Революция случается не от того, что протестующие выходят с какими-то особо привлекательными для большинства населения лозунгами. Революцию делает меньшинство, и она случается от слабости государства. Полностью выгоревшая жилая высотка в Лондоне – это достаточно явный сигнал российской Госдуме, принявшей сегодня в окончательном чтении закон о реновации.
Многоэтажки нравятся многим, особенно девелоперам, поскольку позволяют получить максимум прибыли с минимальной территории. Но в случае пожара или теракта избежать больших жертв крайне проблематично.
Регулярная стрельба в США (сегодня еще один случай – пострадал сенатор) всегда была надежным аргументом отечественных сторонников ограничения оборота огнестрельного оружия.
Ограничения есть – а массовые убийства начались и у нас: кто-то использует легальную охотничью «Сайгу», кто-то – купленное на «блошиных» рынках оружие времен Великой Отечественной. Был ли убийца ликвидирован Росгвардией или застрелился сам – не так уж принципиально. Главное – что система не работает, и никто не может гарантировать, что стрельба не начнется вновь.
И, кстати, испорченный свидетелями Навального праздник 12 июня в центре Москвы – тоже не представляет собою чего-то принципиально нового.
Это достаточно явный сигнал российской Госдуме (фото: Guilhem Baker/Zuma/ТАСС)
|
«Окуппай Уолл-стрит», гонконгская «революция зонтиков», киевские Майданы – их проводили в самых туристических местах соответствующих городов. Разница в том, что в сильных государства, как США и Китай, протестующих разгоняли с похожей степенью жесткости, а на Украине оба раза случалось то, что случалось.
Поскольку Россия, как бы того ни хотелось нашим «партнерам», государство сильное, то никакой угрозы ему от того, что кто-то решил немного попаразитировать на чужом празднике, нет, и быть не может.
Революция, если кому-то это до сих пор не очевидно, случается не от того, что протестующие выходят с какими-то особо привлекательными для большинства населения лозунгами.
Революцию делает меньшинство, и она случается от слабости государства.
Поэтому как бы ни относиться к Борису Ельцину и 90-м годам в целом, в 1993 году, менее чем через два года после распада СССР, наша страна была уже достаточно сильна для того, чтобы противостоять попытке вооруженного захвата власти. Конечно, многие считают, что именно ельцинский
указ №1400 был успешной попыткой узурпации власти, но историю пишут победители.
Этого, кстати, никак не поймут на Украине, пытаясь выстроить национальную идентичность на череде неудач и поражений – начиная с предательства Мазепы и заканчивая потерей Крыма и Донбасса.
Несмотря на открытие границы с Евросоюзом Украина с ожесточенностью даже не большевиков, а северных корейцев пытается «пойти своим путем». В северокорейском оригинале «чучхе» – это опора на собственные силы (работает плохо, но до сих пор работает). В украинском – это попытка максимально отстроиться от всего русского и российского и максимально отдать себя Западу.
Проблема в том, что Западу этого совершенно не нужно.
Конечно, никто не откажется от такого большого и густонаселенного лимитрофа, как Украина, но ничего более, кроме исполнения роли живой изгороди, от «неньки» не требуется.
Именно поэтому многочисленные западные советники не обращают внимания украинских властей на их главную ошибку. Ставя преграды на пути русской культуры, они надеются, что, по закону сообщающихся сосудов, образующаяся пустота заполнится либо своей, либо западной.
Но культура не жидкость, особенно в век интернета.
Казалось бы, родившиеся и частично выросшие при СССР люди должны понимать, что запретный плод сладок. Собственно, фотография сына Порошенко в футболке с надписью «Россия» – самое яркое тому подтверждение. Чем больше запрещаешь – тем выше интерес к запретному. И сперва этот доступ получают элиты, а потом – все остальные.
Можно по-разному относиться к глобализации, но то, что большинство политических, экономических и культурных процессов в разных странах протекают очень похоже, – это непреложный факт.
Можно притормозить ход событий, можно попытаться направить его в другую сторону, но рано или поздно плотина рухнет – вот тут как раз аналогия с напором воды вполне уместна.
И тем, кто преодолевая немыслимое сопротивление, шел вбок или назад, придется напрягать все усилия для того, чтобы догнать остальных.
У кого-то это получается – как у Германии или Китая. Кто-то пока в пути – как наша страна, или Испания с Италией. Кто-то, получив достаточный материальный ресурс, думает, что способен закрыться от чужеродных идей, – как страны Персидского залива. Кто-то изо всех сил навязывает свой образ жизни другим – как США. Ну и, разумеется, кто-то пытается идти своим путем, не имея ни ресурса, ни культуры, – как Украина.
Но наша планета куда меньше, чем кажется, и если горят многоэтажки в Лондоне, значит, они будут гореть и в других городах и странах, – наверное, есть смысл учитывать этот опыт в наших градостроительных реалиях.
Если регулярная массовая стрельба началась в одной стране, где оружия очень много, значит, вскоре начнется она и в остальных, где оружия поменьше – и надо думать, что с этим делать.
Если запрос на искренних политиков возник во многих западных странах – он сам собой не исчезнет, и сымитировать искренность будет довольно сложно (пока это удалось разве что Макрону, хотя и по поводу него есть сомнения. Вполне возможно, что он искренне верит в то, что говорит и делает, а используют его другие).
Наконец, если где-то торжествует серость, к власти всегда приходят черные (речь о цвете рубашек, а не кожи, если кто-то не опознал цитату Стругацких).
Не надо впадать в детство, как Украина, и думать, что если закрыться от «нехороших дядь» и запретить их язык, то ситуация наладится сама собой.
Не наладится. Изоляция неизбежно кончается загниванием. Только те, кто внимательно изучает чужой опыт и перенимает его, добиваются успеха.
И глобализация тут совсем ни при чем – Петр Алексеевич Романов слова такого не ведал.
Теги:
Великобритания, Лондон, происшествия, пожары
