Почему дети уходят в «группы смерти»
Об особенностях поведения нынешних подростков мы беседуем с директором Института возрастной физиологии Российской академии образования Марьяна Безруких.
- Марьяна Михайловна, родители подростков сейчас на нервах — ощущение, что их детей обложили «синие киты» и другие «группы смерти». Депутаты приняли закон об ужесточении наказания за доведение до суицида в социальных сетях. А вот, с ваше точки зрения, почему дети прячутся в такие группы? Зачем они им нужны?
- Когда я слышу, что ребенок не должен играть с какими-то трансформерами потому, что потом он может схватить нож и зарезать кого-то, что он не должен смотреть агрессивный фильм или мультик потому что станет и сам страшно агрессивными, я развожу руками. Ребенок со здоровой психикой, который не живет в ситуации бесконечного давления и насилия, так поступать не будет.
Другой вопрос, что очень много детей живут в ситуации страшного давления, двойного насилия - со стороны школы и со стороны родителей. По характеристике Всемирной организации здравоохранение, насилием считается унижения, речевые атаки, неадекватные требования.
- Что такое речевые атаки?
- Когда вы грубо отчитываете ребенка, обзываете его. Сейчас выражения не выбирают не только родители, но и педагоги. Дети просто кричат об этом. Ситуация бесконечного давления создает постоянно действующий стресс. Есть много исследований, которые показывают, что это становится чуть ли не нормой.
Угрозы есть прямые – это психологическое давление или физическое наказание. А есть непрямые. Я в последнее время учителям часто рассказываю ситуацию, с которой столкнулись. На прием пришла рыдающая мама. Она считала, что ребенок боится пустяка. Ее дочка очень боялась, что не сдаст экзамен по английскому за четвертый класс. Потому что на каждом уроке учительница этой девочке с иезуитским спокойствием ровным голосом говорила: я тебя в пятом классе не вижу. Мама мне объясняла: учительница же замечательная, она же ее не ругает, не наказывает. А девочка понимала, что мама ее защитить не может.
- Учительница – садистка?
- Да. Очень часто родители, которые приводят детей на консультацию к нам в институт, говорят: а что такого случилось в школе? Вот мы же росли и выросли. Даже так говорят: вот меня дрючили, и я буду дрючить И я вижу искалеченных морально взрослых. И не имею права им об этом сказать. Вот сидит папа и делает из своего галстука непонятно. Другой в разговоре дергается, постоянно хватается за телефон.
Как объяснить этому папе, что ему на самом деле не очень комфортно в этой жизни? И он жизнь своего ребенка превращать в то же самое?
- И из-за этого бедные дети, замученные стрессами, уходят в группы «синих китов»?
- Кто-то может уйти. Мы занимаем одно из первых мест по суицидам в мире.
- Эта статистика закрыта уже несколько лет...
- Она закрыта. Но медики об этом говорят. Раньше считалось, что суицидов раньше 12-14 лет быть не может потому что это осознанное действие. А есть суициды 8-летних. И не говорить об этом нельзя.
Я хочу сказать об особенностях функционирования мозга подростка. Он не реагирует на негативное поведение. Вот вы ругаете сына или дочь, а его мозг «отключается», он не хочет это воспринимать. Когда объясняешь родителями, что эффект будет, если подчеркивать что-то хорошо, чем бесконечно ругать за то, что не получается — папы с мамами удивляются — просто так хвалить? Понимаете, в нашей культуре – негатив более привычен. А если ребенок делает хорошо — так это так и должно быть, за что его хвалить?
- Это относится не только к детям...
- Ну да. Представьте, что ваш начальник каждый день вам говорит: Мария Ивановна, вы могли бы лучше работать.... Он же ведь ничего плохого вам не говорит.
- А ты идешь на работу с понурой головой, постоянно ожидая, что тебя унизят...
- И в какой-то момент мама или папа говорят: я бы сменил работу. А ребенок не может сменить родителей, учителя, школу.
- А почему родители в основном на стороне учителей?
- У меня есть книга «Учитель и родитель: взаимодействие без конфликтов». Толчком для нее послужило исследование на курсах повышения квалификации педагогов. У меня был было больше тысячи слушателей - учителя начальных классов. Половина из них – молодые мамы. Они с одной стороны учителя, и с другой - мамы. Совершенно зеркальные претензии были. Учителя, мол, мало занимаются детьми, не хотят нас слушать. Родители: мало занимаются детьми, не хотят нас слушать.
А на поверку вышло, что они не знали, как наладить контакт, как выстраивать взаимодействие друг с другом. Воспитатели, педагоги дошкольных организаций боятся индивидуальной встречи с родителями. Они не знают, как себя вести. Мы даже разрабатывали алгоритм трех вариантов встреч родителей и учителей. Первая – знакомство. Вторая – если родитель просит о встрече. Третья – если педагогу или воспитателю надо вызвать родителя, потому что есть проблемная ситуация. Последний оказался самым сложным. Мы разрабатывали алгоритм с использованием методов фокус-группы, с опытными методистами и педагогами.
- Итак, не в «синих китах» дело?
- Уход к «синим китам» - это один из вариантов поиска выхода из постоянного стресс. Но думаю, двойка за контрольную как последняя капля для такого ребенка гораздо серьезнее. Или опасение, что не сдаст экзамен. Часто сейчас уходят из жизни дети из очень богатых семей, где на ребенка ставят как на скаковую лошадь, а в какой-то момент он понимает, что не оправдывает надежд.
- Но самой природой так заложено, что в подростковом возрасте ребенок отдаляется от родителей, становится самостоятельным. И что делать? Я читал советы мамам следить за тем, что делает ребенок в соцсетях. В его отсутсвие проверять его почту. Чтобы быть в курсе происходящего.
- Я не могу поддержать такие советы. А если ребенок узнает об этом? Получается, к ребенку нет доверия. Вообще, нормальный ребенок с родителями разговаривает. И нормальные родители разговаривают с ребенком. Очень многое зависит от атмосферы в семье. Представьте, что вы точно так же будете шпионить за мужем или за женой...
- В 2011 году мы писали о всплеске подростковых самоубийств. Тогда не было никаких «синих китов».
- Градус напряжения в нашем обществе ощущается физически. А то, что делают с детьми родители, бабушки и дедушки при подготовке к экзаменам, при выборе школы, при определении будущего. Перед ЕГЭ постоянно идет накачка: ты должен сдать, поступить. А если нет - будешь дворником.
Для подростка экзамен - это стрессовая ситуация. Есть дети, у которых реакция мобилизации, они готовы к этому. А те, у которых экзамен вызывает панику. Они могут все знать, все выучить. Но не включиться в нужный момент. Ребенок, который идет на экзамен, должен хорошо знать свою реакцию и свои особенности работоспособности. И он должен понимать, что он должен сделать не максимум, а необходимое и достаточное. Чтобы не создавать самому себе стрессовую ситуацию. А его настраивают на максимум.
- А как родителю понять, что ребенку нужно помочь, поддержать? Когда нужна помощь со стороны?
- К сожалению, родители поздно понимают, что нужна помощь со стороны. У нас нет этой культуры.
С детьми, у которых выраженные трудности письма и чтения, к нам приходят в пятом-шестом классе. Вы же видели, что им трудно в начальной школе? «Видели. Но думали, что пройдет».
Это касается не только детей, но и взрослых. Наши родители со своими личными проблемами к психотерапевту или психологу обратятся в последнюю очередь.
Выход один — читать книги по воспитанию. Их много, они очень разные. Спрашивать специалистов. Если у ребенка возникают проблемы, не ждать. А у нас если ребенок плохо говорит - ждут до пяти лет, вдруг заговорит? А нужно в 2,5-3 года бежать к логопеду. Ребенка отдают рано в школу, у него начинаются проблемы, а родители машут рукой - перерастет. И вот так набираются проблемы. По чуть-чуть. И чем их больше, тем труднее детям в подростковом возрасте. И тогда они находят выход — в группах с «синими китами».