрей Юров. Все трое активно занимаются проблемами прав человека на Украине. «Погибло много маленьких детей» Лантратова возглавляет Союз добровольцев России, который собирает гуманитарную помощь для юго-востока Украины и беженцев, оказавшихся в России, а также координирует работу волонтеров. Сразу после развязыванием Киевом военной операции на территории Юга-Востока страны Союз добровольцев при поддержке парламента Новороссии начал собирать и передавать гуманитарную помощь. Тогда людям в первую очередь требовалась еда, медикаменты и средства личной гигиены. Наступление украинской нацгвардии усиливалось. В одну из ночей город Краматорск подвергся обстрелу артиллерии. Лантратовой посыпались звонки молодых матерей. Они плакали и просили сделать все возможное, чтобы помочь спасти детей, вывезти их в Россию. «Город был в блокаде. Свет был отключен, поэтому женщины составляли списки, кому нужна помощь, от руки. Список был на три тысячи детей, которых на тот момент нужно было вывезти из Краматорска», - рассказывает Лантратова газете ВЗГЛЯД. При поддержке ополченцев Юго-Востока российским волотенрам удалось организовать выезд детей в Россию. Автобусам приходилось менять маршруты, чтобы не попадать под обстрелы нацгвардии. Но многие автобусы все равно обстреливались, переворачивались. «В детей стреляли. Погибло много маленьких детей, но никто почему-то об этом не говорит», - отмечает Лантратова. Один из автобусов доехал из Краматорска во Владимир. В нем ехала Александра с тремя детьми. Она рассказала, что город обстреливали с утра до ночи. А еще за три месяца до начала бомбежек власти перестали выплачивать матерям детские пособия. Александра позвонила в Киев и попыталась узнать причины такого решения. Ей сказали, что «Краматорска на карте Украины нет», то есть власти фактически отказались от юго-восточных регионов страны еще до начала силовой операции. Гуманитарная обстановка с ведением боевых действий ежедневно ухудшается. Если с началом операции жители Юга-Востока просили определенные продукты питания, то теперь они рады получить хотя бы крупу. Только Союз добровольцев России и ряд других общественных организаций передали более 160 тонн гуманитарной помощи из пятидесяти российских регионов. Беженцы бегут в Россию вместе с детьми. Некоторые дети серьезно больны или имеют осложнения со здоровьем, многие пережили психологические травмы. Есть дети с очень серьезными заболеваниями, среди которых аутизм и синдром Мартина. Немало детей страдает сахарным диабетом, кому-то требуются хирургические операции. Многие больницы в Донбассе не функционируют. Некоторые попросту разрушены после артобстрелов. Теперь детям требуется лечение в России. Лантратова получает сотни писем каждый день с просьбами о помощи. Только накануне с ней связалось более 80 человек, которые были вынуждены бежать в Россию. По ее словам, одна из семей перебралась в Россию с четырьмя детьми. Ночью в их жилой дом попала бомба, осколок ранил четырехлетнюю девочку. Отвезти ребенка в больницу на «скорой помощи» не было возможности, потому что продолжался обстрел, в том числе с использованием химического оружия, фосфорных бомб, работали артиллерийские установки «Град». Матери пришлось везти ребенка самой. Девочку удалось доставить в больницу города Запорожье. Там ее положили в реанимацию. Как только девочку выписали из реанимации, мать с ребенком выгнали из больницы, поэтому она была вынуждена искать убежище в России. «Дети приезжают в Россию в тяжелом психологическом состоянии. Известен случай, когда на глазах детей украинский БТР задавил пожилую супружескую пару. Он просто переехал живых людей. Когда солдат спросили, почему они давят живых людей, те ответили, что «это не люди, а террористы и сепаратисты, поэтому их нужно убивать», - говорит Лантратова. В одном из лагерей для беженцев в Крыму маленький мальчик взял добровольца за руку и кричал, что у него расстреляли родителей. Он спрашивал, когда они к нему приедут. «Население России объединяется, оказывая помощь. Очень много добровольцев работает в лагерях, но ситуация крайне тяжелая. После начала карательной операции украинскими войсками границу с Россией пересекло около 2,5 млн человек. 500 тысяч беженцев официально находится на территории России. И с каждым днем их число увеличивается. Российские власти пытаются создавать мобильные пункты, но я вижу, что все они переполняются. Очень сложно удержать этот поток», - говорит Лантратова. При этом, отмечает Лантратова, добровольцев беспокоит работа Федеральной миграционной службы (ФМС). «Как я знаю, сейчас принимаются законы, чтобы упростить процедуру получения гражданства, временного проживания или получения права на работу, но все равно много людей стоит в очередях. Даже в Москве на Новослободской можно поехать и посмотреть, сколько в очередях мам с детьми и в каком они тяжелом состоянии. Очереди большие. Власти обещали решить проблему в ближайшее время. Мамы переживают, что если они не получат разрешение от ФМС, то они не смогут получить медицинскую помощь», - отмечает Лантратова. «В основном стреляли по детским садикам и домам» Газете ВЗГЛЯД удалось поговорить с самими беженцами. Ольга Бойко бежала в Россию из Лисичанска с тремя детьми, младшему – 1 год, а старшему – 7 лет. Муж с ней не поехал. Сейчас она живет в городе Усть Лабинск в Краснодарском крае. В разговоре с корреспондентом газеты ВЗГЛЯД Ольга говорит, что ждет ответа на свое заявление о получении статуса беженца. Сначала Ольга была уверена, что ей удастся вернуться обратно, но в конце прошлой недели в дом, где она жила, попал снаряд и «у нас квартиру разнесло» и «теперь живем как будто между небом и землей». «Сейчас живем у незнакомых людей, которые нас приютили. Другие люди нам помогали и с питанием, и деньгами, и ребенку младшему памперсы давали», - говорит Ольга. По словам Ольги, город разбомблен, уничтожена детская больница, сгорел нефтеперерабатывающий завод. В шахту, где работал муж, попало 15 снарядов. «Но в основном стреляли по детским садикам и домам. Ужас просто. У нас в доме мужчина на пятом этаже вышел на балкон, в дом попал снаряд и его вместе с квартирой снесло», - вспоминает Ольга. С мужем не удавалось связаться целую неделю. Лишь во вторник он ответил по телефону. «В городе вообще не было связи. А сейчас муж выехал в соседний город. В Лисичанске же не было ни воды, ни газа. С одного супермаркета консервы раздавали», - говорит Ольга. Старший сын успел закончил первый класс. В России ей удалось договориться, чтобы его приняли в местную школу. «А насчет детского сада точно сказали, что мест не будет, своими все переполнено. Ходила в администрацию города, просила выделить хоть комнату в общежитии. Дело в том, что вместе со мной выехали еще двоюродная сестра с дочкой, бабушка. Но они в Тверской области у незнакомых людей живут. И мы к ним не можем поехать, и они к нам не могут. И получается, что мы теперь все разбросаны, кто где», - рассказывает Ольга. Марина Белевцева вместе с тремя детьми бежала в Россию из Краматорска. Сейчас она живет в подмосковном Чехове. «Мы приехали еще 7 июня, но все это время у нас в Чехове не принимают документы на статус беженцев, так как мы зарегистрированы у родственницы мужа в городе Люблино. У нас нет жилья. Родственники сняли нам квартиру на месяц, но теперь мы должны ее освободить. А у меня один из детей инвалид. Пошла в поликлинику вырвать сыну зуб, так нас в кабинет даже не пустили, только за деньги. Ребенка-инвалида не ставят на учет в больницу», - рассказывает Белевцева. Кроме того, ее муж работал под Чеховым на частном мебельном заводе, «а там денег не заплатили, сказали, что клиент отказался от заказа». Тем не менее возвращение в Краматорск она «даже не рассматривает». «Киевские власти сказали, что беженцы для них – это предатели. В Краматорске и Славянске не платят детские пособия. Когда звонили в Киев, чтобы узнать причину, нам сказали что таких городов больше нет. В Краматорске у меня осталась только мама», - рассказала она. Елена – родственница беженки из Донецка – рассказала газете ВЗГЛЯД, что дочка сестры болеет онкологическим заболеванием. Сестра приехала из Донецка в минувшее воскресенье. До этого она три месяца находилась с дочерью в украинской клинике. «При выезде в Россию их благополучно пропустили на обеих границах, и по самому Донецку они спокойно проехали. Сейчас их положили в московскую Морозовскую детскую больницу, где пообещали бесплатно лечить. На Украине все лекарства приходилось покупать самостоятельно, кроме химиотерапии», - говорит Елена. Также в Россию была вынуждена бежать Юлия Попова с сестрой. У Юлии и двое детей: 4 и 3 года. Юлия выезжала из села Константиновка Донецкой области, когда туда заходили танки, а авиация наносила авиаудары. Ее сестра с маленьким ребенком Стасом просидела в подвале 3 дня, чтобы укрыться от обстрелов «Градов». Рядом с подвалом загорелось здание завода. А после этого нацгвардия начала использовать против мирных людей фосфорные бомбы и химоружие. Теперь Стасик плохо спит по ночам, он плачет и постоянно выкрикивает во сне: «Не надо! Не надо!». Ему необходима помощь психолога. Марина Перепилица бежала в Россию с двухлетним сыном Владимиром из Северодонецка Луганской области. Сейчас она живет на Ставрополье. После начала военных действий она переехала к бабушке, которая живет в 30 километрах от Северодонецка. По ее словам, ежедневно там проезжали колонны боевой техники для нацгвардии: танки, БМД, гаубицы и минометы. Солдаты запугивали местных жителей, «играючи» направляли на детей автоматы. «Форма на них была явно не нацгвардии. Очень часто такие колонны останавливались в селе на ночь и вот тогда, по вечеру, когда становилось тихо, в селе были слышны их разговоры: у одних на английском языке, у других очень похожа речь была на польскую», - вспоминает Перепилица. В мае она вернулась в Севердонецк, но начались активные боевые действия, по городу был нанесен авиаудар. Обстрелы проводились каждую ночь. В середине июля она села с сыном на автобус, чтобы выбраться с территории Украины. На каждом посту автобус проверяли бойцы нацгвардии. Они требовали приветствовать их словами «Героям Слава», иначе грозились расстреливать пассажиров прямо на месте. Сейчас для нее главным остается вопрос, где она будет жить, сможет ли ребенок ходить в детский сад и найдется ли работа. «Многие собираются уезжать в Омск, я, как мать-одиночка, под эту программу не попала! Стою перед неизвестностью и боюсь завтрашнего дня: а вдруг нас отправят обратно, на войну!» - говорит Перепилица.

Теги:  Украина, дети, беженцы, Россия и Украина, гуманитарная помощь, дети донбасса